Журнал - «Подвиг» 1968 № 01

В первую минуту Филатов хотел было свернуть в сторону, но потом побоялся сделать даже и это. «Могут обратить внимание», — подумал он и, внутренне сжавшись, нетвердо пошел вдоль зеленых бронированных вагонов. Миновав паровоз, впряженный, как водится, в середину состава, он проходил мимо раскрытой двери, как вдруг услышал:

— Иван! Боже мой, ведь это Иван! — Какой-то грузный человек спрыгнул с подножки бронепоезда и встал перед ним. Филатов узнал своего родного дядю, Федосея Ивановича Куркина, брата матери.

Всего на час зашел в тот день бронепоезд № 65 на станцию Тихорецкую, чтобы взять уголь, и именно в этот час здесь должны были сойтись пути людей, не видавших и не слышавших ничего друг о друге бесконечных четыре года гражданской войны.

Федосею Ивановичу, бывшему офицеру, ныне командовавшему красным бронепоездом, не составило труда подбросить племянника на несколько станций поближе к Ростову, а потом устроить его на пассажирский поезд. Конечно, он ни на секунду не усомнился в том, что рассказал ему о себе племянник.

Солнечным майским утром, преображенный дядиной бритвой и частью его гардероба, есаул Филатов вышел на привокзальную площадь в Ростове, понял окончательно, что он все-таки выжил, черт побери! Мысли его, пожалуй, в первый раз за все дни вернулись к тому незнакомому человеку в кожаной тужурке.

Кто это был? Вряд ли центр ОРА стал бы связываться из-за него с таким рискованным делом. Они, конечно, выяснили, что арест его был случайным, и на том успокоились. Кто мог пойти на такой риск?

Свернув от вокзала по направлению Сенной, Филатов прошел несколько кварталов и в путанице переулков нашел названный ему дом и квартиру. Он постучал. Дверь открыла Анна Семеновна Галкина…

В тихой комнатке конспиративной квартиры сидели два немолодых господина, те самые, которые несколько дней назад гуляли в садике возле собора.

Огня не зажигали, достаточно было довольно яркого света большой лампады, пламя которой множилось, отражаясь в золоченых ризах больших икон и ярко начищенном томпаковом самоваре, стоявшем на столе.

Николаи Маркович Новохатко налил гостю — Александру Игнатьевичу Беленкову — второй стакан чаю и бережно передал его.

— Хороший чай у вас, настоящий кузнецовский. Где достаете?

— Пустяк, Александр Игнатьевич, есть кое-какие люди, за денежки все могут. Благо пока есть чем платить. Кстати, позвольте спросить, что слышно в штабе насчет новых ассигнований?

— Следует ожидать, что они поступят после инспекции, которую вот-вот должен провести у нас Софийский штаб. И знаете, кто будет нас инспектировать? Сам генерал Эрдели.

— Боже мой! — Новохатко перекрестился. — Одно это имя вселяет в сердце предчувствие успеха. Ну, да ведь у нас есть что показать! Не зря хлеб едим.

— Да, вот что, уважаемый, ваш посланец из Екатеринодара вернулся?

— Так точно, Александр Игнатьевич, как раз хотел вам об этом доложить. Обстоятельства задержания есаула в станице Пашковской вам, ваше высокоблагородие, уже известны. Далее — ни на следствии, ни на суде Филатов ничего не сказал о своих связях со штабом ОРА. Агент установил, что второго мая сего года есаул Филатов при конвоировании его на вокзал бежал…

— Зачем его конвоировали на вокзал?

— Было распоряжение отправить его в Ростов.

— Чье распоряжение, черт подери?

— Из Москвы…

— С этого надо было начинать, милейший! Вы понимаете, что это значит? Расстрелять его могли и в Екатеринодаре. Ясно, этот мерзавец после приговора заявил, что он может дать сведения чрезвычайной важности. Это бесспорно, — кулак Беленкова слегка пристукнул по столу. — Ну-с, а дальше?

— Его похитили по подложным документам.

— Надеюсь, это был ваш человек?

— Нет, ваше высокоблагородие. Наш агент был на месте, говорил с дежурным по вокзалу. Этот дежурный и описал человека, который пришел с подложными документами и забрал есаула. А потом явились чекисты. Ну, естественно, была тревога.

— Естественно, вы считаете? — Беленков задумался. — Так кто же, по-вашему, этот человек?

— Я полагал, это по вашей линии, — тихо сказал Новохатко.

— Я бы дорого дал за это, — сказал Беленков. — Одно ясно, Филатов, спасая свою шкуру, продался им. Иначе не было бы вызова. Это могла быть только группа, неизвестная нам. Ну, скажем, от генерала Пржевальского или англичане. Словом, так или иначе нужно найти следы Филатова и этого человека, который его похитил.

— Слушаюсь!

— Что-то у нас в последнее время становится много неразрешенных загадок. Что с этой девицей Галкиной, вы нашли ее?

— Адресок установили, Александр Игнатьевич. Переехала на другую квартиру, кто-то, видимо, спугнул ее. Живет около Сенного базара. Никуда почти не выходит, шмыгнет на базар и обратно.

— Хорошо, пока наблюдайте. Если будет установлена связь с «чрезвычайкой», ликвидировать немедленно.

— Наблюдаем-с!

— Так, теперь с вашим списком. В штабе ему придают самое серьезное значение. В день высадки десанта ваши боевики в городе должны будут в кратчайший срок уничтожить всех, кто там поименован. Учтите, что большевики часто меняют руководителей.

Беленков не успел договорить, как в бесшумно раскрывшуюся дверь не вошла, а скорее вкатилась полненькая, круглая старушка. Она, не обращая внимания на гостя, нагнулась к уху Новохатко и что-то прошептала.

— Прошу прощенья, Александр Игнатьевич, срочный визит оттуда, от Сенного базара, — и, не дожидаясь ответа, вышел.

Беленков, скрывая раздражение, встал и прошелся по чистым, выскобленным половицам. Все-таки тяжелое наступило время. Ему, полковнику генерального штаба, кадровому разведчику, приходится иметь дело с каким-то Новохатко из охранного отделения, «Пришить» — это они могут.

Размышления полковника прервал хозяин, с вытаращенными глазами влетевший в комнату.

— Ваше высокоблагородие, Филатов вчера явился на новую квартиру Галкиной! И еще один там! Судя по описаниям, тот, который украл его у чекистов. Прикажете накрыть всех разом?

Хорунжий Говорухин пил уже третью неделю. Пил с того самого дня, когда узнал, что в камышах под Елизаветинской снова объявился полковник Назаров.

— Выплыл-таки, трехжильный черт, — пробормотал хорунжий, услышав эту весть.

И снова вспомнилась ему августовская ночь, когда плыли они вдвоем с полковником через быструю реку Маныч.

Было это с год назад. Бесславно закончился десант, брошенный по приказу Врангеля из Крыма под Таганрог. Командовал десантом полковник Назаров. Половина десанта здесь же полегла на пустынном азовском берегу. Вторую половину удалось Назарову увести на север.

С месяц шли они по правому берегу Дона. Творили расправу над Советами, над мелкими отрядами красных. Но у станицы Константиновской красные бросили на них регулярные части.