Михаил Гиголашвили - Экобаба и дикарь

«Больше нету, пять раз сегодня уже спустил, еле на ногах стою!» — гордо сообщил второгодник, спрятал карточку и дал задание купить у старика в киоске польский журнал «Экран», где на предпоследней странице обязательно будет фото бабы в купальнике; дома запереться в туалете, смотреть на фото и делать эти нехитрые движения: «Увидите, как хорошо будет!» — весомо закончил он и поплелся на второй этаж — просвещать дальше.

С тех пор домашние задания выполнялись неукоснительно. В ход шли не только карточки и обложки журналов, рекламы чулок и фото спортсменок, но и античные сюжеты, репродукции (включая кающуюся Магдалину), снимки туземок из «Географии», рисунки из «Анатомии» и даже наскальная живопись. Гойя, Рубенс, Тулуз-Лотрек, Ренуар, Дега. Виртуозы доходили до Матисса и Модильяни. А кое-кто даже стал шастать в садик под горой, где стоял всеми забытый женский бюст с обнаженной грудью, которую можно было безнаказанно трогать и щупать, отчего бюст теплел и оживал — от женщины не отличить…

Допив водку и чувствуя, что сил прибавилось, он решил выйти на улицу, купить сигареты и выпивку. Побрел к остановке трамвая, не обращая внимания на ветер и слякоть. То принимался крыть и ругать изменницу, то отвлекался на что-то, чего раньше не замечал: взгляды влюбленной пары, тайные касания их рук, следы нищего, усталость в глазах стариков, отчаяние воробьев, бьющихся за крошку.

Уже в трамвае он почувствовал, что с ним что-то творится. С души как будто была содрана оболочка, и стало казаться, что он может слышать мысли людей. Сидят две школьницы. Одна думает: «Эту тройку она мне несправедливо поставила, половину задачи я решила.» — другая размышляла о джинсах, виденных в магазине.

«Ищи, значит!.. — зловеще повторял он ее слова, вылезая в центре. — Ну и поищем, их на свете много!.. Вот сколько их всюду!.. Призраки — те во мне, а на живых можно и посмотреть».

Вот тонкая девушка в легких очках, милая и застенчивая, осторожно пробирается в толпе, то и дело опуская лицо в открытый меховой воротник. В руках у нее скрипка, за плечом — рюкзачок с выпирающими углами нот.

Две солидные женщины выбирают на лотке апельсины, осторожно перекладывая их ухоженными пальцами.

Вот бритая хипповка с зеленым ротиком и изумрудным хохолком, в шинели, сворачивает на ходу папироску из голландского табака. Глаза у зеленой ангелицы быстрые, цепкие, смотрят вспышками, залпом проглатывая увиденное.

Важно движется томная блондинка с такой грудью, что пальто не застегивается на верхние три пуговицы. Она водит глазами не спеша и с достоинством. Уж она-то знает, что женская грудь приковывает к себе взгляды любого существа.

Вот низенькая худенькая дурнушка робко посматривает исподлобья из-под золотых очков, кусает губы.

И каждая же о чем-то думает!.. Вот была бы настоящая, полная и откровенная жизнь, с открытым забралом мозга, если бы все могли читать мысли всех!.. Вот где Апокалипсис!.. Но люди наверняка научатся лгать даже в мыслях. Или станут мысли свои как-нибудь отсекать, скрывать от других… Или какие-нибудь блокаторы выдумают, глушилки, давилки, хай-тэки всякие?..

Он застыл на углу. Да, он явно слышал мысли людей!..

Много монологов, но есть и диалоги. Некоторые мысли уходят вдаль, к неизвестным адресатам. Витают, зависают мысли ни о чем, о том, что видится, — ап-тека-улица-фонарь, трамвай-скамейка-урна-еще скамейка, сосиска-булочка-горчи-ца, собака-витрина-дерево…

Мысли у многих отсутствовали вообще. У других уносились вспять или были сосредоточены на простом: идти по слякоти осторожно, не упасть. Воздух был наполнен гомоном и шевеленьем мыслей. Они визжали и гудели, шептали и роптали на разные голоса. Были тут и крики, и стоны, и видения постельных сцен, и столбцы цифр, расчеты, деньги, и женские бедра, и мысли о солнце и пляже. Даже собачьи бодрые думы и всплески воробьиных кратких грез были различимы в этой кутерьме.

А можно ли понимать мысли на других языках?.. Мысли цветов, деревьев, камней?.. Собак, кошек, птиц?.. Всего живого?..

Он стоял на углу, отдавшись нелепым фантазиям.

Потом что-то закрылось в нем: «Зачем тебе это?»

И вспомнилась турбаза в Гаграх, где они с мальчишками пару раз воровали из общих ящиков чужие письма и с любопытством читали их, но особого удовольствия не получали. Зачем знать чужие мысли?.. Это наверняка тяжело и страшно: жить в постоянном гуле, вечном жужжании, стонах, охах и проклятиях!..

Побродив по городу, поглазев на огни рождественского базара и радостные лица людей, купив сигареты и бутылку виски, он понуро отправился пешком обратно и долго месил ногами грязь, забыв или не желая понимать, где он и куда идет.

— Видно, весело вчера было?.. Просыпайся, полдень скоро! Ты одна?.. Как дела?.. Что нового?.. С кем поссорилась, с кем помирилась? Рассказывай!.. — разбудила меня Ингрид.

— Сама рассказывай!.. — буркнула я.

Спросонья я вообще не хотела говорить с ней. Её вечное дурацкое: «Ну, рассказывай!»… А расскажешь — так через пять минут каждая собака будет в курсе дела. Недаром бабушка всегда говорит: «Двое знают — свинья знает». Нет уж, буду умнее, пусть сама болтает…

Ингрид сообщила, что поездка в Египет прошла отлично. Была жара, они ели отбивную из крокодила и рагу из страуса, видели Сфинкса («такой щербатый, противный, скалится как-то по-спидовски»), осмотрели все камни, пирамиды и склепы («подземные канавы без конца, кому только понадобилось их рыть в такой жаре?»). Катались на верблюде («вот уже на горбу пришлось ноги раздвинуть — так пришлось, чуть джинсы не лопнули!»). А в конце она даже переспала с молодым египтянином, который называл ее «Нефертити-блонд », без конца целовал щиколотки и запястья, подарил папирус с фараоновским сексом, а потом, представь себе, вдруг переспал и с Лизуном:

— Уже три года с ним встречаюсь, а не знала, что он — би!.. Вот видишь, какие они скрытные гадины!.. Хуже баб в тысячу раз. Во всём. С ними надо построже. Этот египтянин меня так смешил! Веселый был — просто прелесть. А тело такое коричневое, крепкое, гладенькое, а язычок такой быстрый, острый. До обмороков доводил, макака… А шутил сколько!.. Даже рыба, говорит, начинает вилять хвостом, если ее за жабры взять. Они там по-французски и по-английски все шпарят. Женщина, говорит, как шампанское: в холодном состоянии сильнее пьянит и во французской упаковке дороже стоит. Рассказал, что негритянки очень неохотно ходят с неграми, которые чернее их. Как думаешь, правда?

— Откуда мне знать?

— Ну да шут с ними, у них там в Арабистане свои дела, а в Европе настоящий матриархат только начинается и нескоро кончится. У тебя как дела?.. Рассказывай!