Эдмундо Пас Сольдан - Бред Тьюринга

Рут останавливается перед дверью своего кабинета, на которой висят плакаты и картинки из комиксов. Ноги у нее болят, она снимает туфли на высоком каблуке и оставляет их в коридоре рядом с мусорным ведром. Полицейский смотрит на нее тревожно и выжидательно. Он расстегнул китель и уже не выглядит так официально. Рут чувствует, что немного успокоилась; кровь из носа перестала идти. Могут ли вены переполняться кровью, подобно рекам, выходящим из берегов во время дождя? И возвращаться в свое русло так же внезапно? Какие геологические особенности вызывают разливы? И что смогут обнаружить в усталых клетках ее тела эндоскопы, кольпоскопы, лапароскопы?

Рут достает ключи. Будь что будет: она твердо решила не поддаваться панике. Она не будет уподобляться своей матери, которая, зная о своем неумолимом телесном недуге, решила покончить со всем одним махом, устроив этот идиотский спектакль.

Она дает полицейскому пару банкнот. Смотрит, с каким недовольством он разглядывает их на свет, словно пытаясь убедиться, что они не фальшивые. Кто-то дает взятку, кто-то берет ее. Сколько раз в минуту происходит такое во всей Южной Америке? Коррупция превращается в форму жизни.

Рут видит недоверчивый взгляд полицейского, его кожу с медным оттенком, открытые ноги и тело, слегка наклоненное вперед, и понимает, какая пропасть разделяет ее и этого человека. Она уже не раз попадалась в подобные ловушки. Достаточно вспомнить изуродованные варикозом ноги ее служанки Розы. Рут оплачивала ее лекарства и визиты к врачу, а Роза потом призналась, что копит деньги на телевизор. Рут увеличила ей жалованье. В конце концов выяснилось, что служанка отдавала все деньги своему бывшему мужу. Рут научилась простому правилу: любое благое дело всегда приводит к результатам, абсолютно противоположным нашим ожиданиям. Все, что ей сейчас требуется, – это не терять голову и сохранять спокойствие всего несколько минут, всего один вечер…

Она протягивает полицейскому еще две банкноты и заходит в свой кабинет. Полицейский остается снаружи, краем глаза наблюдая за ней через приоткрытую дверь, изредка дотрагиваясь до своего кепи картинным жестом, словно позируя фотографу.

В кабинете пахнет жасмином и черным табаком. Рут зажигает сигарету, не глядя, листает бумаги, лежащие на письменном столе: конспекты лекций, заметки для АНБ (когда-то сотрудникам АНБ удалось завладеть секретными кодами аргентинской армии и раскрыть 98 процентов из них); на стеллажах стоят многочисленные книги по истории криптоанализа и фильмы, так или иначе связанные с дешифровкой кодов ("U-571", "Говорящие с ветром", "Идеальный разум", "Код Энигма"); на стенах – картины Дега.

Она достает рукопись из внутреннего ящика с правой стороны стола. Это почти триста страниц различных кодов; она особо гордится тем, что все эти коды – полиалфавитные, основанные на шифре Вижнера, который не удавалось раскрыть несколько веков. Многие из ее знакомых считают, что занятие шифрами – ее патологическая страсть. Рут, напротив, думает, что это безобидное увлечение, которое даже может сослужить неплохую службу. В конце концов, она поняла, чем занимаются в Тайной палате, и вовремя уволилась.

– Я могу позвонить своему доктору? Если хотите, можете сами набрать номер.

– Только один звонок. И поторопитесь.

Рут набирает номер консультационного центра. Секретарша говорит, что доктор сегодня не смог прийти из-за того, что улицы перекрыты. Рут спрашивает о результатах своих анализов. Ей отвечают, что лаборатория закрыта, и просят позвонить завтра.

Она выходит из кабинета, прижимая рукопись к груди, и они с полицейским идут по пустынному двору к главному выходу. Снаружи слышны крики и выстрелы, но полицейский идет как ни в чем не бывало. Рут шагает с ним в ногу. Итак: она передаст рукопись Кардоне, и это будет концом для Мигеля. Она зайдет домой, чтобы собрать чемоданы и созвониться с адвокатом по поводу бракоразводного процесса. Потом возьмет такси и уедет в дом своего отца, в северную часть Рио-Фугитиво. Возможно, попозже она подыщет себе квартиру или решится – что будет даже лучше – уволиться с работы и уехать жить в Ла-Пас. Ее беспокоит Флавия. Поедет ли она с ней или останется с Мигелем? Или ни то, ни другое. Она такая независимая…

– Что же такого срочного в этих бумагах? – спрашивает полицейский, не глядя на нее.

– Это часть моего исследования. Я историк. И боюсь остаться без рукописи на случай, если все затянется. Теперь я могу работать дома.

– А вот я хорошо провожу время, и не возвращаясь домой. Когда вводится военное положение, нас расквартировывают по казармам.

– А где ты живешь?

– Я из Тараты. А распределили меня сюда, так-то. Но я не жалуюсь. Сейчас мне выдали новое ружье. А ведь у меня не было даже револьвера.

– А куда же он пропал?

– Месяц назад у меня его украли.

– И тебе не выдали другой?

– Вычли из моего жалованья. И когда я полностью возместил его стоимость, выдали мне новый. А могли пройти и месяцы. Бандиты ждать не будут. Слава Богу, Тарата – тихое местечко. Иногда случаются пьяные драки, только и всего. И можно подзаработать на тех, кто приезжает посмотреть на дом Мелгарехо. [28] Генерал Мариано Мелгарехо – президент Боливии в 1865 – годах. Он такой некрасивый, весь сыплется. Чтобы сохранить его, нужен хороший цемент. Иначе студенты, приехав туда, останутся разочарованными.

Такой вот самый обычный разговор, как будто и нет криков, взрывов, которые с каждым их шагом звучат все отчетливей; они доносятся из знания "Макдоналдса", оно охвачено огнем, дым поднимается столбами. Да, этот парень – нечто, из ряда вон выходящее… Когда еще представится возможность поболтать с полицейским.

– Наша работа не из легких, – продолжает тот. – Когда нам приказывают блокировать какие-нибудь объекты, я сталкиваюсь лицом к лицу со своими знакомыми. Они оскорбляют меня, говорят, что меня купили. Может, в чем-то они и правы. Но до тех пор, пока мне не предложат достойную работу, которая пришлась бы мне по вкусу, я буду здесь. Что поделаешь; видно, так уж мне суждено. Каждый занимается тем, что ему нравится. Или тем, чем может.

Они подходят к двери. Полицейский у входа даже не смотрит в их сторону, но неподалеку стоит отряд из пяти солдат, а с ними рвущиеся с поводков немецкие овчарки. Рутостанавливается в нерешительности, не зная, куда направиться. Слева от нее – главный вход "Макдоналдса" охваченный огнем; справа – перекрытая улица и группа демонстрантов. Они выкрикивают: "Кончать, кончать, нас не глобализовать!!!" Две полицейские машины с включенными сиренами блокируют движение. Рут останавливается перед двумя немецкими овчарками: блестящая черная шерсть, слюна капает с огромных клыков… Возможно, не стоило ей приходить в университет. Лучше было вернуться домой.