Барщевскнй Михаил - Автор тот же

…Уже больше года Вадим сотрудничал в качестве внештатного корреспондента с „Известиями“. Началось с того, что зам. главного редактора обратился к Вадиму с каким-то юридическим вопросом. Потом предложил написать статью для газеты. Видимо, чтобы за консультацию не платить. Вадим написал. Неплохо. Опубликовали. Потом отдел морали и права стал сам уже Вадима доставать — а об этом не напишете? А этот вопрос не разъясните? Выяснилось, что у Вадима легкое перо.

Редактор отдела — Женя Жданов, гениальный журналист и непросыхающий пьяница, стал привлекать Вадима к редактированию чужих материалов. Мотивировал — тебе учиться надо, вот я и даю такую возможность. На деле просто самому лениво было.

Когда Вадим пришел к зам. главного и попросил достать путевки в „Елино“, дом отдыха журналистов неподалеку от Зеленограда, тот не отказал. Ну как же, свой человек, хоть и не член Союза журналистов, но постоянный автор газеты.

Ехать решили, как только схлынут студенты после каникул. Лена заранее потребовала — никакой работы с собой не брать, ни адвокатской, ни редакционной. Договорились.

Рано утром, буквально за час до отъезда, Вадиму кто-то позвонил. Вадим пришел из кабинета на кухню злой и растерянный.

— Что случилось? — В предотъездной суете Лена задала вопрос чисто формально.

— Дело одно предлагают. Уголовное. Большое.

— Ты же говорил, что больше не хочешь вести уголовные дела? — Лена удивленно посмотрела на Вадима. — Тем более большие.

— Это так, но… — Вадим задумался. — Понимаешь, я слышал про это дело от отца. Громкий процесс будет, И деньги приличные. Более чем приличные! К тому же клиент — из мебельщиков. Сама понимаешь, нам бы такой блат не помешал.

— И когда? — Лена поняла, что решение Вадим уже принял.

— Надо встречаться сегодня. — Вадим настороженно смотрел на жену.

— Нет, только не это! — Лена готова была расплакаться от досады. — Я так ждала эту поездку! Ты же обещал — неделю без работы. Ну сколько можно вкалывать?! Мы же вообще вместе не бываем!

— Лапа, погоди! Дело месяца через полтора. Они говорят, у них все переписано. Предыдущим адвокатом. Так что мне надо будет только его изучить. Там, в Елино.

— А в тюрьму ты не поедешь? Дело наверняка стражное!

— Да, арестантское, — автоматически поправил Вадим. — Ну, съезжу на пару часов. А если будет квартира, мы ее чем обставлять станем?

Это был удар ниже пояса — Лена бредила новой квартирой.

— И как надолго дело?

— Думаю, месяца на три-четыре, — мрачно сообщил Вадим.

— Ты с ума сошел!

— Обещаю, последнее уголовное дело! — Вадим тут же уточнил; — Последнее большое уголовное.

О деле Кузьмичева Вадим слышал от отца. Вся московская торговля обсуждала его уже несколько месяцев, с тех пор как Владимира Кузьмичева арестовали.

Владимир был личностью легендарной. Откуда он появился, никто не знал. Известным стал после получения места заместителя директора Дома мебели в Медведково, скорее всего, за взятку.

Этот магазин был не так знаменит, как Дом мебели на Ленинском, но фонды на него выделялись в два раза большие. Соответственно, удваивался и товарооборот. А поскольку ничего даже относительнее приличного купить в магазине просто так было нельзя, то и „взяточный оборот“ в Медведково вдвое превышал Ленинский. Какую-то часть мебели ухитрялись списать как бракованную, а продавали вне очереди, кому-то место в очереди поднимали повыше. Иногда сами мебельщики добывали открытки на гарнитуры (видимо, просто покупая их у профсоюзных деятелей), а потом продавали мебель уже с открыткой, обеспечив тем самым себе алиби. Обэхаэсники дневали и ночевали в Медведково. Но толку от этого было мало. Кроме, разумеется, увеличения семейного бюджета самих милиционеров и их начальства. Иногда, пару раз в год, обрушивался на магазин Комитет. Гэбэшники взяток не брали, и интересовали их, собственно, не мебельщики, а „заклятые друзья“ — милиционеры. Конечно, для порядка сажали каждый раз и кого-то из продавцов, но основная охота велась все-таки за сотрудниками славного ОБХСС.

Директор Дома мебели занимался отношениями с Мосмебельторгом, выбивал фонды и нужный ассортимент, доставал для сотрудников путевки в санатории и открытки на автомобили, как мог, налаживал отношения с милицией. Кузьмичев же вел собственно торговлю, обеспечивал транспорт и „курировал“ КГБ. Хотя кто кого курировал — вопрос…

А прославился Кузьмичев вот чем. Евреям разрешили эмиграцию из СССР. Практически свободную. Владимир одним из первых сообразил, что мебель — она везде мебель, особенно импортная. Но стоила она в Союзе на порядок дешевле, ^ем в Израиле. Значит, если ее отсюда везти туда, а там продавать, то „гешефт“ может оказаться очень неплохой. Первых клиентов подбросили комитетчики. Небескорыстно, разумеется, но за вполне вменяемые деньги. Они же и посоветовали Владимиру объявить себя скрытым евреем. Мол, для своих стараюсь. Кузьмичев так вошел в роль, что через год даже с небольшим акцентом стал говорить. А суть бизнеса была простой. Отъезжавшие платили за гарнитур две цены плюс стоимость контейнера, а получали семь цен при продаже мебели в Израиле. Всем хорошо. Все были счастливы: и директор, и отъезжавшие, и комитетчики, и Владимир. Кроме обэхаэсников. Зам. директора им не платил, а трогать его милиционерам запретили. Прямое указание КГБ! По легенде, надо полагать самим Кузьмичевым и придуманной, он занимался вербовкой резидентуры среди эмигрантов. Особо важное государственное задание! Закупали гарнитуры еще при подаче документов на выезд. А порою и до того, только приняв решение эмигрировать. За год товарооборот Дома мебели в Медведково увеличился втрое. Магазин получил переходящее красное знамя Минторга, почетную грамоту горкома КПСС и директор — заслуженного работника торговли.

Но счастье бесконечным не бывает. Советская власть вполне разумно посчитала, что хватит для эмигрантов и бесплатного образования, которое они получили в СССР, выпускать их еще и с мебелью больно жирно будет. И ввела эта советская власть таможенную пошлину на вывоз мебели. Да такую, что „гешефт“ накрылся полностью. Очень все расстроились. Кроме Владимира. Кузьмичев стал принимать мебель обратно. За 50 % стоимости гарнитура. Люди начали сдавать. А куда деваться? При этом Кузьмичев повернул дело так, будто он огромную услугу человеку оказывает рискуя собой, принимает на склад как новую уже проданную мебель. Милиционеры было обрадовались: сейчас-то они и поквитаются. Но не тут-то было. Комитетчики и на сей раз Владимира небескорыстно, разумеется, прикрыли — он, оказывается, выполнял особо важное государственное задание, направленное на обеспечение экономической безопасности страны.