Ирина Левитес - Боричев Ток, 10

И только тетя Фира совсем одна. Нет, конечно, у нее есть племянница. Но она, как известно, живет в Черновцах. Тетя Фира ею гордится и вслух читает письма. Попутно обращает внимание слушателей на выдающиеся способности племянницыных детей. Новорожденной девочки, с удивительно осмысленным для ее возраста взглядом. И четырехлетнего мальчика, у которого ум! Такой ум, что вы не поверите. Он обиделся, что внимание уделяют малышке. Взял молоток и хотел уже стукнуть. Но его поймали. Так знаете, что он сказал? «Ага! Вы не слышали, как она меня выругала!» Такой ум! Прямо Карл Маркс!

Но все-таки, несмотря на достижения племянницы и ее детей, ужасно хочется, чтобы тетя Фира жила с приличным человеком. И гуляла с ним вечерами по Боричеву Току. До Фроловской и обратно. Или даже ездила на трамвае в филармонию. Нина хорошо обдумала план на завтра. Если тетя Фира и ее знакомый будут стесняться, она спокойно скажет: «Не волнуйтесь, пожалуйста. Тетя Фира, расскажи о себе. А теперь вы, товарищ знакомый, расскажите о себе». Тогда все поймут, что позвали Нину не зря.

Но план чуть было не рухнул. И все из-за Ромки. Нина зашла к Лубанам, чтобы убить время до вечера. До шести часов, когда надо будет пить чай у Фиры. С «Киевским» тортом. У Ромки на подоконнике лежали яблоки. Нина задумалась, взяла одно и откусила. Ромка сначала ничего не сказал. Дождался, когда от яблока осталась половина. Чтобы уже надежно было. И тогда вроде бы вспомнил. Осенило его.

— Ты что? — встревожился Ромка. — Яблоки-то отравленные!

— Не ври! — Нина сначала не поверила, но потом засомневалась: —Дустом? Или борной кислотой?

Борной кислотой Века пыталась справиться с нашествием черных муравьев, которые неизвестно как добирались до второго этажа, ползли цепочкой к буфету и вовсю там орудовали. Альпинисты-разбойники. Века разводила кислоту в розетках для варенья, но муравьи все равно маршировали строем. Если им ничего не делалось, значит, и Нине кислота не опасна.

— Скажешь тоже! — поморщился Ромка. — Кураре. Смертельно опасный яд.

— И где ты его взял? — не поверила Нина. Не такая уж она дурочка, чтобы поддаваться на Ромкины розыгрыши.

— Юрка притащил. Они в кружке опыты ставили. На лягушках. Лягушки кончились, а яд остался.

Глупости! Хотя Юрка, Ромкин одноклассник, действительно ходил в какой-то там кружок. И вполне мог стащить немного яду. С него станется.

— И как ты яд в яблоко напихал? — недоверчиво спросила Нина.

— Элементарно, Ватсон! Шприцем. Развел водой и наколол яблоко.

— Со всех сторон? — испугалась Нина. Но надежда оставалась. Вдруг она укусила ненаколотый бок? И ничего не будет?

— Со всех.

— Врешь!

— Зачем я буду врать? Смотри, сколько белых точек.

Он взял огрызок и стал его внимательно изучать. Нина присмотрелась — и правда. И на остальных яблоках сквозь тонкую зеленоватую кожицу просвечивали белые пупырышки.

— А… когда он подействует?

— Все зависит от концентрации. На некоторых даже цианистый калий не действует, — профессорским тоном снисходительно пояснил Ромка.

Уф! Это уже легче. Вот если бы Ромка напихал в яблоко кураре пополам с цианистым калием, тогда другое дело. Но все равно страшно.

— И как я, по-твоему, должна сегодня чай у Фиры пить?

— Придется отказаться от торта, — вздохнул Ромка.

Еще чего не хватало! И дело вовсе не в торте. Хотя и в нем немножко. Дело в том, что она подведет Фиру. И чаепитие придется отменить. Из-за этого Ромки Фира так и не выйдет замуж.

Нина побрела в беседку. Села на лавочку и стала прислушиваться к себе. Живот вроде не болит. Или болит? Ничего не поймешь. Яд действовал слишком медленно. Может, она все-таки успеет устроить Фирину жизнь? А вдруг умрет прямо за столом, сразу после того, как знакомый товарищ расскажет о себе? Он испугается и уйдет. Еще хуже получится. Надо Фиру заранее предупредить, чтобы она Леру позвала.

Осторожно, едва переставляя ноги, донесла себя до Фириной двери. Никто не открыл. Наверное, Фира в парикмахерской. Наводит красоту. Что же делать? Позвонила к Лере. Послышалось шарканье войлочных тапочек и слабое:

— Кто?

— Бабушка Соня, это я. Лера дома?

— Лера? Я знаю, где Лера? Когда я спрашиваю: куда? Молчит. Ей что, трудно ответить? Когда я была девушка, я всегда говорила куда… — пожаловалась бабушка Соня, открыв дверь.

— А Женя? — перебила Нина.

— Женя? — задумалась бабушка Соня. — Я знаю? Я знаю, где Женя? Я знаю, где Оля? Я знаю, где Мира? Когда все бегают, я могу знать? Надо сидеть. Когда я была девушка, я сидела…

Ага, сидела она, как же. В Америку сплавала на пароходе. Еще до революции. Это вам не в Дарницу смотаться. Вот они все такие, взрослые. Про себя ничего не помнят.

— Тетя Фира просила передать, что зовет вас в гости, — решилась Нина. — А то ей некогда. В шесть часов.

— А? В гости? — приставила ладонь к уху бабушка Соня. Она ничего не знала про неизвестного знакомого и «Киевский» торт.

— Да-да! — подтвердила Нина. — Приглашает чай пить.

А что такого? Бабушка Соня, конечно, старенькая. И ей трудно даже во двор выходить. Но до Фириной двери всего три метра. И она их преодолеет. Но на всякий случай не мешало бы подстраховаться. Кого бы еще позвать? Лена, Голда и Мира Наумовна не подходят. Они в курсе дела и заподозрят неладное. Сразу догадаются, что ее отравили страшным ядом кураре. Бабушки тоже не годятся. Начнут выспрашивать, и правда вылезет наружу. Она всегда вылезает в самых неподходящих местах. А бабушкам нельзя волноваться…

Идея! Есть еще Бася с третьего этажа, тетя Паша рыбачка и в конце концов Валерик с Ирочкой. Только надо провести с ними беседу. Лишь бы Фира не вздумала ставить на стол сифон с газировкой. Пусть чай пьют.

В семь часов вечера, когда Нина ждала в беседке неминуемой смерти, появился Ромка. Он храбро откусывал от большого яблока с белыми пупырышками.

— Рома, не надо… — попросила Нина.

Пусть уж она одна пострадает. А то прямо Ромео и Джульетта получатся.

— Чего не надо?

— Травиться. Со мной заодно…

— Так ты поверила? — расхохотался Ромка. — Они просто на солнце лежали. И стали пупырчатыми.

— И неотравленные?

— Ничего не отравленные. Даже мытые. Хочешь?

Ромка протянул Нине целое яблоко. Спелое, наливное, сочное. Вкусное!

Ну вот. Теперь можно и к Фире сбегать. Выпить чаю с тортом. Может, хоть кусочек остался?

Хотя вряд ли.

Олю вызвали в школу. Да что же это такое? Сколько можно туда бегать?

— Ты что, идиот?

Валерик молчал. Таращил глазищи. Оля вертела в руках мятую тетрадь.

— Нет, он идиот! — в сердцах определила Оля и прочитала вслух: — «Медбежиха бабежала в лес, баймала медбежонка и дала ему шлёпки». Ну и как тебя угораздило сочинить эту галиматью?