Анатолий Елисеев - Страна Эмиграция

«… Письмо продолжаю на следующий день, на этот раз в автобусе, который везет меня из центра в наш «пригород». Попутно озираю проплывающие за окном пейзажи Braamfontein'а — студенческого района, расположенного рядом с Йоганнесбургским Университетом. Раньше здесь жили в основном студенты и мелкие служащие, такая вот общественно-географическая специализация района. Рассказывают, что в Йоганнесбурге это было обычное явление, например: район Киларни всегда был еврейским районом, Мелвилл — богемным и т. д.»

Это для многих районов в силе и сейчас.

«А вот слева и сам Wits University. В одном из давних твоих писем ты меня спрашивал: что же я со своей степенью не попытал счастья в науке, в университете. Пытал и пробовал во многих местах, даже в Умтате побывал (но это тема отдельного рассказа!) и писем разослал столько, что только на мне почтовое ведомство план выполняло и этот самый проплывший Йоганнесбургский университет как родной дом знал, но… Причин много, основная — я имею степень кандидата экономических наук. В ЮАР экономика наука прикладная, доходная, хороший специалист в частной компании может получать полмиллиона наших «баксов» и больше (правда при достаточном опыте). Следовательно подготовка таких специалистов — дело весьма серьезное и хорошие преподаватели всегда востребованы. Все бы хорошо было — и звание у меня есть и опыт работы, но…

Во-первых экономика страны советов здесь хорошо известна и кроме здорового смеха звание «русский экономист» ничего не вызывает.

Во-вторых — Миша, а были-ли мы специалистами? Чем мы занимались в нашем ВНИПИ? Имитировали общественно полезный труд. Разрабатывали среднепотолочные нормы, которые использовались для отчетов Я не помню, когда последний раз сотворил что-то научное, но помню, что последние три года приезжал в институт только за зарплатой».

Прежде, чем продолжить повествование, хочу опять представить вашему вниманию несколько коротких историй, так или иначе связанных с темой. Итак…

На географической карте Южной Африки, найдите Йоганнесбург и двигайтесь от него в южном направлении. Пересеките Оранжевую в прошлом республику, а теперь хотя и «Свободную», но всего навсего провинцию. Преодолейте горы Дракенсберга — это так просто сделать на карте — и королевство Лесуту, нахлобученное на самую их высокую часть и, перед тем как нырнуть в Индийский океан, ваш взгляд найдет название — «Umtata», напечатанное не слишком большими буквами. Столица бывшего бантустана или хоумленда Транскей, а ныне провинции Восточный Кейп, место знаменитое пожалуй только тем, что в этих краях родились почти все наши теперешние лидеры от Манделы до Мбеки.

Для моей книги очень важно, что в городе существует университет и в нем кафедра экономики. Однажды эта самая кафедра объявила конкурс на замещение… и т. д. и я туда написал. Должность была не потолковая, младший преподаватель или просто преподаватель, всерьез о переезде в такие дальние края я не думал, но все же решил попытать счастья… Несколько неожиданно мне ответили и пригласили на интервью. Билет на самолет оплачивал университет, страна в которой мы жили еще была сплошным белым пятном и я решил поехать.

После примерно пятидесятиминутного перелета, во время которого нас успели покормить довольно неплохим завтраком, самолет приземлился на неведомой для меня земле.

Усевшись в видавший виды, встречавший меня автомобиль, я спросил шофера — далеко ли университет?

«Минут 20 езды. Проедем город и сразу же на окраине университетский кампус».

Ну что ж, по крайней мере увижу Умтату — подумал я.

Мы выехали с территории аэропорта и по дороге напоминающий среднерусский районный тракт двинулись в сторону университета, а следовательно и города.

Я разглядывал проплывающие вокруг не слишком привлекательные пейзажи, аборигенов тянущихся вдоль дороги, разваливающиеся и не слишком разваливающиеся строения, редкие деревья.

Машина остановилась на первом светофоре — «Ага, — подумал я — видимо подъезжаем к городу!». Мелькнуло несколько двухэтажных домов, влево и вправо разбежались две — три неширокие улочки и вдруг я увидел впереди серые корпуса, которые безошибочно принадлежали университету.

«А где же город?» — спросил я моего черного Вергилия.

«Так мы проехали его две минуты назад» — ответил тот.

Университетский кампус меня буквально потряс — не говоря уже о небольшом рынке прямо у входа в главное здание и о козах пасущихся на чахлой травке между корпусами — сами здания выглядели достаточно экзотично. Выломанные двери, разбитые окна и граффити, росписи, непонятные аббривиации на любой свободной поверхности.

«Что это?» — спросил я шофера.

«Да так, пустяки. Несколько дней назад кончились студенческие волнения и еще не успели привести все в порядок».

«А из-за чего они волновались?»

«Требовали бесплатного образования».

Не буду рассказывать о моём интервью — я его не прошел и не мог пройти. Чтобы не вызвать обвинений в расизме, не стану объяснять почему. Для понимающих — намекну. Шёл 1995 год, моими соперниками были два экономиста — один из Венды, другой из Нигерии, они не были кандидатами наук, но имели другое и не менее важное достоинство — цвет кожи.

Я обещал рассказать вам о людях Умтаты, ну что же маленький эпизод из послеинтервьюшного посещения Rotary Club'а.

Один из руководителей университета пригласил нас туда провести время до полета. Был будний день и в прохладном баре на кромке гольфового поля никого не было. Мы сидели и потягивали пиво, когда в бар вошла белая женщина с мальчиком лет 12. Оба были босиком и грязные ноги мальчика покрытые ципками не способствовали приятному отдыху.

Женщина, одетая во что-то длинное, бесформенное и в цветочек тоже представляла из себя достаточно жалкое зрелище.

«Кто это?» — спросил я, и чуть было не добавил — уборщица?

«Это член нашего клуба» — ответил университетский босс и назвал типичную африканерскую фамилию.

— Жили мы тогда в «В**» отеле. Место, прямо сказать, не очень — в самом центре Berea, рядом публичный дом, на улице каждый день шум, драки… И люди населяли дом очень разные. Больше всего было таких как мы евреев из России или русских из Израиля, кто их разберет, в общем — эмигрантов.

Как мы жили? По разному, но все были заняты — одни работу искали, другие, я в их числе, к экзаменам по профессии готовились, третьи пили…

Одна эмигрантская семья жила рядом со мной. Глава семьи — большой, рыхлый, шумный, жена и дети ему не уступали. Мы их за глаза звали — «Куки», так как муж всем к месту и не к месту рассказывал, что в России он шеф-поваром работал и огромные деньги заколачивал. Колоритная была семейка.