Барщевскнй Михаил - Автор тот же

Когда Вадим 14 января напросился домой к Феликсу рассказать подробности дела, тот принимал его уже сидя за письменным столом. Врачи разрешили ходить, но еще неделю не выходить из дому и на работу носа не совать. Рассказ Вадима прерывался радостным, по-детски веселым смехом заведующего. В какой-то момент он даже позвал жену, когда Вадим рассказывал, как Лена „разболтала“ Ольгу, и со словами: „Слушай, какими должны быть адвокатские жены!“ — заставил Вадима повторить все еще раз сначала.

— Так получается, Вадим, что вы выиграли дело, не произнеся ни слова? — в очередной раз захохотал Феликс.

— Ну, в рамках уголовного процесса — так, — согласился Вадим. — Правда, до того поговорить пришлось немало!

— Вне процессуальные действия оплате не подлежат! — продолжал веселиться заведующий.

— Да я, собственно, на два гонорара за одно дело и не рассчитывал, — на всякий случай серьезно отозвался Вадим.

— Нет-нет, выйду на работу, получу для вас ваш гонорар и передам. Не волнуйтесь, — все еще посмеиваясь, успокоил Феликс. — Только просьба: с женой, конечно, опять поделитесь, а вот с судьей не надо, Я его знаю, кстати, много лет. При его взглядах на жизнь с благодарностями к нему лучше не соваться.

— Ну, я кое-что тут организовал, — загадочно произнес Вадим. — Так сказать, подсказал правильное решение.

— Что еще?! — вмиг посуровел Феликс. — Не дурите, Вадим Михайлович!

— Нет, ничего страшного. Просто завтра ему вручат приглашение на свадьбу Ольги и Николая. Дата пока, правда, не известна.

— Вадим, — Ирина Львовна затеяла разговор, когда в консультации никого, кроме них и секретаря, не осталось, — вы неправильно себя ведете! Извините, что поднимаю тему по собственному почину, но меня это беспокоит.

— Да что вы, Ирина Львовна, между нами нет запретных тем. — Вадим постарался изобразить на лице заинтересованное внимание, хотя на самом деле думал только о том, как бы побыстрее свернуть разговор и наконец отправиться домой.

— Мне стали очень часто на вас жаловаться. Вы нескромно себя ведете. Вы, конечно, очень талантливы. Но это надо скрывать, а не выставлять напоказ. Люди не прощают чужие успехи. И, уж простите за резкость, то просто неинтеллигентно! — Ирина Львовна явно разволновалась. Тщательно запудренные щеки семидесятилетней адвокатессы раскраснелись.

— Что вы имеете в виду? — довольно вяло поинтересовался Вадим.

— А вы посмотрите со стороны, как вы ходите по консультации! Грудь колесом, голова откинута назад, взгляд поверх голов. Всем своим видом вы демонстрируете: „У меня все в порядке!“ Я рада за вас, но люди этого не любят. Тушируйте! Тушируйте! Иначе вас возненавидят.

— Ирина Львовна, — Вадим начал злиться, — а почему я должен прикидываться неудачником? Почему я должен на потребу публике изображать из себя несчастного невезунчика? Плакаться по поводу отсутствия денег и жаловаться на жилищные условия? В конце концов, разве это интеллигентно — наваливать на других свои проблемы?!

— Любая крайность плоха. Но не надо подчеркивать свои успехи! Скромность украшает человека!

— Да кто это сказал?! — Вадим уже не сдерживал молодое, полное сил негодование. — Сколько можно исповедовать принцип пассажиров одесского трамвая „не высунувайся!“? Ну почему, объясните, почему надо все время бояться быть заметным?! Я еще понимаю, когда человека упрекают за бахвальство тем, чего на самом деле нет…

— Успокойтесь, Вадим. — Ирина Львовна растерялась от неожиданной вспышки любимого ученика. — Я же не обвиняю вас в том, что вы преувеличиваете свои успехи или, хуже того, лжете. Я предупреждаю: успешных, талантливых людей не любят. Таким, как вы, надо скрывать, вуалировать свои достижения. Понимаете?

— Нет! Не понимаю. Я не понимаю, почему надо подстраиваться под серую массу. Почему надо мимикрировать, как хамелеон, чтобы, не дай бог, кто-то не почувствовал себя неуютно из-за того, что не может сделать то, что могу я!

— Вот-вот! Об этом я и говорю. Вы ставите людей в униженное положение. Что как раз и неинтеллигентно. Мало того, небезопасно. Вам постараются подставить подножку.

— Ирина Львовна, я понимаю, что в вас сейчас говорит опыт сталинских времен. Тогда, чтобы выжить, надо было смешаться с грязью, с пылью на дороге, чтобы никто тебя не заприметил и доноса не написал. Сейчас — другие времена, Горбачев что, на Сталина похож? — Вадим совладал с внезапным выплеском эмоций и говорил уже спокойно.

— Ну, это мы посмотрим. За полгода ничего не поймешь. И давайте политические темы все-таки обсуждать не станем. Ограничимся нашими делами. Вот вам пример. Недавно один наш коллега подошел к вам с вопросом по автотранспортному делу…

— Да, Мотыловкер подходил. Я ему, кажется, подсказал ход…

— Подсказали, подсказали. И дело он выиграл. Но теперь всем жалуется, какой вы заносчивый, наглый и самоуверенный.

— Здорово! Я ему помог, и я же еще и плохой!

— А вы не помните, в какой форме вы ему помогли? — Ирина Львовна улыбнулась, но как-то осуждающе.

— Да просто обратил его внимание на ошибку эксперта. Все. — Вадим несколько растерялся.

— А вот и не все! — опять раскраснелась Ирина Цьвовна. — Вы сказали: „Да это же элементарно, Михаил Владимирович!“ Сказали?

— Не помню, — растерялся Вадим.

— В том-то и беда! Может, это и было элементарно. Не знаю. Я в данных делах не разбираюсь. Но, сказав такое, вы унизили человека!

— Да чем же, черт побери?

— А тем, что дали ему понять: он — плохой адвокат, который сам не может увидеть элементарную, как вы изволили выразиться, ошибку. То есть вы умный, а он, извините за грубое слово, — дурак.

— Насчет себя — не знаю, а он — точно! — попробовал смягчить накал спора Вадим. Но явно ошибся.

— А вот этого вы не вправе говорить ни при каких обстоятельствах! Человек прошел войну, плен. Отсидел десять лет в лагерях! У него, в отличие от вас, не было возможности спокойно учиться и… Ну, не было таких условий!

Только сейчас Вадим вспомнил, что, по слухам, много лет назад у никогда не бывшей замужем Ирины Львовны и Мотыловкера был длительный роман. Он даже от жены чуть было не ушел.

— Ирина Львовна, я вовсе не хотел обидеть Михаила Владимировича! Он очень милый, добрый и хороший человек И я вовсе не считаю его плохим адвокатом. Просто с языка сорвалось!

— Вот об этом я и говорю. — Ирина Львовна умела справляться со своими чувствами, — она опять стала милой, тихой, интеллигентной дамой. — Именно об этом. Кому много дано, с того много и спросится. Вы должны следить за тем, чтобы даже ненароком не обидеть человека.

— Я извинюсь перед ним.

— Нет, не стоит. Не надо ему напоминать о том эпизоде. К тому же, — Ирина Львовна хитро улыбнулась, — я уже это сделала от вашего имени.