Мирча Элиаде - Под тенью лилии (сборник)

Гиберча улыбнулся, не пытаясь скрыть торжества, и развел руками.

— Пустой номер. Спецслужбы приступили к расчетам в ту же ночь, со второго на третье июня, на основе утреннего апокрифического издания. Проверили и все предыдущие номера. С тем же успехом… Пантелимон хитро придумал, однако код — если допустить, что код существует, — с помощью его гипотезы не расшифровывается.

Пантази погрузился в задумчивость, и никто не посмел больше нарушить молчание.

— Скажу прямо, — заговорил он наконец. — Вы напрасно меня привезли. Ничем не могу быть вам полезен. По той простой причине, что это дело переходит за наши государственные границы, а я не специалист по делам международного класса. Вам надо проконсультироваться с соответствующими службами дружественных нам стран…

— Мы давно с ними связались, — возразил Гиберча. — Да и как иначе? Они же про все пронюхают, разве что с отставанием в несколько часов. Они шли с нами ноздря в ноздрю: взрыв на красильной фабрике, процесс замдиректора музея вооруженных сил, надзор за типографией и за распространением. Я повсюду натыкался на их людей. Наверняка у них и электроника надрывалась — вычисляла. И тоже вхолостую.

— Предположим, — согласился Пантази, спокойно дожевывая остатки зубочистки. — Все равно это дело международное, иначе и быть не может. Мы — страна маленькая, и наши внутренние враги давно пущены в расход или приведены в негодность. Совершенно исключено, чтобы у нас под носом кто-то мог за три-четыре месяца организовать подрывную деятельность таких масштабов и на такой технической базе, какой позавидовали бы многие страны…

Слушая, Гиберча поглядывал вокруг с победительным видом.

— Мы пришли к такому же заключению, — кивнул он. — Но напрашивается вопрос: зачем, с какой целью? Если через апокрифические издания передаются сообщения подрывных групп, почему же ничего не происходит — ничего нового по сравнению с прошлой зимой? И будь эта цель хоть сто раз подрывная, она не оправдывает таких сверхсложных и дорогостоящих средств.

Сосед Гиберчи слева поднял руку.

— Если позволите, товарищ полковник, я бы хотел задать вопрос товарищу Пантази… Выговорите, что дело международного класса, — а какой им в нас интерес?

Прежде чем ответить, Пантази пристально поглядел на него, словно только что заметив.

— А такой, что, возможно, сами авторы операции подбросили нам идею подрывных сообщений и заговора.

— Н-не понял, — сказал сосед Гиберчи слева.

— Я тоже, — присоединился к нему Гиберча. — С чего бы это они стали так стараться?

Пантази пододвинул к себе блюдечко с чашкой.

— Благодарю, — сказал он. — Только здесь и попьешь настоящего кофейку, без пенки. Как вам это удается? — Он поднес чашку к губам, деликатно отхлебнул. — И горячий, как положено. Великолепно!.. Но возвращаясь к сказанному. Я допускаю, что сообщения действительно передаются. Однако отнюдь не с целью подрыва именно нашего строя. Вполне возможно, что они адресованы каким-то формированиям в других странах, а чтобы они вернее дошли по назначению, их посылают через фальсифицированные издания нашей газеты.

— Ну, это уж слишком, — с улыбкой вмешался Гиберча. — Правой рукой через левое плечо.

— Я сказал: вполне возможно. В качестве одной из гипотез. Не исключены и другие.

— Например? — оживился Гиберча.

— Я изложу их попозже, когда ознакомлюсь с подробностями. Покамест мне надо знать, распространялись ли фальшивые экземпляры за границей. А точнее, имеются ли они в центральных библиотеках Европы, в редакциях газет европейских компартий и на других континентах, куда рассылают «Скынтейю». Как вы считаете, в обозримый период времени мы сможем получить точную информацию?

— Это-то да, — ответил Гиберча. — Но если фальшивки и рассылали, то маловероятно, что их кто-то сохранил, а не выбросил сразу, при виде даты: тысяча девятьсот шестьдесят шестой. Получатели наверняка решали, что это ошибка или небрежность.

— И все же стоит попробовать. Если кто-нибудь заметил, что ошибка или небрежность повторяются, могли быть рекламации в адрес редакции. Нет ли сведений о рекламациях?

Гиберча обвел вопросительным взглядом стол.

— Есть, — отрапортовал сосед Пантази, тот, что подавал ему кофе. — Имеются по крайней мере две жалобы: одна из центральной библиотеки Мехико, а другая — из газеты «Унита».

— Какого рода жалобы?

— Обе одинаковые: что им время от времени присылают старые номера, и подшивка получается разрозненной… Но мне не приходило в голову, что это связано с апокрифическими экземплярами, — добавил он, зардевшись.

— Когда поступили жалобы?

— Из Мехико — в марте, из Италии — чуть позже. «Унита» прислала даже список номеров, пропущенных в комплекте. Очевидно, речь идет о…

— Это упрощает дело, — пресек его Гиберча, нажимая на красную кнопку.

Совещание возобновило работу в два пятнадцать. Перед каждым участником было выставлено по термосу с лимонадом и по стакану растворимого кофе со льдом. Кофе по-турецки и графин с холодной водой принесли специально для Пантази. Он рассеянно слушал доклад очередного инспектора: перечень городов, куда поступали фальшивки, классовый состав получателей и их показания на допросах. Большинство — рабочие или руководители разного ранга. Интеллигенции очень мало. Почти все — члены партии. Сначала никто не хранил фальшивые номера, тем более что те иногда приходили одновременно с правильными. Но в последнее время пошли разговоры, и люди стали их придерживать или продавать любителям…

— Каким еще любителям? — спросил Пантази.

— Которые коллекционируют курьезы. Они тоже допрошены. Ничего подозрительного. Вполне благонадежны. Но, конечно, болтают направо и налево, и волей-неволей получается огласка. Теперь уже вся провинция в курсе.

— Да, так и я узнал, — сказал Пантази, разламывая зубочистку. — Одни смеются, другие злорадствуют. Говорят: пожалуйста, значит, можно совершать акты саботажа под самым носом у «секуритате» [64] Румынская тайная полиция, аналог КГБ. , ей слабо выловить преступников.

— Тут серьезнее всего, конечно, огласка, — признал Гиберча. — Сколько человек заметили опечатки, трудно установить. Многие не обратили внимания даже на главную: «Уединенные всех стран, соединяйтесь!» Но сам по себе успех заговорщиков — вот что всех впечатляет.

— Может быть, именно на это и сделана ставка. Но если бы только на это!.. Я вас слушаю. — Он кивнул инспектору.

— Как будто бы все существенное я изложил, — откликнулся тот, еще раз пролистав досье.

Пантази машинально запустил пальцы в верхний кармашек пиджака — и озабоченно замер. В ту же секунду Гиберча протянул ему прозрачный тюбик с зубочистками и улыбнулся своей оперативности — его рука оказалась первой, остальные повисли в воздухе.