Клас Эстергрен - Джентльмены

Пока Бикман разглагольствовал о жизни вообще и о писательстве в частности, я оглядывал толпу и присутствующих знаменитостей. Никто не показался особо интересным, и я понял, что требуются дополнительные возлияния.

Со временем к нашей мало-помалу продвигающейся беседе присоединились жена и дочь господина Бикмана. Я не встречал их прежде; они оказались ровно настолько загорелыми, накрашенными и декольтированными, насколько и следовало ожидать.

— Вот Клас, — представил меня Викман, — он вам понравится. Вообще он пи-са-тель. Он та-ин-ствен-ный тип, хе-хе! — хохотнув, директор скрылся в толпе.

Дамы немедленно проявили ко мне интерес и стали спрашивать, что я написал. Они никогда не слышали о моих книгах, но все казалось им чрезвычайно увлекательным. Они готовы были немедленно заказать мои произведения у своих книготорговцев.

— И вам приходится все лето стричь траву, чтобы заработать на жизнь?..

— Я не жалуюсь, — ответил я.

— Пожалуй, в этом есть прок — разнообразная работа, вы знакомитесь с разными людьми, не так ли? — предположила мать, склонив голову набок.

— Конечно. Действие следующей книги будет происходить на поле для гольфа.

И мать, и дочь-великанша засмеялись, после чего мать посетила идея — относительно заработков.

— Минутку! — Она углубилась в толпу.

Проследив за ней взглядом, я увидел, как она схватила за руку мужчину средних лет в джинсах и джемпере. Вид у него был слегка богемный, как у рекламщика, который успел заработать кучу денег и лишь изредка выезжает в клуб, чтобы забить мяч и пропустить стаканчик в баре. Фру Викман обменялась с ним парой реплик, тот икнул, и оба взглянули в мою сторону. Собеседник утвердительно кивнул и проследовал за госпожой Викман.

— Это Торстен Франсен, — сказала она, едва оказавшись рядом.

— Привет, — произнес тот.

Мы пожали друг другу руки, и фру Викман объяснила, что они с Торстеном дружат со школьной скамьи, что он знает меня, потому что работает в известном издательстве, и что у него всегда множество интересных мыслей.

Торстен Франсен приобнял меня за плечи и отвел чуть в сторону. По дороге мы захватили по коктейлю.

— Здесь все такие важные черти, — сказал Франсен. — Как думаешь?

Я кивнул и закурил.

— Тебе нужна работа?

— Больше всего мне нужны деньги, — ответил я.

— Ясное дело, — согласился Франсен. — Работать даром нельзя, даже писателю. Понимаешь, мне нравится то, что ты делаешь, и у меня есть для тебя идея.

— Поделись.

И Франсен поведал мне о другом юбилее: «Красной комнате» Стриндберга исполнялось сто лет. Идея заключалась в том, чтобы кто-нибудь — например, я, — сел и переписал этот роман, перенеся действие в наше время. Книга и по сей день волновала умы, а будучи перенесенной в наши реалии, могла обрести взрывную силу. Молодой потенциал и дерзкий стиль обещали наделать шуму, надеялся Франсен.

— Замысел мне нравится, — признался я.

— Ты-то хоть не зажимайся, — сказал Франсен. — Берешься или нет, вот в чем вопрос.

— Дай мне пару минут. Здесь, прямо скажем, не лучшее место для таких переговоров.

— Ладно, — согласился Франсен и снова хлопнул меня по спине. — Подумай пятнадцать минут, а потом я брошу тебя в бассейн. Кстати, может быть, твоя мысль заработает лучше, если я скажу тебе, что выкладываю десять кусков сразу после подписания контракта.

Нацелившись на ближайший столик с коктейлями, Франсен оставил меня одного в закутке за бассейном, удаленном и от клуба, и от всего остального мира. Я курил сигарету и спокойно размышлял. Идея мне и вправду понравилась. Переписать «Красную комнату» в наши дни было заманчивым предприятием; кроме того, в этом жанре я никогда прежде не работал.

Обещанные десять кусков добавляли предложению привлекательности.

Я быстро нашел стол с коктейлями, одним махом проглотил нечто сухое и колючее и прислушался к ощущениям. Напиток пошел хорошо, и, решившись наконец, я разыскал Франсена:

— По рукам.

Франсен с явным облегчением протянул мне лапу. Дело в шляпе — мы выпили за «Красную комнату».

— Если справишься, это будет твой прорыв, — сказал Франсен.

— Только бы никто нас не опередил.

— Придется начать прямо сегодня. Рукопись должна быть готова к Рождеству.

— Надеюсь, получится.

— Должно получиться. Работа как раз для тебя.

— Спасибо.

— Ох черт! — воскликнул вдруг Франсен. — Видишь, кто там идет?

Я бросил взгляд в сторону входа, но не заметил никого особо выдающегося.

— Кто? — поинтересовался я.

— Стернер, Вильгельм Стернер. В голубом пиджаке, с китаянкой — или кто она там. Вон они, говорят с Викманом.

Я никак не мог разглядеть этого человека, но увидел, как Викман машет хвостом, словно послушная собачонка.

— Что это за кадр? — Я никогда не слышал об этом Вильгельме Стернере.

Взгляд Франсена выражал одновременно презрение и понимание, а может, и каплю снисхождения.

— Если ты собрался, черт возьми, писать «Красную комнату» в наше время, ты должен знать, кто такой Вильгельм Стернер. Это шишка, одна из самых важных. В этих плебейских кругах его нечасто увидишь, — с железной уверенностью произнес Франсен. — Гляди в оба — возможно, ты видишь его в первый и последний раз.

— Чем же он занимается?

— Этот клуб — его, — процедил мой новый издатель, не сводя глаз с монстра. — Он же, к твоему сведению, заправляет почти всей промышленностью Швеции. Десять лет назад он завладел концерном «Гриффель». Скоро станет круче Валленберга. Он, кстати, в школе Валленберга и учился. Старик научил его всему. Оно и видно. Скоро одежка будет впору. Дорастет до размера Старика. Самое время. Вильгельм Стернер — он есть, но его не видно.

— Non videre sed esse, — вставил я.

Франсен вздрогнул и пристально взглянул на меня.

— Именно, — отозвался он. — Именно так, парень. Быть незаметным. Это его девиз — и Валленберга. Правительство ждет кризис, это как пить дать. Дела у них хуже некуда. Но в следующем году снова выборы, и тогда потребуются свежие министры. Сейчас в запасе не так много сведущего народа, да еще такого, который пока не успел ничем себя запятнать. Стернер ни разу не входил в правительство.

— Он что же, чист?

— Чист? — воскликнул Франсен, и я снова почувствовал себя идиотом. — Разве тяжеловес может быть чист? Но он умеет заметать следы, что-что, а это он умеет. Совсем недавно он свел в могилу начальников двух отделов. У одного моторчик не выдержал, другой веревку нашел. А про «дело Хогарта» уже и не помнит никто. Там люди дохли как мухи, но сам я ничего толком об этом не знаю. Стернер — тот еще дьявол, парень. Настоящий волк в овечьей шкуре. Элегантной такой шкурке.

Я пытался отыскать взглядом финансового монстра, который шагает по трупам, но это и вправду было сложно. Он стоял у входа: красиво загорелый в безупречно голубом клубном блейзере, бежевых брюках и перфорированных ботинках. Этот явно стряпал дела на международном уровне.