Бет Фантаски - Химия чувств. Тинктура доктора Джекила

Магическая формула Джекела и Хайда должна была обеспечить новый уровень безопасности в обществе!

Какая ирония.

Я закрылся в кабинете химии и бросил сумку на свой рабочий стол. Я действовал без колебаний, опасаясь, что малейшее промедление может заставить меня передумать. Я, в общем, был уверен, что раствор не сработает. Шансы слишком невелики — раствор сам по себе получился весьма токсичным.

Хотя мой отец был уверен, что они с доктором Джекелом вплотную подошли к решению. Мой напарник считает, что прорыв... наш УСПЕХ…очень близок…

Вскоре после этого статья, которую отец собирался публиковать в журнале, оборвалась. Последняя запись была сделана в районе прошлого Рождества. То есть незадолго до смерти доктора Джекела.

Позвякивая пробирками, я собрал всю необходимую посуду и ингредиенты и поспешно принялся их смешивать, терзаясь вопросом: убить ли мне отца, прежде чем я наложу руки на себя?

Если я это сделаю, я почти наверняка отомщу за смерть отца Джилл и, возможно, воздам за убийство собственной матери, уж не говоря о том, что таким образом я спасу его будущих жертв. Я же знал, что зверь, вселившийся в моего отца, будет убивать еще и еще.

Но, да простит меня Господь, я продолжал в одиночестве делать свое дело в лаборатории.

Возможно, в глубине души я цеплялся за слабенькую надежду, что мой наскоро смешанный раствор, который прямо сейчас бурлил в колбе Эрленмейера, все же может спасти меня, а заодно поможет вернуть и отца.

А возможно, дело было в том, что я струсил и не отважился убить вместе с этой тварью человека, давшего мне жизнь. Этого сурового, требовательного и неласкового самовлюбленного мужчину, который, тем не менее, на титульном листе своей работы написал следующее посвящение: «Моему сыну Тристену — надеюсь, я и его смогу спасти».

Я действовал быстро, но точно, сверяясь с записями, я смешивал ингредиенты. Добавить пол-литра профильтрованной воды... Увидь мои старания Мессершмидт, он был бы в восторге.

Наконец, согласно списку современного доктора Джекела, я насыпал в уже и без того ядовитый дихромат калия стрихнина и вылил эту смертоносную смесь в колбу.

Стрихнин. Алкалоид, который в девятнадцатом веке по ошибке считали лекарством, и его тогда легко было достать в аптеке. Количество, которое я добавил в свой раствор, способно подкосить любого.

Я решил прекратить размышления о том, что будет, о том, как раствор обожжет мне горло и парализует легкие. Я поднял колбу, посмотрел на жидкость, словно собираясь произнести тост за собственную судьбу, и тут услышал, как кто-то выкрикнул мое имя из коридора:

— Тристен! Остановись!

Джилл

— Не надо, Тристен, — взмолилась я, увидев, что рука его замерла. Рюкзак соскочил с плеча и с тяжелым стуком упал на пол, я подошла к нему: — Прошу тебя. Давай сначала поговорим.

— Как ты вообще сюда вошла? — смущенно спросил он, крепко держа наполненную до краев колбу за горлышко. Тристен посмотрел на дверь: — Я же ее закрыл...

— А я открыла, — сказала я, раскрыв ладонь и продемонстрировав ему скрепку. — Как ты меня учил.

— Черт!.. — простонал Тристен. — Зря я это сделал...

— Тристен, так что там? — я подошла еще ближе, боясь, что он прямо сейчас выльет содержимое колбы себе в рот и я не успею до него добежать. — Что в растворе? Какая там примесь?

Он не ответил.

— Джилл, тебе лучше уйти.

У меня в животе похолодело.

— Тристен... что в нем?

Он все равно промолчал, но поставил колбу, вышел из-за стола и твердо взял меня за плечи.

— Джилл, — повторил он, пристально глядя мне в глаза, — тебе действительно лучше уйти.

И тогда я поняла, что раствор, который Тристен Хайд собрался выпить, не просто токсичен, а, скорее всего, смертельно опасен. Но он не казался напуганным. Наоборот, он выглядел решительно, и эта самоотверженность дала мне понять больше, чем сказало бы выражение явного ужаса. Я узнала этот взгляд: он был таким же, как в тот день, когда Тристен впервые попросил меня помочь ему с этим опытом. И когда он пообещал покончить с собой, если питье его не излечит.

— Тристен, но ты ведь сам не веришь, что раствор может тебе помочь? — спросила я, сдерживая эмоции — если дать им разыграться, я могла перестать логично мыслить. Я боялась — ведь у меня на глазах мог умереть человек. Но и это не все. Я боялась потерять Тристена. Навсегда. Этого бы я не перенесла. Потому что, даже если он не испытывал ко мне никаких чувств, я его любила.

Любить его было глупо и бессмысленно — и, вероятно, неправильно. Он был опасным и наглым, нарушал все правила, которым следовала я, и подбивал нарушать их и меня. Но в тот момент я четко осознала: каким-то образом я все же влюбилась в этого парня, собиравшегося лишить себя жизни.

— Он же тебя убьет, да? — спросила я, проклиная себя за срывающийся голос.

— Может быть, — признал Тристен. — Но я, конечно, надеюсь, что этот состав мне поможет. Хотя вероятность того, что я отравлюсь, тоже велика.

Я и сама подозревала то же самое, но, когда услышала это от Тристена, у меня заледенела кровь.

— А почему ты хочешь сделать это сейчас? — поинтересовалась я в надежде его образумить. — Почему бы тебе не подождать? Ты же даже не уверен , что эта тварь действительно существует? Не на сто же процентов!

— Джил, я уверен, — ровно сказал он, все еще держа меня за плечи. Он сжал меня чуть крепче. — Абсолютно уверен.

Я внимательно посмотрела ему в лицо, словно пытаясь усмотреть это чудовище в его глазах. Но я видела лишь Тристена, непростого человека, способного даже на насилие. И так же точно способного на добро, на искреннюю теплоту, на готовность пожертвовать своей жизнью ради других. Например, ради Бекки, если мои подозрения верны.

— Откуда ты знаешь?

— Прошлой ночью мне приснился сон, — сказал он.

— Они тебе и до этого снились.

— В этот раз я увидел его завершение, — поведал мне Тристен. — я теперь знаю, чем все кончилось... то есть убийством .

— Но это ничего не значит!

— Джилл, я увидел ее лицо, — продолжал он, слегка разжав пальцы, теперь он просто держал меня, не сжимая. — Я видел ее лицо, когда она умирала. Когда чудовище ее убило.

— Не понимаю… Ты же всегда знал, кто она. — Бекка. Как можно было ревновать в такой ужасный момент? Но я ревновала.

— Нет, Джилл, — ответил Тристен, его карие глаза были крайне печальны. — Я ошибался. Он убил не твою глупую подружку.

—Да? — Вопрос прозвучал сдавленно, как-то... что-то в его взгляде выдавало ответ на вопрос, который я даже еще не задала. — И кто же это был, Тристен?

— Та, Джилл, — сказал он. — Я… оно... убило тебя .

Меня, не Бекку...

Мы стояли вместе в одинокой лаборатории: я и парень, которого я любила и который уверял, что внутри него жило нечто, жаждущее убить меня. Но я его не боялась,