Марго Бервин - Оранжерейный цветок и девять растений страсти

— Не хочет слышать крики мандрагоры, когда мы будем вытягивать ее из земли.

Но растения же не в земле, а на столах.

— Не эти, а те, что под столами, только те, что посажены прямо в землю и достаточно старые, чтобы их выкорчевывать.

Я заглянула под столы и увидела там сотни растений. И впервые поняла, что там нет пола, только утрамбованная почва. Мандрагоры росли прямо в земле, как будто рынок был построен прямо на их верхушках, что ни в малейшей степени их не беспокоило.

— Подержи-ка его минутку. — Армандо передал мне поводок Меллори.

Я наклонилась к собаке и погладила ее за ушами. Она лизнула меня в лицо, и я обхватила ее за шею: она казалась мне такой теплой и человечной в сравнении с кассиршей и Армандо.

— Держи ее покрепче. — Армандо с кассиршей обвязывали толстой веревкой мандрагору под одним из деревянных столов.

— Отлично, теперь передай мне собаку.

Армандо привязал другой конец веревки к ошейнику Меллори.

— Quédate atrás у cúbrete los oidos. (Отойди и закрой уши), — прошипела кассирша.

Я посмотрела на Армандо, и мы одновременно произнесли: «Суеверие».

Кассирша из пластикового пакета вынула большой кусок мяса и поднесла к собачьему носу. Меллори фыркнула и засопела. Она начала лизать сырое мясо, возбужденная запахом и вкусом крови. Но как только она уже приготовилась вонзить зубы в кровавый кусок, кассирша отступила и положила мясо на пол вне досягаемости для собаки. Меллори лаяла и скребла лапами землю. Ее ошейник, прикрепленный веревкой к мандрагоре, натянулся. Когда собака не смогла больше терпеть, она изо всех сил рванулась к мясу, рыча и дергая веревку, а привязанная к ней мандрагора, казалось, сейчас треснет. В этой странной игре по перетягиванию каната растение, казалось, тянет собаку к себе. Меллори продолжала рваться к мясу, и в конце концов мандрагора начала поддаваться, выскальзывая из земли, словно ребенок при рождении.

Находясь под кайфом от синсемиллы, я завороженно наблюдала, как корни появляются из земли. Когда причудливой формы голова и руки вылезли на поверхность, кассирша издала какой-то воющий крик. Звук этот пронзил мое тело насквозь и заставил меня тоже закричать изо всех сил.

«Какого черта она орет?» — подумала я, испугавшись и ее, и своего собственного крика.

— Она считает, что мандрагора испускает пронзительный визг, когда ее вытаскивают из земли, и крик этот несет смерть тем, кто его слышит.

— Пока что она своим чуть не доконала меня.

— Она пыталась тебя защитить и своим криком заглушила визг растения. Кассирша знает эти растения лучше, чем кто бы то ни было, и она видела, как люди, вступая с ними в контакт, умирают по самым разным причинам.

«Я слишком высоко и тонко организована, чтобы верить в эту чушь», — подумала я. Чертовски высоко, чтобы находиться в подвале в Мексике с этими двумя колдунами.

— Пойди и взгляни на корень.

— No lo toque.

— Она говорит, чтобы ты его не трогала.

Корень мандрагоры выглядел как реальное воплощение зла, и у меня не было никакого желания его трогать. Он был прямо как живой, более живой, чем я предполагала. У него было две руки, вытянутые вдоль тела, торс и две ноги, слегка разведенные в стороны. На том месте, где должна быть голова, находился круглый выступ, а мелкие корешки, торчавшие из него, напоминали волосы на макушке. Я поняла, что корень одновременно вызывает ужас и притягивает к себе. Он действительно походил на маленького злобного человечка, и мне даже не понадобилось смотреть на него сбоку или в каком-то определенном ракурсе или подключать воображение.

— Давайте выйдем отсюда, — сказала я.

— Сначала пусть Меллори поест, — сказал Армандо. — В конце концов, она сделала всю работу.

Когда Армандо отвязал веревку, Меллори набросилась на мясо и вмиг разорвала его на куски. Когда она насытилась, мы устало зашагали вверх по лестнице: Армандо нес корень в сумке, где до этого лежало мясо.

— Un momento, — сказала кассирша, доставая пистолет из деревянной коробки рядом с кассовым аппаратом.

— Для чего это? — спросила я по пути к двери.

— Для защиты.

Вся дорога около рынка была покрыта серой пылью. Было пустынно, тихо и настолько безлюдно, что я начинала думать, что мы единственные люди, которые по ней когда-либо ходили. Мы прошли немного по дороге, а собака, виляя хвостом, бежала впереди нас.

— Меллори, — позвала кассирша — Меллори, поди сюда.

Счастливый лабрадор подпрыгнул и оглянулся на хозяйку.

Кассирша вставила в пистолет обойму, прицелилась, взвела курок и выстрелила собаке прямо между глазами Меллори заскулила было и повалилась на землю с жалобным визгом. Кровь хлынула из раны в голове, превратив в мгновение ока дорогу из пыльной и серой в черную и мокрую.

Я замерла в остолбенении, потом наклонилась к собаке, взяла ее голову в руки, прижалась лицом к морде и заплакала.

— Встань! — закричал Армандо, хватая меня за руку и рывком поднимая на ноги.

— Будьте вы прокляты, — все повторяла я. — Какого черта она сделала это?

— Она должна была умереть.

— Ее звали Меллори.

— Да. И каждую неделю здесь новая Меллори. Кассирша подбирает собак со свалки, мимо которой мы проезжали. У нее нет привязанности к этим животным.

— Почему эта сука убила Меллори? Я всегда знала, что она мерзкая сука.

— Возьми себя в руки. Эта собака отдала свою жизнь во имя девяти растений. Развращающие, разрушающие пары мандрагоры попали в собаку, когда та вытягивала растение из почвы. Меллори достаточно великодушна, чтобы пожертвовать собой и оставить нам только все хорошее, что есть в растении. Кассирша считает собаку спасительницей, которая отдает жизнь за то, чтобы собрать девять растения, и тебе тоже следует так думать. За свою короткую жизнь собака сделала великое дело. Более великое, чем большинство людей подчас делает за долгую.

Последнее, что я видела, была кассирша, которая волокла за собой окровавленную мертвую Меллори, связав ей передние лапы веревкой, привязанной раньше к мандрагоре.

— Всю ночь она проведет, произнося заклинания для мертвых. А когда наступит рассвет, похоронит собаку. Она делала это уже множество раз.

Армандо держал в руках отвратительный корень, а я шла за ним, рыдая и скорбя по Меллори. У дома кассирши я осталась снаружи у стены из подсолнечников подождать, пока Армандо заберет наши вещи.

— Пошли, пошли домой.

Мы забрались на мотоцикл, и мне не захотелось оглядываться на дом кассирши.

— Уж к счастью или к несчастью, чем ближе подбираешься к девяти растениям, тем больше происходит странных событий.

Я была так рада видеть Диего, когда мы вернулись в Касабланку, что бросилась к нему и обняла.

— От тебя пахнет травкой, — сказал он. — Принесла мне немного?