Уилл Селф - Крутые-крутые игрушки для крутых-крутых мальчиков

А если будет место для бывшей жены, значит, найдется и для других малоприятных персонажей. Наперекор самому себе, Билл постарался довести фантазию до мрачного заключения. Шлюхи — в Данробине будет место для шлюх, для шалав, для блудниц. Билл представил себе, как пытается не пустить их внутрь — их, то есть делегацию шлюх. Встречу с ними у ворот замка, увещевания, просьбу уйти. «Но ты же трахал нас! — обвинительным тоном скажет их представительница. — Мы требуем места в замке!» У него не будет другого выбора, кроме как распахнуть перед ними ворота — и хрупкое согласие сераля разлетится в клочья. Другие, может, и приняли бы сожительство как замену моногамии, но шлюхи? Никогда. Шлюхи бы матерились и бухали. Курили крэк в бильярдной и вмазывались герой в комнате дворецкого. Они соблазнили бы тех, кто помоложе, а тех, кто постарше, вывели бы из себя. Холодными ночами Билл тщетно прятал бы голову под одеяла, под подушки, пытаясь заглушить их пьяные крики, сливающиеся со стонами и скрежетом ветра.

На длинном отрезке, обегавшем озеро с другой стороны, Билл заметил плакат, призывающий помочь в борьбе с контрабандой наркотиков: «Если Вы Заметите Что-Нибудь Подозрительное...» Образ аристократической полигамии угас, сменившись другим — Билл, прочесывающий пляж, тыкающий в ракушки куском подобранной на берегу деревяшки, с поднятым воротником куртки, чьи острые края царапают его замерзшие уши. Промасленный кончик самодельной лопаты натыкается на край синего пластикового пакета. Он продолжает копать. Находит шесть прямоугольных брусков, каждый запечатан в синий пластик и тщательно обмотан изолентой. Билл улыбается и достает перочинный нож...

На вершине холма - еще один плакат: «В Районе Присутствуют Немаркированные Полицейские Машины...»

Кайфоломы. Никакого сераля, а теперь и никаких залежей кокоса; никаких белых дорог, чтобы мчаться по ним на седане; никакой турбокомпрессии, которая приблизила бы сердце Билла к гармонии с тахометром... Он вжался в сиденье, еще плотнее обхватил руль, сконцентрировался на металлическом скрежете гитары Джона Ли Хукера, разрывавшем салон на части. А потом появились дорожные рабочие. А затем — авто- стопщик.

Билл затормозил и посмотрел, где бы съехать на обочину. Где-то в пятидесяти метрах дорога размывалась — там, где на нее выплескивался голубовато-се- рый гравий. Билл направил машину туда, мигнул фарами и нажал на тормоз. В зеркале заднего вида он увидел бегущего к машине автостопщика, с подпрыгивающим за спиной рюкзаком, с хлопающим пончо, с выражением щербатого отчаяния на лице, словно он был абсолютно уверен — предложение подвезти обернется издевательским обманом, и стоит ему поравняться с машиной, как Билл гогоча нажмет на газ.

Автостопщик открыл дверь, и внутрь ворвался свежий воздух, и влажность, и солнечный свет.

— Спасибо, брат... — Он явно настроился поговорить.

— Залезай! — отрезал Билл. — Мне здесь долго стоять нельзя. — Он указал на дорогу, где машинам приходилось перестраиваться в центральный ряд, чтобы проехать. Не снимая рюкзака, автостопщик рухнул на переднее сиденье. Билл глянул в заднее зеркало, мигнул фарами, лениво повернул руль направо и влился в движение.

Несколько секунд они молчали. Билл делал вид, что поглощен вождением, и боковым зрением изучал свой улов. Автостопщик сидел, почти уткнувшись носом в лобовое стекло, его рюкзак — теперь Билл заметил, что к нему крепилась сложенная палатка и спальный мешок, — выглядел как лубок для торса, словно специально был предназначен для того, чтобы заставить носителя пригнуться поближе к земле. Футуристический корсет.

— Остановлюсь, как только смогу, — сказал Билл. — И мы закинем его назад.

— Большое спасибо, — сказал автостопщик.

Ему было — Билл прикинул — около тридцати. Кейтнесский акцент, острые фрагменты шотландского говора изъедены и сглажены ледниковым покровом скандинавских слогов. Черные, до плеч, волосы грубо подстрижены. Под желтым пончо — никогда не бывшая модной джинсовая куртка с подкладкой из искусственной овчины. Из-под слежавшейся нешерсти торчит воротник тартановой рубашки. Дыхание автостоп- щика пованивало несвежим виски. Глаза его покоились над синими мешками, в окружении сизых вен. Он был небрит. Зубы покрыты налетом. Могучая челюсть украшена впечатляющей ямочкой — он был достаточно привлекателен.

— Далеко едешь? — спросил он.

— До самого конца, — улыбнулся Билл. — То есть до Лондона.

Автостопщик ухмыльнулся, и попытался — насколько позволял рюкзак — устроиться поудобнее в кресле. Это был последний вопрос, который он задал Биллу за всю поездку.

Они уже проехали залив Кромарти и Черный Остров, прежде чем Билл нашел подходящее место, чтобы остановиться. Они оба вылезли из машины, и Билл переложил хлам на заднем сиденье, чтобы автостопщик мог бросить свой рюкзак. Через пару минут они уже снова были в пути. Билл разогнал машину до семидесяти и держал скорость на этом уровне, зажимая руль указательным и большим пальцами, словно тонкий хирургический инструмент. Дождь прекратился, и дорога снова засияла. Приглушенная магнитола проигрывала свежий сингл модной гитарной группы. Автостопщик постукивал растрескавшимися, грязными ногтями по истертой, грязной джинсе.

— Ну, — сказал через какое-то время Билл, — а ты куда направляешься?

— Тоже до самого конца. — Он согнулся и повернулся к Биллу, словно они были двумя посетителями, завязавшими разговор у стойки бара — торпеды. — У меня остановка в Пуле, но сегодня вечером я хотел с друганом в Глазго пересечься.

— Ну, я могу высадить тебя у Глазго. Сам я еду через него и на юг.

— Вот и отлично. — Автостопщик улыбнулся, демонстрируя побитые налетом пики зубов. Так улыбаться надо в конце пути — не в начале. — Хорошая машина, — сказал он, все еще улыбаясь.

— Ага, — протянул Билл, — что надо. Так откуда ты родом?

— Турсо.

— А цель поездки в чем?

— Я учусь в Пуле, типа компьютерные курсы. Выпала свободная неделя, я и подумал — съезжу детей проведаю.

— Они в Турсо?

— Ага, там.

А хватка-то еще есть, подумал Билл. Пара миль, несколько вопросов, вброшенных в нужное время, и психика автостопщика откроется подобно китайской шкатулке с потайными отделениями. Они покинули Остров и неслись вниз по двухполосному шоссе. Вынырнули из нестройного елового леса, и перед ними засиял Инвернесс, расползшийся вокруг кафедрального шпиля.

— Инвернесс, — сказал автостопщик.

Он даже констатирует очевидное! — ехидно заметил про себя Билл.

— Так ты этим утром из Турсо вышел?

— Ага. После бурных посиделок, ну, сам понимаешь.

— Так тебя друзья проводили, да?