Михкель Мутть - Международный человек

И они явились. Многие просто так, попробовать, но каждый третий все же остался.

По какому принципу шеф выбирал сотрудников? Похоже, несмотря на всю его интеллектуальную рафинированность, в его выборе важную роль играли кровь и происхождение. Шеф попросил историков исследовать взаимоотношения самых древних родов, даже составил с помощью небольшого коллектива авторов родовой атлас Эстонии. Он пришел к выводу, что у древних эстонцев еще до Северной войны существовало два главных рода, которых принимали по старинному ритуалу, откуда выходили их старейшины или “лучшие” и к которым немецкие классические философы испытывали особый интерес.

Хотя состав этих двух родов — как и весь эстонский народ — после Северной войны уменьшился до одной трети, предание о них продолжало жить в народе и нашло отражение в собранном Яакобом Хуртом фольклорном материале. И недавняя статистика, которую составили те самые лояльные к Рудольфо молодые историки, показала, что среди потомков этих племен было примерно в три раза больше заслуживающих доверия, патриотически настроенных людей.

Эти два рода принадлежали к Лосям и Барсукам, соответственно — тотемным животным.

Род Барсука обосновался в Йогентагана, род Лося — в Алемпойсе. Члены этих могущественных племен были достойны внимания и с точки зрения физических данных — мускулистые и с широкой костью, — как утверждали достоверные источники, опиравшиеся на обнаруженные в захоронениях останки. (Враги шефа утверждали, что племена Лося и Барсука были каннибалами и что найденные кости принадлежат съеденным членам соседних племен. Сторонники Москвы, конечно, добавляли, что это были русские военнопленные.)

Между двумя мировыми войнами, когда в Эстонии был культ старины, некоторые художники писали картины о том далеком прошлом, окрыленные исключительно полетом своей фантазии. У шефа в кабинете было несколько таких картин. Они изображали похожих на викингов мужчин с квадратными мускулами и женщин с надутыми щеками.

В тот же период один фольклорист написал песнь о великой вражде между племенами Лося и Барсука и великом примирении, которые должны были чередоваться из века в век.

Широкая общественность ничего не знала об этих племенах. Не знали об этом даже люди, которые жили в этих уездах из поколения в поколение. О тех далеких временах напоминали лишь отдельные названия, такие, как Лосиное городище или Барсучья гора. Фабиан много лет тому назад, когда Рудольфо еще не был начальником канцелярии, посещал вместе с его исследовательской группой эти места. И словно в насмешку на земле Барсука бросалось в глаза много людей с физическими недостатками — кособокие, с бельмом на глазу...

На земле Лося не были редкостью люди с заячьей губой, болезнью Дауна. В этих местах было много совхозов, где работали русские и немцы из Поволжья. Было очень странно слышать в конторском дворе возле сенокосилок мужиков в ватниках, говорящих на немецком языке, будто здесь проходили киносъемки.

Эти медицинские факты отнюдь не смущали шефа, потому что его корни лежали в этих местах, и он утверждал, что раньше все было по-другому, что очень многие достойные люди были вывезены в Сибирь, а вместо них привезли всяких юродивых из других племен.

“Это была сознательная национальная политика Москвы”, — провозгласил шеф уверенно.

Все, кто происходил из этих мест и мог доказать, что его предки по крайней мере в трех поколениях жили в этих местах, заслуживали доверия Рудольфо.

Разумеется, до тех пор, пока они его не подводили — оказывались подонками или неудачниками. Тогда шеф признавал свою ошибку. Но предрасположенность была явной.

Он и раньше старался окружать себя Лосями и Барсуками и теперь приглашал их к себе на работу в Канцелярию, чьей задачей было интегрировать Эстонию в мировое сообщество.

Эта вера шефа казалась тем более парадоксальной, что обычно он был очень недоверчивым человеком. “Примерно каждый десятый взрослый человек так или иначе связан с КГБ”, — помнил Фабиан его комментарий в летнем лагере Кабли, где собирались молодые интеллигенты пятнадцать лет тому назад.

Подозрения шефа как будто подтверждала афера в его институте лет десять тому назад, когда один ассистент оператора перебежал на Запад и опубликовал в свободной западной печати свои разоблачения. Он был тайным агентом КГБ и рассекретил десяток имен работников института, которые тоже были сексотами. Правда, в этом списке было имя и самого шефа, но Рудольфо лишь посмеялся над этим. “Перестарался немного”, — произнес он доброжелательно.

Десять лет назад он учил Фабиана, что филер каждый шестой. И непосредственно перед началом борьбы за свободу, пять лет назад, он был убежден, что стукач каждый третий, это означало, что общество кишит стукачами. Фабиану пригрезился тезис Сталина, что с развитием социализма классовая борьба обостряется.

Поскольку Фабиан происходил со стороны отца из племени Барсука, а по материнской линии принадлежал племени Лося, то было понятно, почему шеф ему доверял. Вполне естественно, что он призвал Фабиана окружать себя в канцелярии по возможности большим количеством “лосей” и “барсуков”, а также их сынов и дочерей.

Молодые

Кроме зарубежных эстонцев и потомков племен Барсука и Лося была еще одна категория людей, которым шеф доверял. Это была молодежь — поколение хоть и рожденное в глубокие застойные времена, когда из-за любого слова несогласия вызывали “на ковер”, но чье становление пришлось на годы, когда общество сотрясали предвестия перемен и люди критиковали власть довольно открыто. Большая часть этой молодежи уже не должна была вступать в комсомол. Этого не требовалось для поступления в университет. (Не говоря уже о том, чтобы всем классом вступать в комсомол, как это было в молодости Фабиана.) И хотя в их зачетках все еще фигурировали такие предметы, как “история партии” и “научный коммунизм”, шеф тем не менее был уверен, что они избежали советской заразы.

Таких молодых он искал особенно тщательно. Первым заданием его адъютантов было заказать список студентов вузов, котрые были отправлены на стажировку за рубеж, и выяснить, когда они оттуда вернутся.

Затем шеф звонил их родителям или родственникам и узнавал, когда точно они прибывают на родину и на каком транспорте. После чего он лично встречал их в порту или аэропорту, привозил во Дворец и долго с ними беседовал.Таким образом, ему удавалось многим экстравагантным и амбициозным молодым людям внушить, чтобы они пришли работать во Дворец. Это было тем большим достижением, что сначала ему нечего было им предложить, даже нормальную зарплату.