Станислав Миронов - Virtuality

Наверняка ведь у меня в компьютере есть какая-то часть моей жизни. Уж это — сто процентов. Даже если это просто какие-нибудь школьные рефераты, всё равно мне это может понадобиться.

Каждая мелочь может стать решающей.

Сажусь за стол. Открываю крышку ноутбука. Нажимаю кнопку включения компьютера. Ввожу пароль для входа в систему.

Механическая память.

«Mac OS» запустилась, и я смотрю, что у меня на рабочем столе.

Вижу несколько папок. Захожу в одну из них, в ту, что называется «Фото». В ней я вижу много фотографий. Очень много.

В том числе и фотографии с Пашей.

Да, жаль. Жаль, что всё так вышло.

Но у меня по-прежнему такое ощущение, что я это уже пережила. Так же пережила, как и всё, что со мной происходило до его поступка.

Но что же было после?

Кто кинул меня или умер, благодаря чему я потом на целый месяц ушла в запой?

Решаю отложить ностальгические порывы на потом.

Допиваю последнюю банку энергетического напитка.

И вдруг, случайно свернув все открытые окна, замечаю на рабочем столе один файл.

Текстовый документ.

Virtuality.

Это его название.

Открываю и начинаю читать.

Ого, сколько понаписано. Автор — некий Игорь. После имени подписано: Добро.

Книга повествует об интернет-зависимости. Углубляюсь в чтение. Должна же я понять, чем я жила до того момента, пока не покинула свой дом.

И я читаю:

«Её компьютер настроен так, что при получении новых писем по электронной почте он выдаёт такой звук, что порой соседи стучат в стену. Или по батарее. Я это знаю, потому что она рассказала мне об этом позже, при встрече.

— Это для того, — сказала она мне тогда, — чтобы я никогда не пропускала почту. Потому что отвечать нужно быстро. Это правило хорошего тона.

В этот момент она, сидя в ванне, собиралась покончить с собой. Уйти из жизни.

Из-за какого-то там парня.

— И я решила, — сказала она, — что с этим пока можно повременить. Почта важнее.

Это было в июне прошлого года.

Она говорит:

— Так я и прочитала твоё письмо»

Чем-то напоминает меня. Ну, вы ведь помните, да? Пашу. После последней встречи с которым я села в ванне и занесла руку с лезвием. Чтобы вскрыть вены.

И я читаю дальше.

Всё кажется каким-то поразительно знакомым. Как будто его девушка — это я.

Тему интернет-зависимости он раскрыл довольно глубоко, рассказав и основные причины, почему люди подсаживаются на виртуальность, и то, как это часто происходит, и то, чем часто заканчивается. Даже дал пару советов, как от этой зависимости можно избавиться.

В общем, библия интернет-задрота.

В голову почему-то приходят отрицательные ассоциации, связанные с этой темой. Как будто действительно именно я заставляла его от неё избавиться. Ну, этого Игоря с его интернет-зависимостью.

А ещё я прочитала в ней поражающе много фраз, схожих с теми, что случайно приходили мне в голову. Как будто в то время, пока мне в голову приходили эти фразы, я тупо слизывала их с книги Игоря.

Или как будто выучила её наизусть.

Там даже написано, как он прикалывался над интернет-сообществом.

И вот, уже третий час я читаю эту книгу. Дохожу до последней главы.

Он написал, что решает окончить жизнь самоубийством.

И тут, в голове словно что-то кольнуло.

Его книга, она не просто мне знакома.

У меня действительно такое ощущение, будто та его девушка — это я.

Он написал, мол, его девушки на самом деле нет. Но у меня на самом деле ощущение, что он соврал. Тут что-то не так.

Так вот кто у меня умер? Этот «Добро»? Этот Игорь?

А потом каким-то образом я получила эту его книгу, являющуюся его финальным посланием?

И настолько сильно переживала по поводу его смерти, что выучила его книгу наизусть, а потом начала съезжать с катушек и обратилась к психотерапевту?

В голове что-то крутится, что-то до боли знакомое, но я никак не могу вспомнить.

Такое ощущение, будто в этой книге, «Virtuality», что-то есть такое, призванное сбить меня с толку.

Что же это?

Неужели я ушла в запой из-за смерти этого Игоря?

И по этой причине я обратилась к Крылову?

А что, версия подходящая. Я каким-то образом пережила расставание с Пашей, потом надолго ушла в себя, а затем познакомилась с этим Игорем. Потом он скопытился от передозировки снотворным, и это меня окончательно добило, благодаря чему я и съехала с катушек.

А потом обратилась к психотерапевту.

И от силы пережитого впечатления вдруг потеряла память.

Вроде, сходится.

Я пытаюсь вспомнить, так ли это, но никак не могу.

У меня бегают глаза, и вдруг я замечаю слева от ноутбука лежащую на столе немного смятую газету. В ней красной ручкой обведено объявление: «ЧАСТНАЯ КЛИНИКА „ИМПЛОЗИЯ“. УРОЛОГИЯ, ГИНЕКОЛОГИЯ, НАРКОЛОГИЯ, ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПОМОЩЬ. ЗВОНИТЕ, НАШИ КЛИЕНТЫ УХОДЯТ ОТ НАС ЗДОРОВЫМИ». И ниже написан телефон клиники.

Так вот как я нашла Крылова.

В газете.

И я читаю:

«А меня будто и не было здесь.

А нужен ли?»

И вдруг мне снова вспоминается фраза: каждая мелочь может стать решающей.

Да! Я всё вспомнила.

Я вспомнила, как всё было.

Я вспомнила всё, что произошло со мной за последний год.

Я вспомнила всю свою жизнь от корки до корки.

Ловите момент.

Я быстро одеваюсь, настолько быстро, что, кажется, я опередила все армейские нормативы.

Бля, да это же просто взрыв мозга!

Нет, этого не может быть.

Я вспомнила, кто умер.

Точно, вспомнила.

Мне нужен Крылов.

Срочно!

Вешаю сумочку на плечо. Беру свой мобильник и набираю номер Дмитрия Валентиновича.

И выкидываю блокнот в мусорное ведро на кухне.

Он мне больше не нужен.

На следующий день, в день последней нашей с тобой встречи, в день, сразу после которого я сел дома и начал писать это послание, эту последнюю волю усопшего меня, я позвонил своему адвокату и дал ему указание подготовить всё для составления завещания.

К вечеру полный пакет документов уже был готов.

Я знал, что времени у меня уже почти не осталось, но вместе с тем я понимал, что судьбой мне отведено ровно столько, сколько нужно для того, чтобы собраться с силами и рассказать тебе всё, что произошло.

И вдруг мои размышления прервал телефонный звонок.

Это была ты.

И тогда я понял: всё, это конец.

И вот, наконец, мы встретились с Крыловым.

Я никак не могла отдышаться, поэтому сказала ему, что расскажу всё чуть позже. Кажется, он не против.

Мы сидим за столиком, нам уже принесли еду. Я заказала бокал вина, а Крылов — лазанью.

Он терпеливо ждёт.

И вот, пауза, которая повисла между нами, подошла к концу.

Дмитрий Валентинович говорит:

— Ну что, Вика, вы уже отошли от шока? Ведь я так понимаю, у вас шок?