Андрей Шляхов - Доктор Данилов в поликлинике или Добро пожаловать в ад!

— Слово лечит, — добавил Данилов. — Особенно – если сказано от всего сердца.

— За словами, сказанными от всего сердца, сразу же следуют жалобы, — сказала Козоровицкая. — Чемпион нашей поликлиники – Сабуров, на втором месте – Башкирцев, а на третьем – наша пострадавшая Виктория Анатольевна.

— Букина?! — удивилась Гаспарова, обводя глазами зал. — А чем она пострадавшая? Слушай, а вправду – ее тут нет. Что случилось?

— Я думала, вы знаете, — Козоровицкая округлила глаза и сообщила: – Ее сегодня с вызова госпитализировали! По «скорой»! С сотрясением головного мозга!

— Бедная Вика! — всплеснула руками Гаспарова. — Куда только мэрия смотрит? На улицах худо-бедно лед чистят, а во дворах – как придется!

Данилову невропатолог Гаспарова напоминала наседку – невысокая, полная, подвижная и все время чем-то озабоченная. Полной ее противоположностью была окулист Мария Сергеевна – высокая, худая, спокойная до полной непробиваемости. Правда, пациентам удавалось и ее вывести из себя. Но нечасто – раза два в неделю, не больше.

— Там не лед виноват, Аида Ашотовна, а какой-то придурок, — продолжила рассказ Козоровицкая. — Пьяный в дребадан вызвал, чтобы получить больничный, а когда Букина ему отказала, набросился на нее с кулаками.

— Ой!

— Хорошо хоть ей удалось вырваться и выбежать на лестничную площадку. Так он и там ее бил, пока соседи не вмешались. Хотел с лестницы спустить.

— Вот сволочь! — высказала общее мнение Гаспарова. — Сажать таких надо!

— Надо, обязательно, — согласилась Козоровицкая. — В милицию его, во всяком случае, забрали, посмотрим, чем закончится. А Букину увезли в сто пятнадцатую больницу. Она звонила из приемного, мобильник у нее разбился. Хочет домой, кому охота Новый год в больнице встречать. Говорит, что уже ничего себя чувствует, как она выражается: «проблевалась и оклемалась». Невропатолог смотрел, травматолог смотрел, ждет, когда поведут на рентгенснимок черепа.

— Слава богу, что ничего серьезнее не случилось! — Гаспарова перекрестилась, Козоровицкая последовала ее примеру. — Я вообще удивляюсь – почему врачам не дают средства самообороны. Хотя бы травматические пистолеты.

— Ими надо уметь пользоваться, — сказал Данилов. — Даже баллончик со слезоточивым газом требует навыков, а уж травматические пистолеты…

— Да, Аида Ашотовна, — поддержала окулист. — Представьте себя с кобурой под мышкой. И на раз-два вам надо вытащить пистолет, прицелиться и выстрелить.

— Боже упаси! — отмахнулась Гаспарова. — Я хоть по квартирам не хожу. У нас все надомные выезды Маняка делает. Ему доплачивают, он рад, а я еще больше рада. Тут на приеме сидишь – и то людей боишься.

— Да, к вам самые нервные и идут, — посочувствовал Рябчиков. — Впрочем, все они психи.

— А я думаю, что если считаешь всех пациентов психами, то в медицине делать нечего, — сказала Козоровицкая.

— Юлия Павловна! — невропатолог чуть не подавилась только что откушенным куском торта. — Уж вам ли не знать, что представляет собой наше население. Они же все чуть что – сразу к вам бегут, правды искать! Здоровые на голову по поликлиникам не ходят, им работать надо. Так, раз в год придут за справкой или больничный по радикулиту откроют. А девяносто процентов ходят сюда, как в клуб. Выговориться, поскандалить, таблетками затариться. У моей подруги недавно свекровь умерла, инвалид второй группы. Так после нее огромная тумбочка лекарств осталась. Четыре здоровых ящика, набитые битком – капотен-мапотен, пирацетам-мирацетам… Короче говоря, подруга все это наследство собрала и к своей знакомой аптекарше подкатилась. Не выкидывать же. Та, конечно, взяла за треть цены, но восемь тысяч с чем-то подруге заплатила. Как раз пригодилось на поминки. А в коридорах только и скулят – врачи жадные, мало выписывают, мы таблеточки пополам делим, чтобы до новой выписки дотянуть… Можно подумать, что мы это от жадности. Я один раз бабульке, которая на дачу уезжала, выписала таблеток на полтора месяца, вошла, называется, в положение, так меня Пахомцева потом месяц мурыжила…

— Она умеет! — вставила окулист.

— «Как вы могли? Это же перерасход! А если она умрет за это время?». Я не выдержала и спросила: «А если я сейчас тут умру, Татьяна Алексеевна, тогда что? Вам не стыдно будет, что из-за трех копеечных рецептов вы мне уже который день мозг сверлите?» А ей хоть бы что! «У меня работа такая!» – вот ее ответ. Работу, между прочим, каждый сам себе выбирает и каждый сам для себя решает, останется он на этой работе человеком или собакой станет. Юлия Павловна, ничего, что я при вас, секретаре главного врача, критикую его заместителя.

— Критикуйте на здоровье, — улыбнулась Юлия Павловна. — Во-первых, я не наушничаю, здесь и без меня есть кому это делать. Во-вторых, светлая личность Татьяны Алексеевны даже у Антона Владимировича вызывает подобные эмоции, и это ни для кого не секрет. В-третьих, мы же уже не на работе, не так ли? Давайте поговорим о чем-нибудь праздничном! Например, о том, как кто планирует провести новогодние каникулы…

— Мой школьный товарищ зовет меня в Карелию, — сказал Рябчиков. — Лесной пансионат, зимняя сказка, настоящее Берендеево царство. А воздух какой… И пансионат не совковый, а новострой, со всеми полагающимися современными прибамбасами. Только вот он с женой едет, а мне одному как-то не в кайф. Вот если бы было с кем, то я бы поехал.

Увы, его прозрачнейший намек, да еще подкрепленный пламенным взором, пропал втуне – Козоровицкая и бровью не повела.

— Я дома буду сидеть, — усмехнулась Гаспарова. — Для меня это не каникулы, а каторга. Гостей встреть, гостей накорми, гостей проводи. И все я одна, у меня ни дочерей нет, ни невесток – только два сына-оболтуса. Слава богу, хоть за продуктами их с собой брать можно, чтобы сумки самой не таскать.

— А я на дачу уеду, с мужем, — сказала окулист Юнусова. — Отдохнем денька три от цивилизации, в баньку сходим, может быть, рискну в прорубь нырнуть.

— А я еще ничего так и не решила, — сказала Козоровицкая, старательно избегая взгляда Рябчикова, чтобы он не принял ее слова за намек на согласие. — Первого проснусь и решу. Спонтанно. А вы, Владимир Александрович, чего молчите? Или у вас жутко секретные планы на отдых?

— У меня, как и у вас, Юлия Павловна, нет никаких планов, — ответил Данилов. — Для меня понятия отдых и планы несовместимы.

Он на самом деле не знал, как именно проведет «каникулы». Знал только, что проведет их хорошо. Вместе с семьей.

Полностью дошедшая до кондиции основная масса сотрудников нестройно запела: