Брэдли Дентон - Лунатики

– Может быть, – громко сказал он, – она думает, ей удастся его изменить.

Кэти ничего не ответила, поэтому Стивен опять поднялся на локте и наклонился к ней. Ее глаза были закрыты, а рот приоткрыт. Она дышала медленно и ритмично, слегка посапывая.

Стивен был раздражен, но не стал ее будить. Он знал: он сам пожалеет, если ее разбудит.

Ведь и впрямь, думал он, наклоняясь ближе, она соблазнительна. Ему нравилось ее спящее лицо. Когда она спала, ее черты смягчались. В лунном свете кожа выглядела бледной и гладкой. На щеку падала длинная тень от носа. Щеки полноваты, но это бросалось в глаза лишь в такие моменты. Так она казалась ранимой, и это Стивену тоже нравилось – опять же потому, что этого почти никто, кроме него, не видел.

Пока он глядел на спящую Кэти, за окном что-то заслонило свет Луны. Сквозь белые занавески Стивен увидел неясный силуэт на ограде заднего двора. Нечто большое, что бы это ни было.

Он отодвинулся от Кэти и зашарил на тумбочке в поисках своих очков, сбив на пол настольную лампу и стопку детективов. Найдя очки, надел их и пошел к окну.

Позади него зашуршало постельное белье.

– Что такое? – хрипло спросила Кэти. – Что случилось?

Стивен раздвинул занавески и увидел, как черноволосая обнаженная женщина расправила крылья, дважды ими взмахнула, а затем взлетела над оградой и пропала из виду. Он уставился ей вслед, но когда она исчезла, в поле зрения осталась лишь Луна. Стивен сдвинул занавески.

– Что это было? – спросила Кэти, когда он вернулся в кровать.

Стивен снял очки и положил на тумбочку.

– Ничего, – сказал он. – Мне послышался какой-то шум, но я ошибся. Извини, что разбудил.

Несколько минут они лежали молча. Судя по ее дыханию, Кэти не спала. И Стивен тоже не спал.

– Я все думаю, – произнес он наконец, – о том, что ты спросила, про Кэролин и Арти. Что она в нем нашла. И я думаю, может, ей просто нравится с ним трахаться.

Кэти хихикнула, и Стивен удивился. Кэти редко хихикала.

– Я подумала то же самое, – сказала она.

Они тихо полежали еще несколько минут.

Потом Кэти прошептала:

– Да, я бы хотела еще раз попробовать. Если ты не против.

Стивен придвинулся к ней и обнял так, чтобы ее холодная задница тесно прижалась к его животу.

– Я не против, – сказал он.

Дети неприлично фыркали, когда Хэлли приехала домой со своим новым знакомым. Клео и Тони перегибались через перила над лестницей, надували щеки, с гнусным звуком фыркали влажными губами, а затем, хихикая, разбегались по комнатам.

Кричать на них было без толку, и идти к ним в комнаты и отчитывать каждого тоже бесполезно. Помогло бы только запретить им играть в «Нинтендо», но Хэлли терпеть не могла это наказание: следовавшее за ним нытье было хуже самих прегрешений.

Хэлли хотела разозлиться на приходящую няню за то, что няня не уложила детей в положенное время, но не сумела. Когда Хэлли и Марвин – как вообще она могла пойти на свидание с человеком по имени Марвин? – наконец приехали, бедная девочка напоминала беженку из района военных действий. Нянька, похоже, перепробовала все, разве что не била детей молотком по голове, и Хэлли почти пожалела, что не дала на это разрешения.

– Иногда, – сказала Хэлли Марвину, когда они сели за кухонный стол пить кофе, – я жалею, что живу не в девятнадцатом веке. Родители могли давать детям опийную настойку, чтобы те успокоились. Славное было времечко.

Марвин хихикнул – по подсчетам Хэлли, двести девяносто седьмой раз за вечер. Сказать Марвину было особо нечего, но зато он находил массу поводов хихикать. Так что Хэлли не была уверена, что хочет лечь с ним в постель. Он был довольно мил и выглядел симпатичнее, чем можно ожидать от человека по имени Марвин, но Хэлли пыталась представить, как это будет с парнем, который хихикает каждые тридцать секунд. Она боялась, что задумается, над чем это, черт возьми, он смеется.

Но в конце концов, у него большие руки. Она поймала себя на том, что уставилась на его руки, держащие кофейную чашку. Пальцы прямые и загорелые и казались сильными. Она знала, что эти пальцы будут с нежностью перебирать ее короткие каштановые волосы.

Клео, светловолосая восьмилетняя дочь Хэлли от бывшего мужа Билла, появилась наверху лестницы и опять противно фыркнула. Потом умчалась прочь.

– Э-хе-хе, – хихикнул Марвин.

Хэлли перевела взгляд с его больших рук на лицо, не-слишком-привлекательное-но-и-не-такое-уж-некрасивое.

– Я не знаю, сколько еще понадобится времени, чтобы они заснули. Если не хочешь, можешь не оставаться. То есть я пойму.

– Э-хе-хе-хе, – сказал Марвин. – Нет, ну что ты. У меня уйма времени. Э-хе-хе. Это был замечательный вечер. Э-хе. По-моему, у тебя замечательные дети. Хе.

– Замечательные, – сказала Хэлли. Внезапно ей захотелось, чтобы метеор протаранил крышу и убил их обоих на месте.

Шестилетка Тони, темноволосый продукт мимолетного адюльтера на одну ночь с итальянцем, шофером грузовика из Уэйко, появился у перил, надул губы и выпустил воздух со звуком еще дольше и противнее, чем его сестра. Потом тоже исчез.

– Не принимай на свой счет, – сказала Хэлли. – Они просто соревнуются друг с другом. Ты тут ни при чем.

А может, и при чем. Марвин выпустил газы, как только они вошли в ее двухэтажку в Южном Остине, и оба сделали вид, что ничего не случилось. Но если один или оба ребенка прятались тогда на лестнице, они, без сомнений, слышали – отсюда и этот губной пердеж. Конечно, сообщать об этом Марвину было бы невежливо.

– О, я, хе-хе, и не думал, что это из-за меня, хе, – сказал Марвин и глотнул кофе, улыбаясь ей.

Может, если удастся заткнуть ему рот, пока они будут в постели, все будет хорошо. Если бы он не хихикал и не мямлил, казался бы вполне приличным парнем. И у него приятная улыбка. И дивные ушные мочки. Совершенно дивные мочки.

У Хэлли уже пять недель никого не было, так что она не хотела обращать внимания на мелкие недостатки. Марвин выглядел лучше, чем, скажем, шестьдесят пять процентов ее мужчин, так что вряд ли его хихиканье – разумная причина с ним не спать.

– Ты проверялся на ВИЧ? – спросила Хэлли.

Марвин как-то хрюкнул – вначале Хэлли подумала, что это новая разновидность хихиканья, но потом поняла, что Марвину кофе попал не в то горло.

– Извини, – сказала она. – Это был грубый вопрос?

Марвин покачал головой. Его лицо налилось краской, и, похоже, он не мог вздохнуть.

– Все нормально? – спросила Хэлли, уставившись на него. – Тебе помочь?

Оба ребенка появились наверху лестницы и громко и противно фыркнули в унисон.

– Сию же секунду отправляйтесь в кровать и оставайтесь там, или «Нинтендо» не будет неделю! – завопила Хэлли. – Точно вам говорю! Целую неделю! Начиная с завтрашнего дня! А завтра суббота!