Юрий Поляков - Конец фильма, или Гипсовый трубач

Немедленно в Москву под видом ученых-славистов якобы на конференцию «Русская поговорка в свете структурного анализа» прибыли диверсанты и выкрали Змеюрика. Это оказалось совсем несложно, так как Юра Шмаков вступил с Самантой в переписку и проболтался, что динозавра из живого уголка забрали в Палеонтологический музей, который фактически не охранялся, если не считать старика-вохровца, контуженного еще в финскую войну. Современный читатель, особенно молодой, привыкший к секьюрити даже у дверей общественного туалета, может мне не поверить. Но честное благородное слово, я жил в Советском Союзе и помню: даже сберкассы никто не сторожил, не говоря уж о школах и детских садах!

Гораздо труднее оказалось вывезти ящера за пределы СССР. Динозавр рос стремительно, достигая уже размеров крупного аллигатора и, усыпив гигантской дозой снотворного, его едва уместили в контейнер и тайно транспортировали через Клайпеду под видом дипломатического багажа, досмотру не подлежащего. Затем на подводной лодке Змеюрика переправили в Штаты и спрятали на строго охраняемом ранчо, где уже томилась в огромной клетке его будущая подруга, словно в насмешку названная американцами Фрида, от английского «freedom», свобода. Над Советским Союзом нависла страшная угроза.

…И вот однажды вечером в квартиру, где Юра жил с матерью Лией Ивановной, позвонили люди в штатском.

— А в чем дело? — забеспокоилась женщина.

После того как ее оставил супруг, Юра, лишившись отцовского воспитания, совершил несколько неблаговидных поступков и озаботил сотрудников детской комнаты милиции.

— Ваш сын переписывается с американкой и выдал государственную тайну… — прозвучал суровый и совершенно неожиданный ответ.

Лия Ивановна понимающе испугалась (ее бывший муж увлекался антисоветчинкой) и побежала собирать смену белья, а также провизию на первое время. Но один из пришедших, пожилой интеллигентный мужчина в самых массивных очках, к которому остальные уважительно обращались «Юрий Владимирович» или «товарищ председатель», успокоил встревоженную мать:

— Не беспокойтесь! Я просто поговорю с тезкой. Вы позволите?

— Да, конечно…

Оставшись наедине с мальчиком, Юрий Владимирович очень серьезно спросил:

— Ну-с, молодой человек, рассказывайте, что было у вас с Самантой Смайл?

— Ничего… — пролепетал подросток.

— Родину обманывать нельзя! — «Товарищ председатель» грустно смотрел на него сквозь толстые дымчатые стекла.

— Всего один раз…

— Конкретнее!

— Два раза…

— Еще конкретнее! — поморщился Юрий Владимирович.

— Целовались.

— И все?

— Нет.

— Что еще?

— Еще она просила потрогать ее там…

— Там? Это хорошо!

— Правда? — удивился мальчик. — Вы только Ленке Зайцевой ничего не говорите, ладно?

— Не скажу, тезка, не бойся! А теперь слушай меня внимательно! Готовится ответная поездка учеников вашей школы в Америку. Жить вы будете в семьях. Прямо сейчас, при мне, напиши Саманте о том, что ты не можешь забыть ваши поцелуи, но особенно то, что у нее там!

— Я не знаю, как это по-английски, — смутился подросток.

— Мы подскажем. Напиши, что очень хотел бы пожить в ее семье. Понял? Остальные инструкции получишь позднее… — и он вручил Юре обычный транзисторный приемник «Сокол» в кожаном футляре. — Запомни: прибор должен быть всегда включен и настроен только на эту волну, — Юрий Владимирович постучал ногтем по красной стрелочке.

— А если сядут батарейки?

— Не сядут. Я умру, ты на пенсию выйдешь, а они все еще не сядут… Наука! — впервые за все время их разговора улыбнулся «товарищ председатель». — Твой позывной — «Орленок». Мы — «Гнездо».

Не стоит рассказывать, как тщательно готовили делегацию школьников, как учили вести политические дискуссии, ходить по трое, не терять сознание при виде немыслимых магазинных витрин. В Америке Юра поселился в доме Бобби Смайла, преуспевающего торговца ортопедической обувью. Пегги Смайл, пышноволосой блондинке с формами куклы Барби и белоснежной, как сантехнический фаянс, улыбкой, русский мальчик сразу понравился. Одобряя выбор дочери, она кормила его пудингами, приговаривая: «Ешь, бедненький, в России дефицит, у вас все, кроме членов партии, голодают, не так ли?» Юра, конечно, возражал, с трудом рассказывая по-английски о продовольственной программе, принятой на недавнем съезде КПСС. В свободное от дискуссий время он купался в бассейне, бегал по зеленой лужайке наперегонки с Сэмми и томился в гостевой спальне, пятой по счету, прислушиваясь к молчащему приемнику «Сокол». На четвертую ночь аппарат заработал, и тихий голос приказал:

«Орленок, Орленок, я Гнездо, слушай и запоминай!»

Согласно полученным инструкциям, на следующий день Юра увлек Саманту в парк, поцеловал ее, потрогал там, где она хотела, и поведал страшную тайну о том, что ее отец никакой не торговец ортопедической обувью, а полковник ЦРУ, куратор безумного проекта «Когти». Это по его заданию спецгруппа выкрала из Москвы Змеюрика, чтобы наладить промышленное разведение страшных летающих ящеров и уничтожить в конце концов человечество, ибо СССР насилия не потерпит и сделает с Нью-Йорком то же самое, что Америка сделала с Хиросимой. Теперь от Саманты зависит судьба цивилизации! Поплакав и несколько раз повторив задумчивое слово «shit», которому в спецшколе Юру не обучили, она, как всякая нормальная американская девочка, охотно согласилась принять участие в спасении мира. Но что надо делать? Об этом Юре во время следующего сеанса связи рассказал приемник «Сокол».

И вот, когда Бобби Смайл, надев черный костюм со строгим галстуком, поцеловал дочь, хлопнул по упругим ягодицам Пегги и сел в свой грузовой «Форд», подростки, незаметно проникнув в кузов, спрятались между коробок с ортопедической обувью фирмы «Гудфут». Спустя три часа мнимый коммивояжер въехал в бронированные ворота строго охраняемого ранчо. Дождавшись, пока Бобби с парнями из ЦРУ напьется виски и заснет мертвым сном военнослужащего алкоголика, отважные школьники под покровом ночи выбрались наружу. Пугаясь теней и странных звуков, они отправились на поиски Змеюрика. Миновав пальмовую рощу, дети увидели впереди два странных силуэта (один побольше, другой поменьше), издали похожих на снегоуборочные машины или сельскохозяйственные комбайны. Однако приблизившись, подростки поняли: перед ними Фрида и похищенный Змеюрик, который страшно вытянулся за время разлуки и отрастил огромные перепончатые крылья. Динозавр сквозь стальную сетку смотрел на приближавшихся подростков удивленным круглым глазом величиной с сомбреро и угрожающе щелкал зубастым клювом, большим, словно стремянка. Вдруг он узнал Юру, вытянул шею, радостно затрубил и захлопал крыльями, отчего пальмы кругом накренились, как при мощном муссоне. Затем Змеюрик повернулся к настороженной Фриде, которая была его раза в полтора больше, и защелкал, объясняя, что в гости к ним пришли друзья — бояться нечего. Самка закивала и с пониманием улыбнулась похожими на борону зубами.