Сергей Довлатов - Речь без повода... или Колонки редактора

Что ж, я там лакеем не был. И здесь не буду холуем…

Всю жизнь я мечтал быть учеником собственных идей. Чего и вам желаю!

К сожалению, я не знаю их фамилий. Лишь немногих знаю по именам. Но здороваюсь почти со всеми, и почти все они здороваются со мной.

Они — это наши старики из Форест-Хиллс.

Вспомните раздражительных советских пенсионеров. Вспомните их усталые, хмурые лица. Их дешевые папиросы. Их черные пальто и бесформенные скороходовские туфли. Их возбужденные, недовольные голоса:

— Я, мамаша, Перекоп брал! А ты мне чекушку без очереди не даешь…

А теперь пожалуйте к нам в Форест-Хиллс.

Вы только посмотрите, как одеты наши старики! Как они моложавы и элегантны! Как доброжелательны и любезны!

Среди молодежи еще попадаются наглецы и грубияны. Старики же неизменно вежливы и корректны.

Люди нашего возраста порой ругают Америку. Пожилые люди оценивают ситуацию гораздо трезвее. Хотя перестройка им стоит куда больших усилий. Язык дается с большим трудом. И пережитое напоминает о себе более властно…

Старики веселее, оптимистичнее нас. Среди молодежи больше распространено уныние. Которое лишь издалека напоминает величие духа.

Пожилые люди знают:

Уныние страшнее горя. Ибо горе есть разновидность созерцательного душевного опыта. Уныние же — сон души…

Старики не меркантильны. Они звонят мне в редакцию:

— Материально я вполне обеспечен. У меня есть все и даже больше. Но знаете, хочется чего-то еще… Вот и написал о том, что пережил…

Так попала к нам глава из повести ребе Лейзера…

От пожилого человека не услышишь:

— А что я с этого буду иметь?..

Старикам важнее давать, а не брать.

И еще одно соображение. Именно старики — наиболее требовательные, дотошные и взыскательные читатели газеты. Именно старики нам пишут чаще других. Чаще других звонят в редакцию.

Старики поддержали нас в трудные месяцы. Старики нас ругают за промахи и ошибки…

Вчера я спешил на работу. Спустился в метро. Заметил отходящий поезд. И поленился ускорить шаги.

«Ну вот, — подумал я, — старею…»

Подумал и обрадовался.

Куплю себе розовые брюки. Куплю рубашку с попугаями. Выпишу газету «Новый американец». Буду умным, веселым, добродушным стариком из Форест-Хиллс.

С детских лет мы живем в ожидании чуда. И чем зауряднее жизнь, тем мучительнее наши ожидания. Любая мелочь воспринимается как таинственный знак, сулящий чудесные и, разумеется, благотворные перемены.

С годами представления о чуде меняются. Так же, как и наши мечты.

В детстве я мечтал иметь щенка. Мои родители категорически возражали. Предполагалось, что собака будет отнимать массу времени. Что я начну скверно учиться и пренебрегать домашними обязанностями.

Учился я все равно довольно скверно. Домашними обязанностями все равно пренебрегал. А щенка приобрел через двадцать лет…

Юношей я мечтал о замшевой куртке. Я понимаю, что эта мечта лишена духовности. Что она легкомысленна и сугубо материалистична. Для переходного возраста это — нормально.

Затем я последовательно мечтал о самых разных вещах. Причем, самого разного масштаба и уровня. Я мечтал о литературной славе и японской зажигалке. О путешествии в Африку и о замене фановой трубы. Я мечтал бросить курить и посмотреть «Амаркорд» Феллини. Прочитать до конца «Волшебную гору» Томаса Манна и научиться расставлять запятые. Поколотить районного хулигана Мурашку и съесть в одиночку шоколадный торт.

Свои мечты я, как водится, откладывал до Нового года. Конец декабря был периодом напряженного ожидания. Разумеется, Новый год — самое подходящее время для чуда.

Шестилетним мальчишкой я ждал сюрпризов от Деда Мороза. Я засыпал, исполненный радужных надежд. Я просыпался от нетерпения.

Дед Мороз оказался не слишком щедрым. Из года в год наша распылившаяся семья ощутимо бедствовала. Питались мы скудно. Мать годами ходила в старом пальто.

Шли годы. Я все недоверчивее относился к Деду Морозу. И все больше рассчитывал на себя и друзей.

Мои рассказы не печатали. Перспективы отсутствовали. Но жизнь продолжалась. Жизнь — с огромным количеством проблем. Которые Дед Мороз совершенно игнорировал. В результате, его целиком и полностью заменили друзья. Так же, как они заменили мне государство.

Друзья в СССР издавна заменяют государство. То, что обязано проделывать государство, берут на себя ваши друзья.

Если нужен юрист — вы звоните друзьям. Понадобился детский врач — разыскиваете бывшего одноклассника. На дачу решили переехать — тревожите знакомого-автовладельца. Политические новости вам сообщают друзья. Книгами снабжают друзья. Законы разъясняют друзья. И обманывать государство тоже помогают друзья.

Они заменяют добрых волшебников, которых, я полагаю, не существует. Они заменяют всемогущего Деда Мороза с его чудесами, которых я уже не жду…

Когда я решил бежать из СССР, мне помогли друзья. На каждом этапе я пользовался их бесчисленными одолжениями. С их помощью раздобыл нужные документы. Занял у них требуемую для отъезда сумму. Их усилиями были переправлены на Запад мои драгоценные рукописи.

Добрые волшебники остались безучастны к моей судьбе. Дед Мороз не позвонил, не объявился! Все сделали друзья…

Приближается мой третий Новый год в эмиграции. Чудеса здесь происходят на каждом шагу. Мы говорим и пишем то, что думаем. Читаем любые книги. Смотрим любые фильмы. Выбираем себе религию и местожительства…

Теперь Деда Мороза зовут Санта-Клаус. Хотя боюсь, что он здесь ни при чем…

Когда приближается Новый год, моя дочка уверенно заявляет:

— Передай Санта-Клаусу, что мне нужен хороший фен для волос…

Она может не волноваться. Ее желание будет исполнено. Пока я жив, Санта-Клаус ей не откажет…

Приближается Новый год. Особых причин для ликования я не вижу. В Польше творится бог знает что. В Афганистане гибнет одураченная советская молодежь. Террористы из «Красных бригад» запросто воруют американских генералов.

Мир полон напряжения и тревоги. Вряд ли тут поможет легкомысленный Санта-Клаус. Или престарелый Дед Мороз в консервативном тулупе…

Накануне праздника я вспоминаю моих друзей, которые остались там. Мне известно, с каким трудом они раздобывают продукты для новогоднего застолья. Как мобилизуют связи и знакомства, как стоят в очередях.

Мне известно, что филологи, художники, актеры — гонят самогон. Что охота за сигаретами превратилась в детектив.

Мои друзья будут чокаться за новогодним столом. И будут желать друг другу счастливого Нового года. Так уж повелось. Хотя вряд ли Новый год принесет облегчение и радость. И все-таки, мечтать об этом — не запрещено…