Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 6 2005)

Жизнь показала. На очередном собрании колхозники не выбрали Н. В. Пономарева своим председателем.

А я, грешным делом, собирался поглядеть на “колхозное чудо”, которое по соседству. Не успел. И поздней осенью все же собрался в дорогу.

Нехаевский район — край от областного центра далекий. Приезжаешь туда будто в страну иную. Нынче — осень, “прощальная краса” природы. Черные, словно вороново крыло, пашни, изумрудно-зеленые озими, пламенеющие рябины в придорожных лесополосах. На хуторе Кругловском тоже много рябин: возле домов, на околице. Светят и греют они даже в тусклом осеннем дне.

Обычно сельские, хуторские жители к нашим городским восторгам относятся скептически. “Мы ее и не видим, эту природу, — говорят они. — Работаем с утра до ночи”. Это правда.

Но и на хуторе Кругловском, в колхозе имени Ленина прошумел праздник. В приукрашенном Доме культуры собрались принаряженные люди, стар и млад. Председатель колхоза Георгий Васильевич Яменсков поздравил всех с окончанием долгого трудового крестьянского лета. Порадоваться есть чему. Весь урожай собран, земля вспахана, корма для скотины заготовлены, и урожай, надо заметить, самый высокий в районе. Был праздник и был отдых, когда, оглядевшись, нельзя не увидеть свою красивую землю с пламенеющей рябиной, черной пашней, сочной зеленой озимью. Родную землю, данную природой ли, Богом и людьми сохраненную.

Менее всего мне хочется, чтобы читатель подумал, что я рассказываю об уголке земного рая на разоренной земле, где, как в давнишней колхозной частушке:

Замечательно живем

И прекрасно кушаем.

И по радио артистов

Из Москвы мы слушаем.

Колхоз имени Ленина — не завидный рай, а такая же земля трудов и забот, и праздники там бывают не часто. Но есть на хуторе Кругловском одна особенность. Чтобы в ней убедиться воочию, я и проделал довольно долгий путь в 400 километров.

Передо мною справочная книга: А. В. Воробьев, “Поселения Волгоградской области”, выпущена не так давно, в 2000 году. Пользуюсь ее помощью. Но все чаще, открывая нужную страницу, горестно вздыхаю. Потому что… Вот хутор Голубинский 2-й, про который сообщает справочник: “…24 личных подсобных хозяйства, начальная школа, медпункт”. Но, к сожалению, нет уже в Голубинском 2-м ни школы, ни медпункта, да уже и людей нет. Или хутор Бузиновка: “…коллективное хозяйство, основанное в 1971 году”. Или поселок Крепинский: “Успешно действует основанное в 1927 году крупное коллективное сельхозпредприятие… в поселке работают больница, местный рынок, система центрального теплоснабжения”. Но это — о прошлом. Не виню автора справочника. Слишком быстро листаются горькие страницы последнего десятилетия.

Когда это все начиналось, в 90-х годах, было непривычно и страшно: детский сад без дверей и окон, разбитая котельная, руины магазина, до основания разобранный коровник, разрушенная теплица, ржавеющие остатки водопровода, заброшенная школа. Вначале было страшно глядеть. А теперь — привыкли.

Колхоз имени Ленина, хутор Кругловский. Сияющих дворцов здесь не было и нет. Но вот колхозная баня как открылась тридцать лет назад, так работает и сегодня. В ней есть сауна и небольшой бассейн. Во время уборки урожая поздними вечерами сюда привозят на автобусе прямо с поля комбайнеров, трактористов. Помоются, а уж потом — домой.

Колхозный детский сад. Каким он был построен, таким и остался: двухэтажное здание с теплом, водой, уютным двориком для игр, с детским гомоном, смехом, милыми лицами.

Дом культуры. Просторный зал. Тепло и чисто. Комната балетной студии со станками и зеркальными стенками.

Средняя школа — тоже не дворец, а давней постройки здание. Но чистые уютные классы, тепло и покой, а за окном — пасмурная осень.

В который раз уже я говорю о тепле: в детском садике, школе, Доме культуры. У нас ведь — не Африка. И начинается день обычно с известий о том, что замерзают Камчатка или Алтай, да и мы теплом не больно избалованы. Да что Камчатка, ведь рядом, в Родничках, в “Динамо”, — в школе температура зимой не поднимается выше +4о С.

На одном из хуторов старая женщина со слезами сказала: “Топка нас зарезает. На хлебушке просидим, не умрем. А вот с топкой — вовсе беда… Померзнем на сухарь…” 2 — 3 тысячи за тонну угля, 4 тысячи за тележку пиленых дров… Где их набраться, этих тысяч?

Вот хутор Поклоновский, соседнего района. Приехали, зашли в хату, старые люди сидят одетые: в пальто, шалях да шапках.

— Куда-то собрались? — спрашиваем их. — Мы не ко времени?

— Никуда мы не собрались, — отвечают. — Топку экономим. Протапливаем раз в день, вечером, дровами.

Хутор Павловский. Старый знакомец Н. И. Милованов жалуется:

— Мерзнем на сухарь. Про уголь забыли. Он — дорогой. И нынешние колосники, неизвестно из чего лепленные, от угля прогорают. Трое колосников на зиму. Это — шестьсот рублей. Я пока топлю сосновыми шишками из леса. Четыре ведра шишек сжигаю вечером, чтобы спать вроде в тепле.

В колхозе имени Ленина в домах отопление газовое. А школа, больница и прочие общественные учреждения уже давно без приказов сверху перешли на автономное отопление, оставив в прошлом километры теплоцентралей. Так выгодней. Деньги считать в колхозе умеют.

К примеру, сколько стоит зубная боль? Ведь зубы не болят лишь у того, у кого их нет.

В колхозе имени Ленина еще в давние времена поняли, что лучше один раз потратить деньги на строительство больницы, чем ежедневно возить людей в райцентр, за 40 верст. 200 тысяч колхозных денег потратили на строительство (“Жигули” тогда стоили 5,5 тысячи). Двухэтажное здание больницы передали районному райздравотделу.

Больница работает и теперь. Три врача, палаты для больных, кабинеты. В который раз повторюсь — это не дворец. Но действующая больница, в которой и зубы вылечат, и любую помощь окажут.

Нынче сельская медицина ужимается: закрываются сельские больницы и фельдшерско-акушерские пункты. Шел разговор в райцентре и о закрытии кругловской больницы. Г. В. Яменсков как председатель колхоза и районный депутат пока держит оборону. И говорит: “Если примут решение о закрытии больницы, мы ее возьмем на содержание колхоза. Потому что без больницы хутору жить нельзя”.

В колхозе имени Ленина лишних денег нет. Их всегда, как говорится, в обрез. Поэтому тут считают рубли и твердо уверены: на детском садике, на бане, на лечении сэкономишь рубль, а потеряешь много больше.

Вспоминаю разговор прошлогодний, в другом районе:

— На хуторе магазин работает?

— Работает. Мы отдали частникам. Теперь голова не болит.