Маурин Ли - На краю Принцесс-парка

– Так как насчет того, чтобы сходить куда-нибудь? – повторил Мэттью. – Когда я предлагал тебе это в прошлый раз – это было пять или шесть лет назад, – ты отказала мне на том основании, что я женат. Теперь это препятствие устранено: еще немного, и я опять буду холостяком.

– Разведенным мужчиной, – поправила она его. – Ты больше никогда не будешь холостяком.

– Не придирайся. Давай проведем этот вечер вместе.

При обычных обстоятельствах Руби сочла бы это предложение недостойным ее внимания, но сегодня все было по-другому. Она по-прежнему недолюбливала Мэттью Дойла, но ему она, похоже, нравилась, кроме того, в его обществе Руби всегда чувствовала себя непринужденно. Обычно Руби изображала изумление, когда ее дочери называли Мэттью симпатичным («Он слишком костлявый, чтобы быть симпатичным!»), и она ни за что не призналась бы никому, что в его присутствии в ее внутренностях неизменно возникает странный трепет. Всегда безупречно одетый, сегодня Мэттью был в серых брюках с острыми, как лезвие ножа, стрелками, синем пиджаке спортивного покроя с блестящими пуговицами и сорочке со свободным воротом. У него был такой вид, словно он собрался покататься на яхте, и можно было ожидать, что на голове у него будет белая капитанская фуражка.

Если она останется дома, то что будет делать? Одному Господу известно, когда Пикси решит уйти: похоже, она, как и Мэттью, считала это место своим вторым домом. В присутствии Пикси Хизер обычно начинала нервничать – ей не нравилось, что новая подруга заявляла на Грету эксклюзивные права, – и Руби понимала, что, пока Клинт не уйдет, внучки ни за что не пойдут спать.

Она вздрогнула. Вырвавшись из дому, она пощадит свои нервы и переложит на плечи дочерей всю уборку. И какая, в общем-то, разница, кто будет ее спутником сегодня?

– Хорошо, – сказала Руби. – Но мне нужно время, чтобы подготовиться.

Не приходилось сомневаться, что выглядит она просто отвратительно.

Мэттью с готовностью вскочил с кровати:

– Я подожду внизу.

Осмотрев свой гардероб в поисках платья, которое можно было бы надеть в подобных обстоятельствах, Руби, как и ожидала, не нашла ничего подходящего. В число прочих дел, которыми она практически не занималась в последние годы, входила покупка новой одежды. Единственным более или менее подходящим нарядом было красное платье, которое Руби купила на свадьбу девочек, но и оно было сильно помятым. Руби взяла платье, спустилась на кухню и поставила гладильную доску. Когда она уже заканчивала, в кухню с недовольным видом вошла Хизер.

– И когда она уже уйдет? – проговорила младшая дочь Руби, кивнув в сторону холла, откуда даже сквозь крики играющих детей доносился визгливый голос Пикси.

– Не знаю, доченька. Наверное, уже скоро. Клинт наверняка уже устал.

Хизер нахмурилась:

– Зачем ты гладишь платье?

– Мэттью пригласил меня в город, – с довольной улыбкой ответила Руби. Ей не терпелось уйти из дому: этим вечером желания дочерей интересовали ее намного меньше, чем свои собственные.

– Ты бросаешь нас одних?

Руби с размаху поставила утюг на доску:

– Бога ради, Хизер, тебе уже двадцать шесть лет! Ты что, не можешь остаться дома одна, без мамочки? В последнее время Грета чувствует себя намного лучше.

– Я так и знала, что для тебя важно только это! – Красивое лицо Хизер залила краска гнева. – Грете лучше, а за меня можно и не волноваться! Ты хоть раз спросила, как у меня дела? Наверное, ты забыла, что мой муж тоже погиб? – По щекам Хизер потекли слезы. – После того как Грете полегчало, она совсем обо мне забыла!

Так вот в чем причина слез! После появления Пикси Грета действительно почти перестала обращать внимание на сестру. Руби виновато сказала себе, что за последние пять лет она тоже почти не интересовалась, что на душе у ее младшей дочери: все внимание было сосредоточено на Грете.

– Про меня все забыли! – всхлипывала Хизер. – Вы только и думаете о том, как угодить Грете!

Руби обняла ее за плечи. Ситуация была серьезной, ведь Хизер была сделана из крепкого материала и почти никогда не плакала – даже когда в детстве разбивала себе коленку.

– Но, доченька, Грета не была собственностью Роба, а сейчас не является моей собственностью, правда? Она больше нуждается во всеобщем внимании потому, что у нее слабый характер.

– Если у меня сильный характер, это еще не значит, что я не нуждаюсь в любви!

На пороге появился Мэттью. Подняв голову от вздрагивающих плеч дочери, Руби посмотрела ему в глаза, и он, помедлив, понимающе кивнул. Поездка в город откладывалась.

– У вас что-то горит, – заметил Мэттью.

Когда Руби подняла утюг, то увидела, что ее единственное выходное платье безнадежно испорчено.

Несколько недель спустя Хизер спросила у матери, не против ли та ее поездки за рубеж.

– Ну конечно, не против! – ответила обрадованная Руби. – Отдых в Европе – это как раз то, что тебе сейчас нужно.

– Мама, я не про отдых. Я собираюсь поработать за рубежом.

Помолчав, Руби ответила:

– И как долго?

– Сама не знаю. Две девочки из конторы хотят проехаться по Европе автостопом и найти где-нибудь работу. Может, это на несколько недель, а может, и месяцев. Они пригласили меня с собой.

– Мне кажется, что это опасная затея.

– Не такая уж и опасная – нас ведь будет трое.

– А как же Дэйзи? – спросила Руби, уже зная ответ.

Хизер неловко повела плечом:

– Я же не могу взять ее с собой! Кроме того, она не слишком будет по мне скучать. Она любит тебя больше, чем меня… Ах, мама! – воскликнула Хизер. – Мне так хотелось бы сменить обстановку! Я больше не могу здесь оставаться. Мне почему-то казалось, что, как только Грета поправится, все пойдет по-прежнему: мы с ней снова станем лучшими подругами, будем вместе ходить по магазинам, в кино… Но этого уже никогда не будет, правда? Мое место в ее сердце заняла Пикси.

Когда Руби упрекнула Грету в том, что она некрасиво ведет себя по отношению к сестре, та и не думала раскаиваться.

– Ты выжила ее из дому! Ты всегда значила для Хизер все на свете, а теперь ты просто выбросила ее на свалку, как ненужную вещь!

– Ха! – фыркнула Грета. – Пикси говорит, что наша Хизер всегда считала меня своей собственностью, относилась ко мне как к ребенку, а не как к старшей сестре. Вообще-то ко мне все относятся как к ребенку. Похоже, никому и в голову не приходило, что я взрослая женщина с двумя детьми.

– Сейчас ты ведешь себя отнюдь не как взрослая женщина. По правде говоря, ты всегда оставалась ребенком!

Руби повысила голос на свою старшую дочь едва ли не первый раз в жизни: до этого та никогда с ней не спорила.

– Подумать только, кем ты стала! – продолжала Руби. – Грета, что на тебя нашло?