ЮСТЕЙН ГОРДЕР - ДИАГНОЗ и другие новеллы

Ине отдыхала в равнодушной игре с другим.

ПРОХОДИТ МЕСЯЦ. И вот они встречаются в кафе.

— Я написал тебе длинное письмо. Разве мы не будем переписываться?

— Но это в самом деле конец, Мортен. Я буду охотно встречаться с тобой как с другом, но…

— Но?

— …я — с другим. Я — с Магнусом.

Он смотрит на неё. Он смиряется. Он чувствует, его время прошло. Он встаёт. Он нежно кладёт руку на её плечо и уходит.

— Мортен! Подожди, Мортен. Я ещё не всё сказала.

ОН ВЫПУСТИЛ её из рук. Теперь он больше не обнимает её. Она свободна.

Теперь она понимает, что любит его.

Она встаёт и бежит за ним. Но Мортен ушёл. Она идёт к нему домой. Но Мортена там нет.

ОН ЗАГИПНОТИЗИРОВАН. Он околдован. Ею, Ине. Она — центр Вселенной. На свете существует всего лишь одна женщина.

— Ине, Ине!

Мир так же прекрасен, как прежде. Цвета, звуки и запахи, которые она открыла ему. Он впитывает всё это.

Он любил, он любил Ине!

Он идёт по городу. Ему кажется, он видит, как её спина мелькает в толпе. Он видит её на велосипеде.

Он видит издали, как она выходит из трамвая. Но это — не Ине. Он видит Ине повсюду. Но Ине повсюду нет.

Он печален, но не несчастен. Ему повезло. Он побывал в сказке. Он был любовником Ине. Многие ли могут сказать о себе то же самое?

Теперь сказке конец. Мортен решается умереть. Это произойдёт в Риме. Там, где всё началось. Там, где началась Европа. Там, где Ине и Мортен встретили друг друга Она стремительно ворвалась в его жизнь. Ворвалась в церковь Святого Андрея в Риме. В жёлтом платье. Такая быстрая, такая прекрасная…

Она явилась со «Звёздных путей» [112] Туристическая компания с отделениями в Норвегии, Дании, Швеции. . Он — из города Хьереборга.

ОН ИДЁТ в банк и снимает со счёта стипендию — 16 тысяч крон. Он покупает 200 тысяч лир. Остаток он обменяет в Риме. На эти деньги он получит больше валюты там. На много дней жизни.

Мортен ничего не делает слишком поспешно. Сначала у него будет время для самого себя. Он проживёт в Риме, пока не кончатся деньги…

Он идёт в гостиницу, принадлежащую SAS, и покупает авиабилеты. Самолёт SK 457 из Форнебу в Копенгаген утром в 10.20, из Копенгагена в 13.40 самолёт AZ 396.

Он называет чужое имя. Теперь его зовут Мариус Инестад.

Он идёт домой за паспортом. Несколько рубашек и немного нижнего белья он уже упаковал в сумку. Не так много ему и нужно.

Сентябрь. Но в Риме теперь лето.

На всю ночь он уходит из дома. Сначала он пишет письмо. Потом прощается…

ИНЕ ПЛАЧЕТ.

Ине звонит Мортену всю ночь. Ине стучится в его дверь ранним утром следующего дня.

И она идёт домой. Открывает почтовый ящик. Сердце её прыгает от радости при виде его письма.

Она чувствует такое облегчение. Она так счастлива и возбуждена. Письмо от Мортена!

«Дорогая, единственная Ине! Я так бесконечно благодарен тебе. Не твоя вина, что у нас всё кончилось. И думаю — не моя тоже. Всё должно было произойти так, как и произошло. Всё правда: я слишком сильно люблю тебя.

Когда ты будешь читать эти строки, я исчезну. Исчезну совсем, Ине. Ты должна попытаться это понять. С сегодняшнего дня меня больше нет. И поэтому я навсегда останусь твоим.

Я пережил так бесконечно много с тобой, нежели за все 25 лет до того, как мы встретились. Обратного пути к тому, каким я был прежде, нет! Ты можешь это понять?

Не думай, что я зол на тебя, Ине. Всё, что я испытываю, это благодарность. Это рокочет волна, которую бурным потоком прибивает к берегу.

Живи, Ине! Тогда я и сам буду жить. Меня в тебе больше, чем во мне самом.

P. S. Сожги письмо. И не вздумай затевать какое-либо расследование. Заверяю тебя, что, когда ты будешь читать эти строки, я уже исчезну. Совершенно исчезну, Ине, поверь мне. Моё тело не найдут. Я — как животное: спрячусь, когда буду знать, что это — конец.

Прими мои слова как последний привет. Нежные и откровенные слова прощания!»

ОНА ТЕРЯЕТ САМООБЛАДАНИЕ. Она врывается в квартиру, бросается на диван…

— Мортен, Мортен!

Она верит каждому слову письма. Она знает Мортена. Она любит его. Она цепенеет от страха.

— Недоразумение, — бормочет она. — Это было недоразумение…

В этот миг самолёт его приземляется в Копенгагене. В паспорт его никто не заглядывает. Мортен лишь помахал рукой, пробегая мимо.

Никто не знает, где Мортен. Никто не знает, жив ли он. Так легко было скрыться, чтобы никто не мог установить твою двадцатипятилетнюю личность. Так легко оказалось стать никем!

Мариус Инестад сидит в ожидании в транзитном зале аэропорта Каструп [113] Аэропорт в Копенгагене. . Он идёт к выходу 26, протягивает посадочный талон брюнетке-итальянке.

Стюардесса предоставляет ему на выбор итальянскую газету. Grazie! [114] Спасибо! (итал.) .

Вскоре он уже в Риме, может, ему выбросить паспорт…

ОНА УЖЕ НЕ лежит на диване и не плачет. Она берёт с собой письмо и идёт к другому.

Сначала она рассказывает Магнусу о своих отношениях с Мортеном. Они флиртовали… Теперь флирт кончился. Но ей очень хочется сохранить его как друга.

— Думаешь, он это сделал, Магнус?

— Во всяком случае, ничего невозможного в этом нет.

— Мы должны заявить о его исчезновении.

— Семьи у него нет.

— Нет?

— Ещё спрашиваешь! Родители умерли несколько лет тому назад. Он был единственным ребёнком…

— Был?

И они едут в полицию. Предъявляют письмо. Рассказывают то, что знают о Мортене Досванне…

ИНЕ ДАЖЕ НЕ приходит в голову, что он находится на высоте 36 000 футов [115] Фут = 0,3137 м (англ.) . над горами. Скорее, она видит его где-то в Нурмарке [116] Пригород Осло. . На дне тихого лесного озерца…

Однако Мортен уже высоко над Альпами. Он сидит некоторое время, глядя на запасной выход в самолёте. EXIT. EXIТ. Он много сотен раз повторил про себя это слово. Словно оно было таинственным заклинанием.

Здесь в самолёте сидел человек, который был по дороге на выход. На выход из Норвегии, на выход из жизни Ине, на выход изо всей этой истории.

Но вот начинается крутой спуск над Паданской равниной [117] Равнина на севере Италии в дельте реки По. На ней расположены города Милан и Турин. . В Милане будет пересадка.

ЭТО ПРЕВРАТИЛОСЬ в какую-то игру, в некую роль в спектакле. Понимаешь, Магнус? Думаю, мы с Мартеном испытываем почти неземную любовь друг к другу…

— Не трудно было заметить, что это — нечто особое, нет, не трудно.

— Если бы было наоборот, если бы он первым посмотрел в сторону, хотя бы только на одну секунду, я бы прореагировала так же, как и он. Я попыталась бы заставить его вернуться.

— Да! Ты не думаешь, что можно испытывать муки любви?

— Нам необходим воздух…

— Стало быть, он был — огонь, а я — воздух?