Агония Иванова - Украденные воспоминания

В автомобиле она с ужасом поняла, что совершенно не помнит, как с ним обращаться. Количество ручек, педалей и кнопок показалось ей огромным, она растерялась, соображая, что нужно сделать хотя бы для того, чтобы завести мотор.

— Ульяна! — на крыльце уже стояли встревоженные Богдан и Света. На их лицах читалось полнейшее недоумение.

Ульяна вскрикнула и лихорадочно стала нажимать все подряд, в жалкой надежде, что это как-нибудь сможет ей помочь. Глянув в зеркало заднего вида, она оцепенела.

Позади машины, у ворот, утопая по колено в выпавшем за ночь снегу, стояла та самая девочка. Руки перестали слушаться Ульяну, она застыла со стеклянными глазами и открытым ртом, вглядываясь в зыбкий силуэт.

Воспользовавшись этим, Богдан вытащил ее из машины и повел к дому.

— Куда ты собралась? — строго спросил он.

Ульяна в последний раз посмотрела назад, чтобы убедиться, что девочки уже нет.

— Я не знаю… — промямлила она.

— Уля, Улечка… — в прихожей мужчина крепко прижал ее к себе и погладил по растрепанным волосам, — что с тобой происходит?

Девушка помотала головой. На пороге нарисовалась Света со стаканом воды в руках, вместе с ней в помещение ворвался сильный запах валерианы, и не сложно было догадаться, что такой аромат источает коктейль, приготовленный для Ульяны.

— Я опять видела эту девочку, — сказала она, зарываясь лицом в свитер супруга, — у ворот…

— Девочка, — не то спросил, не то просто повторил он.

Ульяна позволила проводить себя в комнату, напоить успокоительным и уложить в постель. Она уже привыкла к тому, что с ней обращаются как с маленьким ребенком, ничему не удивлялась и, уж тем более, не пыталась даже возражать.

Глаза слипались, силы покидали тело, чему она даже не пыталась сопротивляться. Через сон она услышала отдаленный и приглушенный мутной пеленой голос Богдана.

— Мне нужно сказать тебе кое-что важное.

От этих слов сонливость Ульяны как рукой сняло. Она резко села на кровати и стала нервно поправлять волосы, что было для нее совсем несвойственно. Ей нужно было куда-то деть слегка трясущиеся руки.

— Что? — тихо переспросила она.

Богдан, до того отрешенно стоявший у окна, присел на край кровати, рядом с ней. По нему было видно, что он тоже нервничает и, возможно, спорит с собой. Возможно, он будет ругать себя за то, что решился все это озвучить.

Неужели она наконец-то услышит правду… Страшную правду, которую от нее прятали столько времени.

— Я не знаю, как начать, — заговорил Богдан, заламывая тонкие пальцы, — возможно, ты не поверишь мне. Ты имеешь полное право мне не верить.

Ульяна нахмурилась и внимательно посмотрела ему в глаза.

— Что это значит? — спросила она, — почему ты думаешь, что я тебе не поверю?

Он помолчал немного. Ульяна все мучительно пыталась понять, что скрыто во взгляде ее супруга. Зрачки его были суженными из-за яркого света, лившегося в окно, было в этом что-то звериное, пугающее и дикое. Только сейчас девушка заметила, что глаза его как-то странно блестят, словно он болен. Может быть все наоборот? И вовсе не она здесь сумасшедшая?

— Потому что она мертва, эта девочка.

— Что-то, прости? — прошептала Ульяна, — как мертва?

— Ее нет в живых, — уточнил мужчина, облизнул пересохшие губы, — она… она должна была быть нашей дочерью.

Ульяна растерялась в поиске подходящих слов. Она судорожно ловила ртом воздух.

— Когда случилась авария, ты была беременна. Мы уже знали, что это будет девочка. Мы хотели назвать ее Настей. Помнишь… Ты помнишь это? — с надеждой спросил он. Ульяна помотала головой. Она была ошарашена и полностью выбита из колеи.

— Настя… — заторможено повторила она. Услышанное не укладывалось у нее в голове, но она не могла в это не верить. Она помнила свои чувства, когда она в первый раз, увидела эту девочку. Как будто она встретила кого-то родного, но уже давно потерянного…

— Ты хочешь сказать, что я видела призрак? — уточнила она.

— Я не знаю, — пожал плечами Богдан, — но… мне тоже часто снится девочка, похожая на ту, которую описала ты…

— Правда? — воскликнула Ульяна. Ее продрогшую душу наполнило непривычное тепло: впервые за долгое время, она поняла, что она не одна. Ей не одной тяжело и страшно, они вместе, они вдвоем, а, значит, они смогут все пройти и вынести. И пережить это. От избытка чувств девушка даже обняла Богдана. Он как-то растерянно погладил ее по волосам.

— Почему все это происходит с нами? — тихо проговорила она, — почему? За что нам все это?

Ответа у Богдана не было, он только обнял ее крепче. Меньше всего на свете Ульяне сейчас хотелось плакать, и глаза ее в правду были сухими. Мысли в голове путались и обгоняли друг друга.

— Наша девочка… почему она должна была умереть… — вырвалось у девушки, тихие рыдание сдавливали ей горло, — почему…

— Тише… — нежно сказал Богдан, — ее уже не вернешь. Но мы с тобой здесь. Сейчас. Живы… Мы справимся со всем. Я очень люблю тебя…

— Да-да. Я тебя… тоже… — неуверенно ответила Ульяна. Она чувствовала, как по щекам медленно ползут обжигающе-горячие слезы. Мужчина взял ее за подбородок, и, заставив, посмотреть себе в глаза, тыльной стороной ладони стер соленые капли с ее лица.

— Когда ты плачешь, у тебя темнеют глаза, — заметил он, — и становятся ярче. Такой красивый цвет.

Ульяна растерянно помотала головой. Она чувствовала его любовь и свою боль, они тесно переплелись внутри ее мироощущения. А мир ее рухнул с оглушающим звоном и сейчас необходимо было срочно найти в себе силы, чтобы на руинах его возвести новый.

— Скажи… Кто-нибудь еще погиб в той аварии? — зачем-то спросила она.

Богдана смутил ее вопрос, он задумался.

— Да, — после некоторой паузы изрек он, — одна женщина, из-за которой все и случилось. Я знаю о ней только то, что ее звали Мила. Она была сильно пьяна, потому что узнала, об измене мужа. Если бы…

— Не может быть этого «если», — грустно одернула Ульяна, — все уже случилось так, как случилось… Нельзя ничего изменить.

— Но не сделай она этого… — с напором возразил мужчина.

— Мы не должны обвинять ее.

— Не должны?! — разозлился он, — из-за ее глупости погиб наш ребенок, ты чуть не осталась калекой… и…

— Мы не должны обвинять ее, — упрямо повторила Ульяна, вытерла слезы и отошла к окну. Глаза резанул яркий свет серых небес с улицы. Морозный воздух сквозил через щели.

Ульяне вдруг стало отчетливо ясно то, что мучило ее столько времени. Она вдруг поняла, что в ее ревности, в ее подозрениях, страхе не было ни капли ее чувств. Это были совершенно чужие, инородные мысли, принадлежавшие этой погибшей женщине. Ульяна как будто проживала последние дни ее жизни — полные безысходности, одиночества, отравленные разъедающими пятнами предательства. Ее обманывали долгое время и она узнала оглушительную гадкую правду. Она бросилась в распахнувшуюся пропасть, ей было уже все равно… И теперь она словно незримо присутствовала здесь, жила дальше, в Ульяниной голове.