Давид Фонкинос - Нежность

— Спасибо, что пришли.

— Пожалуйста.

— Я хотела извиниться. Я не знала, что вам ответить. И, честно говоря, до сих пор не знаю…

— …

— Не знаю, что на меня нашло. Какой-то физический импульс, это точно… но мы с вами вместе работаем, и, должна признать, это было совершенно неуместно.

— Вы говорите как американка. Это скверный признак.

Она рассмеялась. Какой странный ответ. В первый раз они говорили не о работе, а о чем-то постороннем. Ей вдруг приоткрылась его настоящая личность. Но надо было взять себя в руки.

— Я говорю как руководитель группы из шести человек, в которую входите и вы. Вы появились в минуту, когда я замечталась и не успела вернуться к реальности.

— Но эта минута была самой реальной в моей жизни, — возразил Маркус, не раздумывая. Эти слова вырвались из его сердца.

Все не так просто, подумала Натали. Лучше прекратить этот разговор. Что она и сделала. Быстро и суховато. Маркус, казалось, не понял. Он застыл посреди ее кабинета, тщетно пытаясь найти в себе силы уйти. Честно говоря, десять минут назад, когда она его вызвала, он вообразил, что ей, быть может, хочется еще раз его поцеловать. Он с головой погрузился в эту мечту, а теперь вдруг понял, понял окончательно, что между ними никогда ничего не будет. Что верить в это было безумием. Она действительно поцеловала его просто так. Как трудно это признать. Как будто вам подарили счастье — и тут же забрали назад. Лучше бы он никогда не узнал вкус губ Натали. Лучше бы той минуты никогда не было, потому что он ясно чувствовал — ему понадобятся долгие месяцы, чтобы оправиться от этих секунд.

Он шагнул к двери. Натали с удивлением заметила, что у него в углу глаза набухает слеза. Слеза еще не потекла, ждала, пока он выйдет в коридор, чтобы уже там скользнуть по щеке. Он хотел ее сдержать. Главное — не расплакаться перед Натали. Это, конечно, идиотизм, но слеза, которую он собирался выплакать, была непредвиденной.

Третий раз в жизни он плакал перед женщиной.

Изречение одного польского философа

Есть замечательные люди, которых мы встречаем в неподходящий момент.

И есть люди, замечательные потому, что мы их встретили в подходящий момент.

Краткая любовная история Маркуса, увиденная сквозь слезы,

Для начала надо вынести за скобки детские слезы, когда он плакал перед матерью или учительницей. Речь у нас пойдет только о слезах, пролитых им из-за любви. Так вот, до той слезы, которую он пытался сдержать при Натали, ему случалось плакать дважды.

Первая слеза относилась к далекому прошлому, когда он еще жил в Швеции, и к девушке, отзывавшейся на нежное имя Бригитта. Не самое шведское имя, но что делать — Брижит Бардо не знает границ. Отец Бригитты, всю жизнь поклонявшийся этой женщине-мифу, не нашел ничего лучшего, как назвать дочь в ее честь. Не станем останавливаться на том, как опасно с точки зрения психологии давать дочери имя собственного эротического фантазма. Какое нам дело до семейной истории Бригитты, верно?

Бригитта относилась к занятной категории точных женщин. По любому поводу она была способна высказать ясное и однозначное суждение. Это касалось и ее красоты: по утрам она вставала с выражением триумфа на лице. Неизменно уверенная в себе, она всегда садилась за первую парту и иногда пыталась выбить из равновесия преподавателей-мужчин, пускала в ход свое бесспорное обаяние, дабы изменить расстановку сил в геополитике. Стоило ей войти в комнату, как все мужчины начинали мечтать о ней, а женщины — инстинктивно ее ненавидеть. Она была предметом всех эротических грез, и в конце концов это ей осточертело. И тогда она придумала гениальный способ утихомирить страсти: встречаться с самым невзрачным парнем. Все мужчины придут в ужас, а девицы — в восторг. Роль счастливого избранника выпала Маркусу, не понимавшему, с чего это центр мироздания вдруг проявил к нему интерес. Это было похоже на то, как если бы США пригласили на ужин Лихтенштейн. Она одарила его парой комплиментов и заявила, что часто на него смотрит.

— Но как ты меня видишь? Я всегда сижу за последней партой, а ты всегда за первой.

— Мой затылок мне все рассказал. У меня глаза на затылке, — ответила Бригитта.

Из этого диалога и родился их союз.

Союз этот вызвал множество пересудов. Когда по вечерам они вместе выходили из лицея, все провожали их ошарашенным взглядом. В то время у Маркуса еще не было обостренного самосознания. Он знал, что внешне не слишком привлекателен, но не считал чем-то сверхъестественным, что встречается с красивой женщиной. Ведь он всегда только и слышал: «Женщины не такие поверхностные, как мужчины; внешность для них не самое важное. Главное — быть образованным, воспитанным и интересным». Он многому научился и старался блистать остротой ума. Надо признать, не без успеха. Изъяны его лица становились почти незаметны под флером, так сказать, некоторого обаяния.

Однако все это обаяние разлетелось вдребезги под натиском полового вопроса. Бригитта, безусловно, очень старалась, но в тот день, когда он попытался коснуться ее дивной груди, она не сумела совладать с рукой и пять ее пальцев впечатались в щеку изумленного Маркуса. Он обернулся к зеркалу и в недоумении смотрел, как на его белой коже проступает красное пятно. Он на всю жизнь запомнит это пятно, и красный цвет для него навсегда свяжется с идеей отказа. Бригитта пыталась извиниться, говорила, что она не нарочно, но Маркус понял, что стояло за ее словами. Что-то животное, нутряное: он был ей отвратителен. Он посмотрел на нее и заплакал. Каждое тело изъясняется по-своему.

Так он плакал перед женщиной в первый раз.

Он получил диплом бакалавра в шведском варианте и решил уехать во Францию. В страну, где женщины не были Бригиттами. Первый эпизод любовной жизни оставил в нем глубокую рану, и он нарастил защитную броню. Вполне возможно, его жизненный путь вообще будет пролегать параллельно миру чувств. Он боялся страдания, боялся — по вполне веским причинам — быть отвергнутым. Он был уязвим и слаб и не знал, насколько слабость может быть притягательной для женщины. Прожив три года один в городе и отчаявшись найти любовь, он решил поучаствовать в speed dating. То есть ему предстояло встретиться с семью женщинами, с которыми он мог говорить в течение семи минут. Для такого, как он, семи минут бесконечно мало: он был убежден, что ему понадобится минимум столетие, чтобы убедить группу представительниц противоположного пола последовать за ним по узкой тропе его жизни. Но случилось нечто странное: с первой же встречи у него возникло ощущение взаимности. Девушку звали Алиса, [7] Довольно странно носить имя Алиса и оказаться на подобном вечере, чтобы найти мужчину. Как правило, Алисы без труда находят мужчин. она работала в аптеке [8] Довольно странно носить имя Алиса и работать в аптеке. Как правило, Алисы работают в книжных магазинах или турфирмах. и иногда вела там школу красоты. [9] На данном этапе позволительно задаться вопросом: а действительно ли ее звали Алиса? Честно говоря, все было довольно просто: оба чувствовали себя настолько неловко, что позволили себе расслабиться. Так что их встреча прошла на редкость естественно, и, завершив серию свиданий, они встретились снова, чтобы растянуть подольше положенные семь минут. Которые превратились в дни, а затем и в месяцы.