Эльмира Нетесова - Судьбы в капкане

— А почему бабу не сменишь на другую?

— Я с ней уже двадцать пять лет мучаюсь. Сколько раз хотел выгнать из дома, но все не получалось. То мамаша умерла. Ее похоронил, ну, думаю, выкину бабу, а она заболела. Потом сын в армию собрался, я подождал. А тут средняя дочь в восемнадцать лет замуж собралась. На свадьбе как без матери? Опять ждал. Потом отец умер вскорости. Там внук родился, не отпускает судьба от бабы, ну хоть тресни.

— А как же среднюю дочь отдал замуж раньше старшей?

— Ждать не могли. Она уже беременной была, — покраснел Ахмет и добавил:

— Хорошо, что у тебя девчонки эти живут. Нашей отдушиной и радостью стали. С ними себя человеками чувствуем, мужиками. Дома о таком не помечтать.

— Так тут за деньги! Это не любовь! — заметила Катя.

— А дома не так? Попробуй я не отдать своей бабе деньги! Знаешь, что будет? Жизни не обрадуюсь! Обзовет последними словами, да такими, что и козел не выдержит, на рога возьмет. Вот и посуди, чем жена лучше. И не только у меня, все вот так страдают, но молча пока терпят. Хотя у тебя, верней у твоих девчат, уже весь мужичий город отметился. Думаешь все они кобели? Нет, Кать! Все как один в семье несчастны. В дом лишь к утру возвращаются, когда там уже спят. И, переодевшись, убегают на работу, пока никто не проснулся.

— Зачем же так жить?

— По-разному бывает. Одних дети держат, других старые родители, либо больную жену оставить стыдно. У всех своя беда за хвост держит. А копни душу каждого мужика, там такое увидишь… Тепла всем не хватает, пониманья и ласки. Доброе слово многие не слышат. Зато брани и упреков полные карманы. Самое ласковое слово — барбос облезлый, дальше лучше не вспоминать. На работу с воем убегаешь. Возвращаться неохота. И я не один такой. Только когда деньги отдаешь, замолкает на минуту, боясь, что передумаю, отберу.

— Я у Хасана никогда не просила деньги. Свою получку его матери отдавала до копейки, — вспомнила Катя.

— Знаем. Он это часто вспоминает. Новая его жена совсем другая. Даже у стариков пенсии отбирает. На всех орет. Хасан уже много раз пожалел, что на ней

женился.

— Кто ему виноват? — отвернулась Катя к окну.

— А если он вернется к тебе, примешь его?

— Нет, Ахмет, не возьму обратно. Слишком много времени прошло. Отвыкла от него. И не смогу простить ему всего, что пережили мы с сыном. Он не только меня, Михаила предал. Такое не забыть. Да и к чему он мне теперь? Все прошло и отгорело. Это поначалу выла в голос, руки на себя хотела наложить. Да сын остановил, не дал умереть, хотя очень тяжко нам приходилось.

— А теперь разве легче?

— Чего сравнивать? Сейчас мы про нужду забыли. Квартирантки от голода выручили. Смотри, все стены и полы в коврах. А тогда под себя подстелить было нечего. Поесть не имели ничего. Теперь посмотри, оба холодильника забиты до отказа. Мясо не переводится, фруктов полно. У меня есть во что одеться. Портниха на дом приходит. Девчонки даже парикмахершу мне приводили. Сами меня купают, не брезгуют. Грех на них жаловаться. Сердечные, добрые они у меня, хотя вовсе чужие, а куда как лучше родни Хасана, что за все годы не навестили ни разу.

— Он и сам от них воет. И в своей новой семье счастья не нашел. Сын уже теперь грубит ему. С женой каждый день ругаются. Она грозит, что уйдет к родителям. Он только этого и ждет. Допоздна на работе пропадает, иногда ночует там. Хотя до дома десяток минут пешком, а не тянет.

— Он приходил Мишу навестить. Сын только ушел в институт на занятия, так и не увиделись. Обещал потом наведаться, но пока не появился. Видно не до нас…

— Стыдно ему. Сама понимаешь, как к нему в городе относятся после случившегося. Путние мужики не здороваются. Бывшие друзья и те отвернулись. Уж хоть бы помог тебе на ноги встать, чтоб не пропали вы с сыном от голода, а уж потом заводил бы бабу на стороне. Он же, как последний отморозок, облажался. И хотя я тоже не подарок, но так позориться не стал бы никогда. Ладно, Катюша, пойду к девчонкам, повеселюсь с ними. Завтра снова впрягаться в хомут на всю неделю, — встал Ахмет и скрылся за дверью.

Катя легла на подушки, закрыла глаза, но сон не шел. И зачем Ахмет разбудил воспоминания, напомнил о Хасане…

Вот и стоит он теперь перед глазами как приведение. Тянет руки к Кате, что-то невнятно шепчет. О чем хочет сказать человек? Что рвет его душу?

— Катя! Солнышко мое! Утренняя роза, ласточка, небушко ясное, единственная любовь моя, мечта и сказка до конца дней. Нет лучше тебя, девочка моя ненаглядная! — вспоминает женщина слова любви, сказанные ей Хасаном в юности.

Каким красивым он казался ей. Самым умным, смелым и веселым, у него были лучистые, серые глаза, сильные руки, горячие губы. Он никогда не смотрел на других девчонок и видел только ее одну. Хасан был очень нежен и ласков, пока они встречались, он ни разу не обидел Катю и никому не позволял подойти к ней.

— Звездочка небесная, единственная радость моя, ради тебя живу и дышу на этой земле.

— Интересно, что он говорит другой жене? Наверно то же самое. И она верит, потому что все бабы любят ушами. Хотя ничего нового не говорят мужики, лишь имена меняют, а потом смеются над простодушной доверчивостью. Так и я попалась. Заслушалась и поверила. Зато совсем скоро стала обезьяной и пугалом, облезлой овцой и дурой. А за что? Ведь ничего не изменилось. Просто мы стали мужем и женой, — вздыхает Катя, и невольные слезы катятся из глаз на подушку.

— Он никогда меня не любил. Он только на словах нес любовную чепуху, а сердцем не горел, оно оставалось стылым сугробом. Если б любил, не бросил бы. Но тогда зачем женился? Ведь я не висла на его шее. Почему опротивела и надоела ему? Нет, скорее всего, он с самого начала вешал мне лапшу на уши. Хотя не только он, с самого детства мне врали. Еще с детдома. Воспитательница детям брехала, что одного в капусте нашли, другого аисты принесли, а меня в цветах сыскали, я там с бабочками играла. Лишь перед самым отъездом правду сказали, что на Рождество Христово нашли меня у ворот детского дома. Нянька шла с работы и наткнулась на небольшой сверток. Я уже и не кричала, умирала молча от дикого холода. Мамашка даже на одеялку поскупилась. Завернула в мешковину. Ни рубашки, ни пеленки не дала. Наверное, из многодетной семьи. А может, нагуляла. Не хотела позора, убить не смогла, рука не поднялась. Вот и подкинула в приют даже без записки. Эх-х, сиротская доля только с бедами дружит. И за что такая судьба у меня? — думает женщина, прислушиваясь к каждому звуку, доносившемуся до нее.

Девки вместе с гостями сидят тихо, даже музыку не включают. В их комнате горит тусклый свет. Дверь закрыта.

— Понятно, чем заняты, — усмехнулась Катя. И тут же услышала легкие шаги на лестничной площадке, это Миша идет, — приподнялась женщина на локте, увидела сына.