Ларс Хусум - Мой друг Иисус Христос

Анита поторопилась вмешаться. Она поняла, что Ханна не соображает, что несет. Она встала в дверях, и все взгляды обратились к ней. Ханна сказала вполне достаточно для того, чтобы доверие к Аните пошатнулось. И Анита, сама того не замечая, вдруг тихо заплакала.

– Неужели ты заплатила сто тысяч крон для того, чтобы быть поближе к Бриану?

Анита тихо тряхнула головой и пробормотала:

– Я не понимаю, о чем она говорит? Она пьяна.

Ханна обиженно вскочила. Да, она была пьяна в стельку.

– Я получила сто тысяч крон за то, что позволила тебе тут работать, а Гитте получила двести тысяч, – кричала она возмущенно.

– Откуда у меня такие деньги? Я только что полностью обанкротилась.

Это заявление смутило Ханну, пока она наконец не восстановила ход мыслей.

– Да я получила деньги вовсе не от тебя, а от Николая, шурина Бриана, – триумфально провозгласила она.

Анита стояла у двери на всеобщем обозрении.

– Ничего подобного.

– Что тебе надо от Бриана?

Все заметили, что она постоянно вьется вокруг него.

– Мне ничего не надо. Все неправда.

Ей никто не верил. Ханна была настолько пьяна, что не осознавала, в каком дурацком положении она сама оказалась.

– Мы всей семьей отдохнули в Греции на эти деньги. И я не вру.

Возражать ей было бессмысленно. Возможно, Анита своим видом подтвердила слова Ханны, потому что выглядела испуганно. Она даже не замечала, что плачет, пока молчаливые взгляды не вынудили ее убраться. Она побежала со всех ног и лишь на холоде заметила, что у нее лицо мокрое. Ей безумно хотелось исчезнуть. Она так сильно влюблена. Это чувство сделало ее сильной, но теперь оно разрушит ее до основания.

Когда она явилась домой, Велик и Свищ еще не спали. Они дремали у телевизора, по которому шел последний фильм со Стивеном Сигалом.

– Привет, как прошел праздник?

Она молча легла рядом с Великом и изо всех сил прижалась к нему. Она даже попыталась поцеловать его и стянуть с него штаны, но тот в испуге отстранил ее от себя:

– Что случилось? Анита, что с тобой? – Он прямо-таки запаниковал. – Это какое-то сумасшествие. Черт возьми, скажи хоть слово.

Велик совершенно растерялся. Анита по-прежнему молчала, и тогда Велик попытался утешить ее:

– Ну-ну… – Осторожно приласкал и обхватил руками.

– Позовите Марианну.

Свищ бросился в комнату Марианны и буквально вытащил ее из кровати. Она решительно отцепила Аниту от Велика и затолкнула к себе в комнату. Анита молчала. Как только дверь в комнату закрылась, Марианна повернулась к Велику и Свищу:

– Не надо нам мешать, и не будите Николая.

Они понимающе кивнули, хотя еле-еле подавили в себе желание ворваться ко мне.

Когда я проснулся, Свищ с Великом тупо пялились на дверь в комнату Аниты и Марианны. Я встал рядом с ними и посмотрел в том же направлении – ничего особенного, дверь как дверь.

– Чего вы туда уставились?

– Там Анита, – сказал Велик, не отрывая глаз от двери.

– Ну да, а где же ей еще быть?

Они молчали, и только тут до меня дошло, что что-то случилось. И я испугался:

– В чем дело?

– Нам нельзя ничего говорить.

– О чем?

– Мы не можем сказать.

В воображении я уже рисовал всевозможные картины. Бриан обо всем узнал, и наш план провалился. Возможно, он даже поколотил ее. Разозлился и не смог сдержаться, и теперь она лежит с помятым лицом и разбитым сердцем. Я решительно направился к двери. Она оказалась заперта, тогда я постучался. Велик положил руку мне на плечо:

– Не стоит, Николай. Не надо им мешать.

Я с раздражением скинул с себя его руку и постучал громче. Мой живот вопил: «Сделай что-нибудь, придурок. Иначе всему крышка».

Я обещал Сес, что мы не допустим никакой ошибки, и все-таки мы ее допустили. Я почувствовал, как чья-то рука обнимает меня за шею, и в сердцах обернулся к Велику, чтобы унять его, но Велик стоял в нескольких метрах от меня. Никого рядом не было, но я отчетливо ощущал каждый палец сильной руки, которая вот-вот причинит мне боль. Я начал задыхаться и хотел попросить о помощи, но мне не хватало воздуха. Глаза вывалились, лицо посинело, вены на шее бешено пульсировали.

– Черт, Николай, что, в конце концов, происходит?

Они орали на Марианну. Я потерял сознание всего на минуту и пришел в себя с громким вздохом, обнаружив, что мои друзья уже столпились вокруг и обеспокоенно смотрят на меня.

– Тебе надо делать то, что врач велел.

Марианна склонилась надо мной и бережно вытирала пот со лба. Я тряхнул головой. Анита стояла в дверях и тоже взволнованно на меня смотрела. Из комнаты она не выходила. Вроде бы на вид цела и невредима, ни одной царапины. Я неуверенно встал на ноги и направился к ней. Она замотала головой и захлопнула дверь прямо у меня перед носом. Ее лицо, может, и не трогали, но я тут же понял, что сердце ей все-таки разбили. Я вернулся к остальным:

– Что случилось?

– Ханна рассказала, что ты ее подкупил.

– Но это никуда не годится. Бриан не должен знать!

– Она рассказала не Бриану, а всем в детском саду.

Это вселило в меня надежду. Марианна прочитала мои мысли:

– Он знает.

– Не уверен.

– Думаешь, они не расскажут? Не надо было этого делать.

– Естественно, надо было. Это ради его же блага. Наверняка они дождутся понедельника, момента, когда он приведет Алана.

Я ушел в свою комнату и оделся. Я ощущал несвойственную мне решительность и силу воли. Мои друзья наблюдали, как я надеваю ботинки и куртку.

– Ты куда?

– Надо поговорить с Брианом.

Я произнес это без колебаний. Йеппе тут же принялся одеваться.

– Один на один.

Он изумленно вытаращился:

– Но это небезопасно. Он может тебя побить.

– Значит, так надо.

Очень странно, но в самый бедственный момент я ощутил самый сильный прилив оптимизма. Я никак не мог себе вообразить такого скорого завершения отношений между Брианом и Анитой. Это событие казалось таким далеким, нелепым и нереальным. А теперь оно близится, но я еще не совсем проиграл. На пороге Марианна притянула меня к себе, обняла и шепнула:

– Будь осторожен. Обещай мне.

Я прошептал в ответ:

– Обещаю. А почему мы говорим шепотом?

Она улыбнулась:

– Я горжусь тобой.

Ее слова меня смутили.

– Почему?

– Потому что ты делаешь это ради Бриана и Аниты.

Я покраснел. Впервые за всю свою взрослую жизнь. Тем не менее я вышел на улицу, преисполненный мужества.

Он по-прежнему живет на улице Педер Скрамс Гэде, и я набираю старый код. Он все еще действует. Странно, если принять во внимание мои прежние выходки. Я в плохой форме для того, чтобы подняться пешком на пятый этаж, и, когда я оказываюсь перед квартирой, мне необходимо отдышаться, прежде чем позвонить в дверь. Я сажусь на лестницу, опустив голову, и стенаю так громко, что за спиной открывается дверь квартиры.