Эльмира Нетесова - Тонкий лед

Женщина успокоилась, а через год впрямь создала другую семью. Теперь сынишка имеется у нее, а не поддержи, не поговори, кто знает, куда кривая выве­ла б...

Егор, едва Касьянов вернулся из отпуска, расска­зал ему о последней встрече с Ромкой.

— Ну, ожил мерзавец, отдышался! А то Сашок со­всем собрался хоронить его. Этот шельмец еще нас переживет! Нет, ну, додумался до такой пакости! Родному отцу предложить бесчестье, да еще преподнести подвигом! Положи за него на плаху свою голову! Ну, и зверь! Ну, и детки пошли! — возмущался Федор Дмит­риевич.

— Больше я к нему ни ногой!

— Вот тут не зарекайся! — поморщился Касьянов.

— Не могу. Не хочу его видеть!

— А зачем? Захочешь узнать о нем, Сашок всегда скажет, не утаит. Да и чего о нем переживать? Он на воле смог бы что-нибудь по новой отчебучить. А когда сидит за решеткой, уже не опасен.

— Он из клетки достает! — пожаловался Егор.

— А ты держи себя в руках, будь мужчиной.

Через месяц Касьянова и Соколова вызвали в Юж­но-Сахалинск на совещание руководителей испра­вительно-трудовых учреждений. Федор Дмитриевич, оставив вместо себя Платонова, уехал в областной центр.

А уже на следующий день зэчки зоны жестоко из­били в бараке двух охранниц.

Егор сколько ни спрашивал, никто из женщин не назвал причину драки.

Охранницы отвечали неубедительно, мол, нагруби­ли нам зэчки. Те пригрозили загнать всех в «шизо», вот они и наехали скопом.

— А за что они нагрубили вам? — спрашивал Пла­тонов.

Охранницы пожимали плечами:

— Даже не помним. Из-за мелочи...

— И сразу в «шизо»? — не поверил Егор, но дру­гих доводов не услышал.— Если нагрубили двое или трое, почему грозили загнать в «шизо» всех?

— Сгоряча. Разозлили нас.

— Но вы только пригрозили или ударили кого-ни­будь?

— Пальцем не трогали.

— Почему на вас налетели скопом?

— Потому что зверюги все!

— Иначе тут не сидели б! — оправдывались охран­ницы.

— Да, зэчки — не подарок! И все ж ни с чего не начнут побоище! Тем более за слова! Может, другая была причина?

— Нет!—переглянулись охранницы.

Сами зэчки, участницы драки, тоже не назвали при­чину драки, и в душу человека закралось сомнение: «А все ли чисто в их отношениях? Молчат, значит, есть, что скрывать, причем именно от меня. Наверняка, из­вестно всем о причине драки, поднявшей на ноги зэчек нескольких бараков. Но как узнать? Что скрывают?» — решил навестить Галину, как только вернется Кась­янов.

Федор Дмитриевич, узнав о драке зэчек с охраной, ничуть не удивился и сказал:

— Причин может быть тьма. Бабы могли увидеть, что охранницы лучше едят в столовой. Или понесли из кухни мясо, а зэчки увидели.

— Об этом мне молчать не стали бы! — не пове­рил Егор.

— Почему? На кухне все зэчки. С ними сами раз­берутся, не захотели тебе высветить.

— Нет, это — не за мясо! Тут что-то другое,— не верил Платонов.

— А что говорят информаторы? — спросил Федор Дмитриевич.

— Не знают. Они недавние, может, не успели под­слушать своих?

— Скажи, что сам заподозрил? — прищурился Ка­сьянов.

— Пока это предположение, но вспомните, что и прежде, и теперь наши зэчки из ближних деревень нет-нет, да и убегают домой из зоны. Иногда даже на ночь. На рассвете сами возвращаются. Это ни одна и ни две. В месяц по два-три раза дома отмечаются.

Я не поверю, что охрана не знает о том. Правда, слу­чалось, иногда они приводили беглянок сами. Брали в домах, из семей. Но это случайно. Убегают же по­стоянно. Сомневаюсь, что мимо внимания охраны и со­бак прошли незаметно.

— Надо начальника охраны за жабры взять! Опух что ли от сна?

— Федор Дмитриевич, мне не до смеха! Если я прав в своих подозрениях, охрану зоны придется сме­нить полностью, начиная с начальника! — предупре­дил Платонов.

— Проверь! Я полностью тебе доверяю. Если в чем- то виноватой окажется охрана, заменим ее. Это не проблема! — согласился Касьянов.

Егор, подумав, составил свой план действий. Вече­ром после работы он навестил Галину, совсем недав­но оправданную областным судом.

Женщина встретила Егора настороженно. Что и го­ворить, Платонова в гости никак не ждала. Да и зачем человек к ней пожаловал? Галина внимательно слу­шала и никак не могла взять в толк, что хочет Егор? Чего ему надо от нее?

— Ну, да. Убегала иногда домой.

— Охрана знала о том заранее?

— Если б знали, не пустили б! Они меня из дома вытаскивали силой, от детей забирали! —жаловалась баба.

— А другие как уходили?

— Как и я. Всех с боем возвращали в зону, вздох­нула Галина, вспомнив недавнее.

— Но ведь не всех вот так! Говорят, иные на ночь дома оставались. Это правда?

— Бывало. Они везучие, их не видели, а я попада­лась.

— Как бригадирши на это смотрели?

— Радовались, хоть какая-то дома побыла. Все ж бабы, почти у каждой дети.

— А не платили беглянки охране и бригадирам за побег и прикрытие? — спросил Егор Галину.

— Я не платила. О других не слышала. Сами зна­ете, всякую копейку домой тащила, а в зоне ни с кем не дружила.

— Галя, а те, кто кроме вас убегал домой, часто возвращались с охраной.

— Кто как. Были те, кто не попадался.

— А бригадирша сбегала?

— Нет!—замотала головой.

— Почему? — спросил Егор.

— Не к кому! Да и жила в городе. Далеко. За ночь обернуться не успела б.

— Скажи, а какие у нее были отношения с охра­ной?— спросил Егор.

— Очень плохие. Всегда ругались, а за что и поче­му не знаю.

Так ничего не добившись от Галины, решил чело­век навестить Наташку.

В сумерках он свернул к ее дому, зная, что зверо­воду на ферме в потемках делать нечего.

Егор позвонил в дверь, робея. Ведь прошло полго­да с того времени, как женщина ушла из зоны. Он только сегодня вздумал навестить, да и то не без дела.

В руках коробка конфет и букет цветов. Это все, что скрашивало его визит, придавало характер лично­го. Наталья долго рассматривала в глазок припозднив­шегося гостя.

— Это я, Егор,— сказал негромко.

Дверь распахнулась.

— Это ты?!—отступила на шаг вглубь коридора, глаза округлились.

— Да, я,— шагнул через порог и, закрыв за собою двери, схватил Наташку за руки.— Ждала или нет?

— Не знаю! — все еще не верила в приход Егора и, обняв, никак не хотела отпустить человека хоть на секунду из своих рук.

Они вошли в просторный дом. Здесь было сумрачно и тихо. Где-то в часах шепотом прокуковала кукушка.

— Раздевайся,— повесила шинель на вешалку.— Как долго я ждала тебя, Егорушка! — подошла совсем близко, заглянула в глаза,— почему не приходил?

— Очень много работы было!

— А я? По мне скучал?

— Если б не думал о тебе, не пришел бы.

— Редко вспоминал,— пробежала по лицу еле при­метная тучка.

— Часто думал, Наташ! Да сам себя боялся.