Петер Ярош - Тысячелетняя пчела

— Так ты, стало быть, оскопил бы? — подколол он Пала, который после торговых операций и любовных утех с девицей Мракловой отдыхал в корчме. — Захотелось соколику нас всех оскопить! Еще обрезать, это куда ни шло, но выхолостить. — это уж слишком!

— Выхолощу всех подчистую! — не уставал грозиться Шоколик.

— И впрямь всех?

— Каждого, кто не будет говорить в Венгрии по-мадьярски!

— И себя?

— И себя!

— Так с себя и начинай! — подзадорил его Древак и протянул ножик.

Мужчины рассмеялись, корчмарь при этом даже кому-то водки лишку налил. Шоколик угрожающе поднялся, но, потеряв равновесие, снова плюхнулся.

— Что же ты, режь давай! — подначивали мужики Шоколика.

— Вы еще увидите, ей-богу, увидите, очень даже увидите! — грозился Шоколик.

— Как свои задницы! — засмеялись мужики.

— Режь да штаны не попорть! — галдели вокруг.

— А попортит, нашьем ему пуговки на голую задницу!

— Будет она у него застегиваться!

— Если он его весь отчикнет, чем же сикать будет?

— Ухом!

— Большим пальцем ноги!

— Он у него подагрический, сквозь соль моча не пробьется!

— Тогда глазом!

— Тоже дело: слезами изойдет, глядишь, и облегчится!

Мужики, корчась в судорожном смехе, катались по земле, стонали, ойкали, словно от колик. Порасплескали палинку, но не печалясь, заказывали по новой.

— А вот увидите! — взревел Шоколик и стукнул кулаком по столу. — Всех выхолощу, а вас первых! Или учитесь по-мадьярски, или оскоплю!

— Слыхали? — подал голос Древак. — Над нами и то не сжалится.

— То-то работенки у него будет!

— Еще бы! — Древак озабоченно тряс головой, давясь от смеха. — Уж и попотеет, пока научит всех венгерских словаков, немцев, русинов, сербов, хорватов, славонцев, далматов, греков, рацов, вендов, евреев, влахов, македонцев, цыган, армян и других творить «отче наш» по-мадьярски!

— А считать от одного до ста?!

— А считалку?

— А которую?

— Гана фука фунда лука

фунда кава кевен дука

гана фук фупо лук

фунда кава кевен дук.

— Эту и переводить не надо! — вскричал Древак.

— А эту?

— Какую?

— От капусты бабу пучит,

от моркови у ней боли,

от картошки бабе тошно,

от гороха спать с ней плохо.

— Болван!

— А почему?

— Испортишь нам соколика!

— И впрямь! А не хотелось бы!

— Попроси у него прощения!

— А я не умею!

— Хоть попробуй!

— Ну прости, не взыщи, соколик!

— Не слышит…

— Громче, что ли?

— Только чтоб мы не оглохли!

— Так лучше не надо!

104

— Может, он задрых?!

— И впрямь ему дремлется…

— Может, кумекает.

— А есть чем?

— Хватит! — взревел Пал Шоколик — злоба душила его, он даже с лица спал. Вдруг, вырвав у Древака из руки нож, он спустил штаны и отхватил у себя кусок крайней плоти. И если бы не мужики, которые отволокли его к лекарю, он, разумеется, истек бы кровью.

Корчмарь Герш остановился в замешательстве над отхваченным куском и раздумчиво вздохнул.

— Как же поступить с этаким духовным заветом?

И немного подумав, он уж собрался было кинуть его в мусор, но ненасытная и прожорливая кошка оказалась проворней. Она бросилась на духовный завет Шоколика и в миг его сожрала.

— В этот препуций неплохо было бы переплести венгерский кодекс, — сказал Древак и тут же загоготал. И все остальные чуть со смеху не лопнули.

Но Пал Шоколик вскоре пришел в себя. Он поднялся с больничной койки, набрался сил и месяц спустя снова был мил барышне Мракловой. Однако с той поры еще решительней возненавидел все немадьярское и, как выяснилось поздней, доносил властям обо всех опасных венгерскому отечеству панславистах [21] Стр. 105. «…обо всех опасных венгерскому отечеству панславистах» — так шовинисты господствующих наций называли тех, кто выступал за равноправие славянских народов, населяющих территорию Австро-Венгерской монархии. И. Богданова . .

А сейчас Пал Шоколик, погруженный ненадолго в думы и отягченный заботами о венгерской отчизне, сидел за столом юбиляра и повторял одну единственную фразу:

— Egy akol és egy pásztor!

— Ведомо ли тебе, сыне, что сказал святой Штефан, венгерский король? — обратился к Шоколику учитель Орфанидес.

— Нет! — отрезал Шоколик.

— Ты же не был плохим учеником.

— Зато вы были плохим учителем, — сплюнул Шоколик. — Не обучили меня мадьярскому!

Мужчины вскочили и уж хотели броситься на Шоколика, но учитель остановил их.

— Не надо, ребятки! Лучше потолкую с ним… — мягко и примирительно улыбнулся Орфанидес— Ну как, не помнишь, что сказал и какой государственный принцип возгласил Святой Штефан в отцовском поучении [22] «…какой государственный принцип возгласил Святой Штефан в отцовском поучении…» — речь идет о Стефане (по словацки — Штефан) I, первом венгерском короле (1000–1038), после канонизации в 1083 г. именовавшемся «Святым». В наставлениях Стефана I Святого престолонаследнику изложено феодальное законодательство, определявшее внутреннюю политику Венгерского королевства. И. Богданова . наследнику престола Имриху? Unius linguae uniusque moris regnum imbeccille et fragile est.

— Не понимаю! — досадливо отвернулся Пал Шоколик.

— Королевство с единой речью и едиными нравами слабо и зыбко! — перевел цитату учитель.

— А я говорю: Egy akol és egy pásztor! Одна овчарня и один пастырь, egy akol és egy pásztor! И баста! И по-другому не будет! Нынче не те времена, что при короле Штефане… Через двадцать пять, то бишь почти через двадцать пять лет после австро-венгерского соглашения [23] Стр. 106. «…почти через двадцать пять лет после австро-венгерского соглашения…» — имеется в виду соглашение 1867 г. о преобразовании единой абсолютистской Австрийской империи в двухцентровую, дуалистическую конституционную монархию Австро-Венгрию, явившееся результатом компромисса австрийских и венгерских господствующих классов во имя сохранения монархии, своих привилегий, подавления и угнетения других наций, населяющих империю. И. Богданова . , вам неплохо бы уразуметь, что вы стали мадьярами и государственным языком стал мадьярский! И баста! И все дела!

— Занятно! — отозвался Мартин Пиханда. — Ты небось знаешь, что, по подсчету пана Чапловича [24] «…по подсчету пана Чапловича…» Чаплович Ян (1780–1847) — словацкий правовед, публицист и этнограф, автор этнографических трудов об отдельных народностях многонационального Венгерского королевства. В публицистике и общественной деятельности выступал против национального угнетения и мадьяризации. И. Богданова . , в Венгрии, кроме трех с половиной миллионов мадьяр, живет еще четыре с половиной миллиона словаков, миллион румын, полмиллиона немцев и десятки или сотни тысяч других народов и народностей… А ты собираешься всех обратить в мадьяр?