Станислав Миронов - Virtuality

Естественно, я продолжил и работать, только принимал уже не по пять пациентов в день, а по одному, взяв к себе в клинику ещё одного психотерапевта.

И каждый день я чувствовал, будто меня что-то преследует. Какой-то то ли фантом, то ли что-то ещё. Что-то такое, что обязательно произойдёт. Нет, это была не смерть, отнюдь. Я чувствовал, что ещё при жизни со мной должно произойти нечто важное.

Самое важное.

Пациентов я брал себе наиболее перспективных, то есть, молодых девушек с какими-нибудь незначительными расстройствами, вроде нервного срыва по поводу расставания с любимым молодым человеком. Или даже любимой девушкой. Остальных посетителей я сливал своему коллеге. Это был один из элементов моей счастливой — насколько, разумеется, я мог себе позволить считать её счастливой — жизни.

Если честно, у меня даже порой возникали мысли заделаться каким-нибудь маньяком вроде Конструктора из «Пилы». Учить людей, как правильно жить. Показать им то, что они не замечают, что не ценят, на что не обращают внимания в своей повседневной суете. Вскоре, однако, я отказался от этой идеи потому, что не считаю себя человеком, который имеет право наставлять людей на путь истинный, в то время как сам уже давно с него сбился.

Вообще, что-то я углубился в дебри. Думаю, стоит рассказать о себе побольше, тем более, мне уже давно всё равно, что со мной будет — я и так знаю, что будет в итоге. Более того, я точно знаю, что рано или поздно, то же самое ждёт и всех остальных. Большую часть своей жизни я уже прожил, стало быть, не так уж и жаль мне покидать этот свет. Всё равно все встретимся.

Где-то там.

Мы с моей девушкой едем в метро. Как она сообщила, в компьютерный центр. На станцию «Кузнецкий мост».

Мы в вагоне.

— Видишь всех этих людей? — спрашивает меня она.

Глупый вопрос.

— Они все что-то делают, — продолжает она. — Все живут какой-то своей жизнью.

А дальше будут банальные рассуждения о людях и о том, как они живут?

— Но мало кто из них задаёт себе вопрос: а зачем я живу? Что я делаю? Нужно ли это мне?

— А мне-то что с того? — спрашиваю я.

— Не спрашивай. Просто запоминай, чтобы потом записать. Напечатать. Всё, что я говорю, всё, что происходит, ты должен это запомнить, а потом написать в своей книге.

— А не проще ли будет, если ты сама её напишешь?

— Нет. Я хочу, чтобы ты сам это сделал. Чтобы ты сам это понял и прочувствовал. Ты сам должен сделать все выводы. Понять суть.

— Какую ещё суть? — спрашиваю я.

— А вот такую. Ты должен сам понять, как пришёл к такой жизни. Понять, почему я тебя бросила, — отвечает она.

Какая-то женщина смотрит на мою девушку. Пристально. Прямо. Кажется, ей интересно. Или что-то ещё. Смотрит она почему-то так, словно её что-то удивляет. Или интригует.

Её удивляет то, что в наше время кто-то пишет книги?

Или что в наше время тёлки бросают своих парней?

Моя девушка тоже замечает, что на неё тупо смотрит какая-то женщина и, обращаясь к ней, спрашивает:

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

Женщина, как будто вдруг опомнившись, резко замотала головой и отвернулась.

Странные люди какие-то.

Вечно лезут не в своё дело.

— Именно поэтому, — продолжает моя пассия, обращаясь ко мне, — ты и должен написать книгу. Этот свой дневник событий. Хотя бы потому, что этого хочу я. Так что пиши и не задавай лишних вопросов.

Вопросов много, а задавать их нельзя.

Тряпка — слишком громкое слово.

Хуже всего то, что у меня действительно нет выбора. Моя девушка, она как будто меня загипнотизировала. Превратила в зомби. В овощ.

Что бы она ни придумала, я это сделаю.

И никакой тебе свободы выбора. Никакой свободы слова.

Антиконституциональная жизнь.

Моя никчёмная жизнь.

— Ладно, — говорю я, — буду писать. Вести дневник. Типа блог, только без Интернета.

Она будто и не слышала меня:

— А когда допишешь, я соль ю её в Сеть.

Сеть.

То, что мне нужно.

— Ты серьёзно? — спрашиваю я.

— Да, абсолютно, — отвечает она. — Мир должен увидеть эту книгу. Этот твой дневник событий. «Virtuality».

— А чего в нём такого важного? — спрашиваю я с недоумением. — Я ведь даже не знаю, чем он закончится. Если закончится вообще.

— Закончится. Непременно закончится. И я даже знаю как. Так что не волнуйся, а просто пиши.

За меня думают.

Лузер — слишком громкое слово.

Будет лучше, если она напишет эту книгу сама, а её продвижением в Сети займусь я. И тогда каждый из нас займётся тем, что он действительно хочет.

Я спрашиваю:

— Может, поменяемся местами?

— Шутишь? — смеётся она. — С меня хватит твоей зависимости. Твоё место мне не нужно.

Она говорит:

— И ты сам мне не нужен. Допишешь книгу, и расход по углам. Ясно?

Но я не хочу её терять. Она нужна мне как воздух. Как Интернет. Как мой блог, в котором я уже не был двое суток. Как моя анкета в социальной сети. А ведь меня там ждут. Мои друзья. Мои ежедневные невидимые собеседники. Их мысли. Их души.

Мне их не хватает.

Вам это знакомо?

— Так вот, Игорь. Ты меня сбил. Все эти люди, они не думают, как живут. Они живут по системе. По накатанной.

Она говорит моими словами.

— Но они даже и не представляют, что ими движет. Почему они живут. Ради чего.

Я говорю:

— Слишком полемично. Не пойдёт для книги.

— А мне всё равно. Пиши как есть. А там разберёмся. Итак, Игорь, людьми в основном движет страх.

Страх? Спорно.

Зачем она мне об этом рассказывает?

Она спрашивает:

— Чего ты боишься?

Я проснулась минут пять назад, в десять утра. Похоже, мне ничего не снилось. Либо я просто не помню. Всё забыла. Надо попробовать восстановить события.

Так, что было вчера?

А, я помню. Я помню, что ничего не помню. Уж простите за каламбур. Я помню доктора. Помню, как очутилась перед дверью в его кабинет в клинике. Помню, как мы с ним общались. Помню хачика-бомбилу.

А это уже что-то значит.

Это значит, что я теряю память не каждый день.

Или просто день ещё не прошёл?

Открываю ежедневник, подаренный мне доктором. Перечитываю содержимое. Такие знакомые слова. Такие знакомые и такие далёкие. Как будто у меня есть сестра-близнец, нас разлучили при рождении, и мы вдруг встретились. И теперь не понимаем, что произошло.

Осматриваю себя в зеркало. У меня красивое лицо, красивое тело, красивая грудь, но почему-то одна чуть больше другой. Надо будет с этим что-то сделать. Подкачать, например. Лицо действительно выглядит неплохо. Очень даже. Ну, мне так кажется.

Вообще, как-то знакомо, что я смотрю на себя в зеркало. На обнажённую себя.

И почему-то мне нехорошо.

Интересно, сколько ещё пройдёт времени, прежде чем я стану смотреть на себя в зеркало по утрам с ощущением ужаса?