Артур Япин - Сон льва

И потому она делает следующий шаг. Словно она переступает границу. Из многочисленных путей она выбирает один.

Я помню, как однажды в воскресенье в конце осени 1934 года старый священник церкви Санта-Мария-дель-Суффраджо [175] Санта-Мария-дель-Суффраджо — церковь XVII века в Риме. объявил, что решил обменять свой возлюбленный Римини [176] Римини — город в регионе Эмилия-Романия, известный по фильмам Ф. Феллини. на место на небесах, чтобы провести грядущие рождественские дни в компании самого Спасителя. Вскоре после его смерти его сменил фра [177] Фра (fra, шпал.) — брат (обращение к монахам). Читаю, молодой иезуит, только что вышедший из строгой семинарии в Фоссомброне. [178] Фоссомброне — город в провинции Пезаро-е-Урбино. Он прибыл незадолго до первого адвента [179] Адвент — первый праздник римско-католического года. Адвент (от лат. adventus — пришествие) — предрождественское время. и вошел в свою новую церковь именно в тот момент, когда прихожане занимались украшением боковых капелл, как привыкли делать уже в течение нескольких десятилетий, попивая церковное вино из кувшинов, стоящих поблизости, и лакомясь сладостями из корзины. Старинная традиция, этого момента все ждали с самого лета, небольшой народный праздник с песнями и плясками. Я был слишком мал, чтобы помогать им, и ползал вместе с другими детьми по прохладным плитам, но до сих пор помню, как молодые матери кормили грудью младенцев, сидя на деревянных скамьях, пока их мужья украшали алтарь под художественным руководством Ла Думадзимы — мадам из борделя на Виа Карло Писакане. Как одна из немногих прихожанок, обеспеченных постоянным заработком, Думадзима отдавала каждую осень определенную часть выручки резчикам тростника из Имолы [180] Имола (Imola, итал.) — город на реке Сантерно в итальянской провинции Болонья. на плетение самых красивых украшений.

Именно в тот момент, когда молодой священник с саквояжем в одной руке, а сутаной из конского волоса в другой — вошел в проход между рядами, группка молодых рыбаков общими усилиями подняла одну из девушек Думадзимы наверх, чтобы она закрепила гирлянду между арками хоров.

После строгой монашеской жизни их ревностное служение показалось фра Чиппо распущенностью. Он был так потрясен, что, призывая всех ангелов, закрыл лицо руками. Первое, что он сделал после этого — это запретил Думадзиме и ее девушкам, а также всем тем, кто с ними грешил, посещать церковь по воскресеньям и святым праздникам. В другие же дни он их как раз хотел бы видеть для исповеди, но на всякий случай приказал перенести исповедальню для этих грешниц из церкви в ризницу, дабы Мадонна с апостолами не могли услышать ни шелеста тех ужасов, что будут поведаны.

В первое же воскресенье, последовавшее за этим, Ла Думадзима в праздничной одежде сидела, как обычно, на своем месте. Заметив ее, фра Чиппо, накинул покрывало на монстранцию [181] Монстранция (лат. monstrantia) — разновидность дарохранительницы, употребляемой в Католической церкви для поклонения Св. Дарам. и отказался доставать из дарохранительницы святые гостии [182] Гостия (хостия) — евхаристический хлеб в католицизме латинского обряда и англиканстве. в ее присутствии. Когда он приказал ей удалиться во имя спасения душ присутствующих, Думадзима встала. Это была крепкая, дюжая женщина с сильными руками, которая теперь, однако, дрожала, так что ей приходилось держаться за стул, чтобы не упасть.

— Я прошу у Господа не более того, что он нам Сам дает… — сказала она громко, — милосердия!

— Но женщина, — голос брата Чиппо разносился по церкви, — Иисус не раздает свою любовь просто так и бесплатно, ни за что.

— Тогда у Него с ней много общего, — крикнул кто-то из паствы, развеселив всех.

— Встань на колени, — сказал Чиппо, — покажи свое раскаянье перед глазами всех присутствующих, и тебе все простится!

— Неужели мой грех настолько хуже других? — спросила Думадзима с отчаяньем.

Тело — храм Бога.

— Правду говоришь, — звонко сказал косой Миначчио, пьяный, как всегда, — и я уже провел в нем обряд.

Его слова встретили такой успех, что фра Чиппо стал еще более непреклонным. Он указал перстом на Думадзиму, подобно Лоту на горящий Содом.

Эта женщина дает себя поиметь каждому встречному, — гремел Чиппо. — Нет ничего в мире страшнее этого!

— Неужели? — произнесла Думадзима. — Это мы еще посмотрим!

И с гордо поднятой головой прошествовала по проходу на улицу.

В следующее воскресенье ее место в церкви пустовало. На этой неделе вообще было много больше свободных мест на церковных скамьях, чем обычно. Но этого оказалось недостаточно, чтобы напугать фра Чиппо. На следующую пятницу он отметил, что прихожане сидят совсем свободно. В субботу вечером пришли только несколько старушек, и когда на следующее утро он в полном облачении взошел к алтарю, паствы было так мало, что Чиппо был вынужден крепко ухватиться за церковного служку, чтобы убедиться, что он не спит. У выхода из церкви он спросил, не заболел ли кто, но никто не осмелился ничего ответить. Вернувшись внутрь, он увидел Миначчио, отсыпавшегося в трансепте [183] Трансепт (позднелат. transeptum, от лат. trans — за и septum — ограда) — в европейской церковной архитектуре поперечный неф или несколько нефов в базиликальных или крестообразных в плане зданиях. после пьянки, который в обмен на стаканчик вина был готов ему поведать, в чем дело.

После своего изгнания Ла Думадзима решила, что отныне в часы, когда она теперь была свободна и скучала, она будет предлагать утехи своего дома по более выгодному тарифу. Большая часть клиентов воспользовалась этим исключительным шансом, слишком заманчивым, чтобы от него отказаться.

Их жены, одни — рассердившиеся на постоянное отсутствие мужей во время воскресного завтрака, другие — замученные неожиданным появлением мужей в то время, когда они привыкли принимать своих любовников сами, переложили всю вину за расстроенную семейную жизнь на плечи господина священника. Вместе они решили перенести свои молитвы и благочестие в церковь Святой Риты на Пьяццетта Кастельфидардо [184] Церковь Святой Риты — церковь в г. Римини. до тех пор, пока фра Чиппо не осознает свою ошибку.

Юный священник; однако, был по натуре упрям, и хотя ему приходилось сдерживаться, когда он видел, как в Рождественскую ночь люди толпятся на площади перед открытыми дверьми Санта Риты, чтобы слушать мессу на морозе, он не отказался от своих принципов.

Всю зиму в его приходе было пусто и тихо; и каждое воскресенье его обличительные проповеди разносились в опустевшем помещении все менее убедительно. Мешки для пожертвований тоже пустовали, и фра Чиппо не мог больше выплатить ежемесячный взнос в епископат, так что весной ему пришлось отвечать перед коллегией каноников в Болонье, которые пригрозили направить его опять в Фоссомброне с их жесткими порядками.