Андрей Шляхов - Доктор Данилов в поликлинике, или Добро пожаловать в ад!

Олег Петрович Маняка, москвич во втором поколении, нуждался в деньгах, и немалых, для осуществления своей заветной мечты. Мечта была не из мелких — коттедж в ближнем Подмосковье. Большой, трехэтажный, с бильярдом, сауной и бассейном в подвале. Продажа малогабаритной «трешки» в девятиэтажке близ кольцевой автодороги могла помочь осуществлению мечты лишь частично, и потому Олег Петрович старался заработать трудовую (и не совсем трудовую) копеечку везде, где только было возможно это сделать.

Ставка невропатолога в поликлинике плюс полставки за обслуживание надомных вызовов, частные консультации, воскресные дежурства в неврологии сто пятнадцатой больницы… Врачи стационаров не любят дежурить по выходным, но если честно, то хорошо подзаработать можно только на воскресном дежурстве, когда ты един в трех лицах — и бог, и царь, и спаситель. Олег Петрович не брезговал даже таким занятием, как выведение из запоев на дому, причем желая покрепче привязать к себе клиентуру, соглашался практически на любую оплату от пятисот рублей и выше.

Жена Олега Петровича давно завела себе любовника — муж так выматывался, зарабатывая деньги, что о сексе вспоминал не чаще, чем раз в три месяца. Восьмилетняя дочь просыпалась, когда папы уже не было дома и засыпала до его прихода.

Олег Петрович был осторожен и осторожничал даже со знакомыми.

Гражданка Большова, индивидуальный предприниматель, торговавшая товарами для шитья и рукоделия в полуподвальном помещении на углу Козицкой и Рязанского проспекта, была давней клиенткой Олега Петровича. Давней и любимой, потому что почти каждый раз не забывала «простимулировать» доктора деньгами.

На сей раз Большова пришла к Олегу Петровичу не с остеохондрозом и не с воспалением лицевого нерва, а с бедой.

— На вас, Олег Петрович, одна надежда! — запричитала она, вкатываясь в кабинет. — К кому ж мне обратиться, если не к вам?

Олег Петрович недавно начал прием и пока еще сохранял хорошее расположение духа.

— Это верно, Екатерина Владимировна, — улыбнулся он. — Садитесь и рассказывайте.

Большова села на стул, утвердила на коленях потертую кожаную сумку и покосилась через плечо на медсестру Околычеву.

— Оленька, вы можете прерваться, — сказал медсестре Олег Петрович.

Довольная Оленька, сверкнув благодарной улыбкой, упорхнула на перекур.

— Такая у меня проблема, что и не знаю, как подступиться… — начала Большова.

Проблема у Большовой и впрямь имелась — позавчера к ней с проверкой нагрянули два добрых молодца из ОБЭПа. Прошерстили-потрясли, нарыли нарушений и наотрез отказались уладить дело миром.

— У нас есть план мероприятий, — сказал тот, что постарше. — Нам сейчас результат нужнее денег.

Результат означал закрытие лавочки и еще кое-какие неприятности для Большовой. Весьма серьезные неприятности.

— А может быть, все-таки договоримся?! — заныла Большова и накинула на обещанное еще половину того.

— Звучит соблазнительно… — призадумался старший. — Но нам бы еще результат… Вот если бы вы нам дали наводочку на кого-нибудь по нашему району…

Большова могла дать «наводочку» на своего арендодателя, которому ежемесячно вручала часть арендной платы «черным налом», но это бы означало окончательный крах бизнеса и крупные проблемы со здоровьем. Арендодатель Мансур был не из тех людей, которые забывают обиды.

Немного пораскинув мозгами, Большова неуверенно предложила:

— Вот если врача из нашей поликлиники за продажу больничного… Это вам как?

У нее были определенные сомнения — а ну как они там разделены по «профилям», одни магазины окучивают, а другие — поликлиники.

— Это подойдет! — одобрил старший.

Пока проверяющие писали новый акт (старый был не порван, а убран в папку до окончательного решения вопроса с результатом), Большова позвонила в поликлинику, чтобы узнать — не заболел ли, часом, доктор Маняка и нет ли каких изменений в его расписании.

Тут же на месте был составлен план и даны необходимые инструкции.

— Мы заедем за вами в магазин, — предупредил на прощанье старший…

Угрызений совести Большова не испытывала. Ничего личного — это всего лишь бизнес. Тебя накрывают, а ты не подставляйся. Тем более что невропатологов в поликлинике двое. Если Олега Петровича уволят или посадят, то можно будет лечиться у другого врача.

— Беда у меня с дочкой, Олег Петрович, — Большова шмыгнула носом и потерла сухие глаза платком, извлеченным из сумки. Сумку, словно по забывчивости, не закрыла — так ей велели, чтобы спрятанный в сумке микрофон лучше «слышал» разговор.

— Что с ней случилось?

— Завела себе нового хахаля, привела в дом…

Это была чистая правда.

— …пожила с ним месяц, а потом поссорилась…

На самом деле дочкиного хахаля взашей выгнала мать, не одобрявшая мужчин, склонных заниматься поисками работы, лежа на диване.

— …а он ее избил, несильно, в общем, но глаз подбил и нос расквасил, — Большова вздохнула и снова потерла глаза. — Ей же на работу, а как в таком виде?

Дочь Большовой преподавала в школе русский язык и литературу. Сегодня утром она спокойно ушла на работу без каких-либо следов физического воздействия на лице.

— Олег Петрович, не могли бы вы ее недельку на больничном подержать?! — взмолилась Большова. — В травмопункт она идти отказывается, боится, что оттуда могут в милицию сообщить, а с нашей участковой Головановой не договоришься…

Если сообщать из травмпункта обо всех фингалах и разбитых носах в милицию, то на работу не останется времени. Другое дело — огнестрельное или ножевое ранение. Но несведущие люди считают иначе.

— С Головановой не договоришься, — подтвердил Олег Петрович. — Она такая.

— А с вами можно договориться, Олег Петрович? Я не за так прошу, по пятьсот рублей за день готова заплатить…

В сумке у Большовой лежало шесть «заряженных» пятисотрублевок, врученных ей оперативниками с предупреждением ни в коем случае не спутать со своими деньгами.

— А с глазом и носом все в порядке? — спросил осторожный Олег Петрович. — Глаз видит? Перегородка не сломана?

— Все в порядке, не сомневайтесь, Олег Петрович, — зачастила Большова, чувствуя, что все складывается как надо; раз доктор начал задавать вопросы, значит — даст больничный. — Я ее паспорт принесла и полис. Вы бумажку на больничный дадите, а я его внизу выпишу. Если что спросят, скажу — дочка в аптеку пошла…

Это была обычная практика. В столе выписки больничных листов на личность стоящего у окошка много внимания не обращали. Смотрели на паспорт, чтобы не был просрочен, и на то, что написал на особом бланке врач.

— Нам бы на пять дней хотя бы, а потом она сама придет и закроет…