Дмитрий Север - Свадьба в Бурдеях

— Топай, топай, не до тебя.

— Тьфу, подумаешь, да мы на огороде каждый год такие находим, — передернула плечиками Анюта и пошла прочь.

— Вот видите Зинаида, и так происходит почти на каждом огороде, — Олег безжалостно опускал женщину 'на землю' — А мне их несут, и несут…

— Ты мне баки тут не заливай! Несут ему…. Сколько они стоят?! — глаза Зины сузились, и превратились в узенькие щелочки. Правая рука обладательницы рублей сжалась в кулак, и ее надутое лицо запылало бордовым цветом.

'Ударит. Ей Богу ударит', с тоской подумал Профессор и отодвинул от себя подальше злосчастные монеты.

— Это очень дорогие экземпляры, женщина. Я бы их оценил в пару тысяч, никак не меньше.

— Я согласно, забирай! — выдохнула расслабленно Зинаида и пододвинула кучку к Олегу.

— К сожалению, я их не могу у вас купить. — Олег осторожно подвинул обратно сомнительное сокровище.

— Денег нет что ли? — ее пальцы снова стали сгибаться.

— Да что вы! Вот взгляните, — и он опять повторил тот же самый фокус с купюрами. — Нет, дело не в этом. Я просто вам их оценил. У вас обязательно купят эти рубли в любом антикварном магазине Киева. Главное не продешевите…. Держите цену, Зина.

Зинаида недоверчиво скосила свой взгляд на оценщика.

— Да, не сомневайтесь вы, — Олег нежно похлопал женщину по руке, — я просто жду дорогую икону, с минуты на минуту ее должны принести. Вот и деньги уже отложил.

— А если я их в Киеве не продам?

— Да что вы…. У вас там эти рубли с руками оторвут, да еще и ноги целовать в придачу будут. — Олег усмехнулся про себя, 'Если тебе за это добро дадут сто гривен — считай, что ты вновь стала девочкой'

— Ну, смотри у меня! — пригрозила ему дама увесистой рукой, сгребла монеты в платочек и не прощаясь, вышла на свежий воздух.

Тут же как из- под земли вырос Жора и сразу плюхнулся в насиженное место.

— И что это было за чудовище, Олег?

— Ты разве не видишь, невменяемая она. Скажи что ее добро пятьдесят гривен стоит, удушит еще за столиком, — он поправил очки на носу и вдруг что-то вспомнил. — Жора, а ну-ка позови это дитя полей и огородов.

— Аня!!!

Где- то вдалеке, раздался звон бокала и шуршание пакета.

'Чипсы наверное открыла зараза!', с негодованием подумал Жора и через минуту перед ними предстала что-то жующая Анюта.

— Звал меня, Жорик?

Директор поперхнулся от такой наглой фамильярности, а Олег от души рассмеялся.

— А ну-ка дыхни… — Георгий привстал со стула и поднес свой нос крючком, к аленьким губкам. — Ах, ты ж дрянь! Ты что — коньяк пила?!

— Чуть-чуть. Две капельки… Я больше не буду, — заныла Анюта и незаметно наступила туфелькой на Жорины кеды. — Прости меня, хозяин… Я отработаю.

— Садись рядом, Анечка, — Профессор показал ей на соседний стул. — Ты ведь послушная девочка, — сказала, что не будешь, значит — не будешь. Правда, Абрамович?

Жора покраснел как рак и, вращая глазами, развел руками:

— Что бы это было в первый и последний раз! Чудо, ты меня поняло?!

— А то… Я что — дура что ли?

— Аня, это все такие мелочи, — Олег снова начал махать деньгами, но уже перед курносым носиком девушки. — Расскажи нам солнышко, какие вы там монетки у себя находите?

— Точно такие же. Только там дядька не с бородой, а с усами.

От этих слов по неспортивному телу Профессора, словно ток пробежал, и он встрепенулся.

— А ты уверена, что у дядьки усы были?! — У Олега ясно возник перед глазами образ великого Петра Первого.

Тонкая женская натура, сразу почувствовала слабину мужчины. Пусть это были и не любовные флюиды, а всего лишь денежная страсть, но нервозность человека в очках она почувствовала моментально и крепко сжала козыри в руках.

— А я точно и не помню, чего там у него нарисовано было… — ответила девушка, искоса поглядывая на хозяина.

— Э-э… Жора! Принеси коньячку, будь другом…. А?

— Аню… — выпучив от такого унижения глаза, Георгий снова собрался заорать на безалаберную сотрудницу.

— Тихо, Жора. Я тебя лично прошу. Принеси…

Георгий резко встал, и в раздражении пнул ногой стул.

— Запомни этот момент, детка, — Он вышел из — за стола и наклонился к ее ушку. — Сам директор за тобой ухаживает…

— Да я и сама могу, — вяло возразила девушка, лениво приподнимаясь со стула.

— Сиди Анечка, — удержал ее Профессор, — рассказывай, сколько их у тебя?

— Кого? — покраснела официантка, и зачем-то спрятала руки под стол.

— Ни кого, а чего…. Улавливаешь разницу?

— А-а…. Так это вы о монетах… — облегченно вздохнула Анечка. — Так нет их уже.

— Это как уже их нет? — Олега кинуло в пот.

— Недели две назад приехал хромой дядька, и скупил все.

— Гэ-гэ, — вот и все что смог вымолвить Профессор в тот момент.

'Болт! Это был точно он. Хромал недавно, хвастался Петровским рублем. '- На базар принесли…', вот ведь рожа хитрая — опередил меня гад….'

— Господин Профессор, прошу, — Жора низко поклонился и поставил на стол три фужера и полбутылки коньяка. — Так ты говоришь, две капельки выпила, Нюся?

— Ну… — Анюта с удивлением посмотрела на полупустую бутылку. — Темнота там была сплошная, не видать ничего. Может трошки и больше взяла…

— Жора! Да не будь ты скрягой, садись друг, выпьем.

Олег уже отошел от печального известия и решил брать крепость осадой.

— Анюта, ведь вы их в огороде находили, не правда ли?

— Ну, да… — Девушка была поглощена захватывающим зрелищем. Она в оба глаза наблюдала, как Жора разливает темно-коричневую жидкость по фужерам.

— За успех! — молодцевато произнес Георгий, поднимая бокал.

— Одну секунду, — никак не унимался Олег. — Так может Анечка, мы их там вместе поищем?

— Нет, нет, никак нельзя, — отмахнулась от него девушка. — Картошка сейчас там. Да и мама у меня строгая — не пустит.

— Фу-ух, вздрогнули! — Георгий нетерпеливо поднес к губам фужер.

И тут колокольчик над дверью забил набатом. Дверь распахнулась и на пороге предстала очень симпатичная, но злая как фурия, молодая женщина — супруга Жоры, Рита. Ее черные глазища метали молнии, а монгольские скулы, обтянутые смуглой кожей, ходили желваками.

— Ну конечно! Весь бордель в сборе!

Жора с Олегом быстро поставили фужеры на стол, а Анюта наоборот мгновенно опрокинула содержимое бокала в рот.

— Ты еще здесь?! — прошипела супруга, подкрадываясь пантерой, к не такой уж и бедной овечке.

— Рита Абрамовна, я же ничего плохого не сделала, — посоловевшими глазами уставилась на нее Анечка.

— Вон отсюда!

— Риточка, тут у Олежки такое горе случилось… — подмигивая правым глазам товарищу, попытался остановить свою супругу директор. — От него Танюша ушла, представляешь…. Господи, какое горе!