Эльмира Нетесова - Я обязательно вернусь

— Вы хоть в трюмы заглянули?

— Еще бы! Там закаменевшая мука, соль, оливковое масло и вино. Ну мы попробовали все, кроме муки. Ее хоть ломом долби. В еду не годится. Масло и вино отменные. А вот соль вовсе лежалая. Но главное не в том. Мы ж то судно взяли на буксир и в порт поволокли. Не куда-нибудь, к себе в Невельск, чтобы все увидели настоящий старый парусник! Он всю дорогу тянулся за нами послушным хвостом. Ну мы его причалили, как положено. А пришли-то ночью. Сами рядом пришвартовались и пошли по домам на ночь. Когда утром вернулись на причал, глядь, а парусника нет! Будто он нам приснился. Не поверите, дурно сделалось. Наш сейнер стоит, а того нету. Смылся иль еще чего, но след его простыл. А кэпа спрашивает начальство:

— Ну, показывай свой парусник, где он у тебя стоит? Кэп увидел, что парусника нет у причала, челюсти на колени уронил. Точно помнил что был, а вот куда делся, не понял. Стал дневального трясти, тот тоже прозевал. Хотя до рассвета дрых на палубе, а когда ноги и руки закоченели, ушел в свою каюту. Время было пять утра, и парусник был рядом. Короче, никто нам не поверил. Хотя масло и вино, муку и соль показывали. Послали нас вместе со всем этим куда подальше и назвали трепачами.

— А судовой журнал? Его вы показали?

— Кэп его на паруснике оставил, там, где тот лежал. Он и ушел вместе с судном.

— Зачем его оставили? Журнал с собой надо было забрать. Тут же и памяти никакой, — вздохнул кто-то из рыбаков с сожалением.

— Многое мы тогда прохлопали. Надо было на паруснике дневальных оставить, да кто думал, что такой облом случится? Вот и остались на память пара бутылей масла да корзина с десятком бутылок вина. Его как следует не распробовали. Не всем хватило.

— Оно ж далеко не ушло! Нагнать можно было тот парусник.

— Искали. Даже военные поднимались на «вертушках». И ничего не увидели. Как утонул. Все так и решили, что нам с перебора померещилось. А мы все трезвые, как дураки. Где в море кайф обломится.

— Нашли же вино! Чего ж не забрали к себе?

— Другим оставили посмотреть!

— Велика радость от тех смотрин!

— Молчи! И теперь над нами все хохочут! Сколько времени прошло. Так и прозвали нептуновскими отморозками за то, что его подарком не смогли воспользоваться путем.

— Да это ерунда! Подумаешь, великая беда, парусник смылся от причала! Вот мы влетели в переделку! Лесовоз затонул напротив мыса Крильон! Перегрузили его мужики так, что ватерлиния под водой оказалась. Едва отошел он от Холмска, и все на том. Не дотянули до Японии. Волна была слабой, но судно не выдержало. А бревна все всплыли наверх. Мы ж там

камбалу тралили. И попали, где лесовоз накрылся. Как стали эти бревна колотить по обшивке, мы не знали, что делать, куда деваться? Ведь там такие бревна, баграми не оттолкнуть, никто нас не предупредил, что случилось в этом квадрате. Слышим в борта судна удары, да такие, что на палубе не устоять, когда вышли и глянули, ужас взял. Вокруг сплошной кругляк.

— Как вышли оттуда? — спросили рыбаков с «Беринга».

— Лучше не спрашивайте. До сих пор как вспомним, руки, ноги трясутся.

— Ну хоть без пробоин вышли?

— Хрен! Целых три получили. И самое обидное, что ни назад, ни вперед не сдать. В настоящий плен попали. До берега рукой подать, а кто придет на выручку, кто рискнет подставить свое судно? А и наш сейнер с тремя пробоинами просел в море. Чем заткнешь дыры в бортах? А бревна как озверели. Их видимо-невидимо вокруг судна. Спустились наши мужики в шлюпках, давай баграми оттаскивать лес от бортов, расчищать путь к берегу. Поверите, две мили мы только к рассвету одолели. Сейнер в ДОК на ремонт загнали, сами полуживые вышли. Ноги не держат, руки, как канаты, отвисли. Тот лесовоз вместе с экипажем целый год только матом вспоминали. Отправили б они всех нас на тот свет, шутя.

— Они сами хоть спаслись, добрались до берега?

— А хрен их знает. Нам поначалу не до того было. Потом услышали, вроде, все на шлюпках выбрались на берег. Но могли же они предупредить всех капитанов, что случилось с ними в том квадрате, чтоб другие не влипали в ту беду. Ладно, рыбу не могли ловить, так едва не потонули. А все от жадности! Зачем перегрузились и не закрепили бревна? Ведь не только мы могли потонуть. Тот лес потом целый месяц отлавливали. Но и теперь боятся суда рыбачить в том районе, чтоб не поймать такое бревнышко из уцелевших на плову. Оно звезданет, мало не покажется. Всех на дно отправит шутя.

— А ты кэпа лесовоза видел?

— О-о! Если б я его встретил, он на флоте уже не пахал бы! Наш кэп ему жабры вместе с геморроем вырвал бы голыми руками! А с командой мы сами разборку провели б! Да за такое тыкву с резьбы свинчивать надо!

— Это точно! Вон, корсаковского директора лесозавода за это с работы выкинули. Загадил прибрежную полосу, ни к одному причалу не подойти. Отловили его наши мужики, да так вломили, не обращаясь с жалобами к начальству, чтоб меры приняли. Они бы с месяц протянули. И этот хмырь, директор, на зэков кивал, мол, они небрежно загружают баржи и суда с причалов. Роняют сортименты в море. А, мол, я не имею права им приказать. У них свое начальство имеется. Когда ему вкинули, сразу поумнел и нашел возможность очистить прибрежные воды. Не захотел получить еще раз. Знал, что в этом случае уже ни на своих ногах выйдет, а вынесут вперед ногами в деревянном костюме. Ведь всем жить охота! Зачем же паскудничать! — возмущались рыбаки дружно.

— Да пошла ты! — согнал с колен разомлевшую деваху молодой рыбак. Бабе надоели рыбацкие истории, и она хотела отвлечь внимание человека на себя. Но очень неуклюже и не вовремя потянула к себе рыбака. Тот цыкнул на бабу, и та чуть не плача выскочила из ресторана. Ее никто не остановил, не успокоил. А не влезай, не мешай разговору. Здесь мужики собрались не только потешиться, а и поговорить. Ты здесь чужая. А рыбакам общение друг с другом всегда было дороже короткой связи с бабой.

— В Бристоле на путине своими глазами видел, как весь район промыслового лова облетают «вертушки» и самолеты, следят за безопасностью рыбаков. Чуть что стряслось, посылают им на помощь суда. Не ожидают сигнала SOS.

— Да, там людьми дорожат.

— Может и у нас когда-нибудь такое будет.

— Митенька! Голубчик! До этого счастья твои правнуки вряд ли доживут. Вон, таджики у себя бензин бесплатно получают для заправки машин. А мы за свой бензин платим как на Западе. Хотя нефть тоже добываем и нимало. Вот только отношение к людям разное. Таджики уже живут в сказке, а мы лишь слушаем. Есть разница? Так что сними розовые очки! И помни, жизнь это шторм, а он не проходит без потерь.

Прошка с Федей сидели молча. Соглашались со всем сказанным. А и как иначе, если сами носили на телах и душах сотни болезненных морских отметин. Обо всех не скажешь, не пожалуешься. Да и что толку в разговоре?