Марина Аромштам - Когда отдыхают ангелы

Уроки вела другая учительница. Мы сидели тихие и вялые. Разговаривать не хотелось. Даже на переменах. О чем говорить-то? Так что учительница была довольна: «Мне про вас такое наговорили. Пугали по-всякому. А вы — ничего. Нормальные. И примеры решать умеете. Даже с задачей справились». Она захлопнула журнал и собралась уходить. Наташка подняла руку.

— Да.

— А Маргарита Семеновна когда придет?

— Маргарита Семеновна? Не знаю. Она заболела.

— А чем она заболела? Она поправится?

— Ну, это не ко мне. Пусть ваши родители выясняют эти вопросы с администрацией. Я справок не даю. Мое дело — к контрольной вас подготовить.

И она недовольно двинулась к двери. Наташка продолжала стоять.

— А вообще, — учительница остановилась и повернулась к нам, — вы свою Маргариту Семеновну довели. Вот что я должна вам сказать.

И вышла.

Самолет разбился на следующий день.

«Сегодня над Боденским озером в швейцарском воздушном пространстве произошло столкновение российского Ту-154 „Башкирских авиалиний“ с грузовым „Боингом-757“ компании DHL. Погибли 70 человек, подавляющее большинство погибших — дети», — суровым тоном сообщал диктор.

— Папа, ты только послушай! — громко звала мама дедушку. — Ты только послушай, какой кошмар!

Дедушка уже пришел в кухню и, нахмурившись, смотрел на экран.

— Подавляющее большинство погибших — дети! И говорят, это были лучшие дети республики. Они летели отдыхать за границу. Получили путевки за победы в олимпиадах. Какой кошмар!

Я вдруг поняла, что не могу больше сдерживаться. Меня охватило чувство ужасного бессилия. Я еле добралась до дивана, забилась в угол, накрылась с головой пледом и разрыдалась.

— Алина! Алиночка! Что с тобой?

— Это ангелы, наши ангелы! Они больше не летают.

— Что ты такое говоришь? Ты бредишь?

— Ты не понимаешь. Марсём говорила, ангелы не могут лететь по делам, если человек поступает плохо. Они тогда привязаны. Как голуби к крошкам, — сглатывая слезы, я пыталась объяснить маме, что происходит. — Наши ангелы не могут взлететь! Они все застряли! В кактусах!

— Нет, вы только подумайте! Эта Марсём совершенно запудрила вам мозги! Своими вечными выдумками. Полным отсутствием чувства реальности! Ей это уже аукнулось. Но никто не извлек из этого урока!

Мама открыла мне лицо и обняла прямо поверх пледа.

— Послушай, девочка моя! Никаких ангелов нет. Это только образ! Поэтический образ. Ты же не веришь в Бабу-ягу? Будто она ест плохих детей? Не веришь, правда? Ангелы — это то же самое. То, что самолет разбился, конечно, ужасно. Но ангелы тут ни при чем. Это халатность авиадиспетчеров. Самолеты разбиваются, такое случается. Тонут корабли и подводные лодки. И машины сбивают пешеходов — даже на тротуарах. Но маленькие дети не могут за это отвечать. Понимаешь? Не могут! Они даже за себя отвечать не умеют. За свое поведение.

Я выдернула из рук мамы кусок пледа, снова натянула на лицо и заплакала еще сильнее.

— Оленька! У тебя, кажется, пирог горит, — осторожно заметил дедушка.

— Ой, — спохватилась мама. — Тут не только пирог, тут все на свете, того и гляди, сгорит! — и кинулась в кухню.

Дедушка присел на диван и стал слушать, как я плачу. Я стала уставать. Рыдания стихли, но слезы еще текли.

— Знаешь, — заметил дедушка, когда я уже могла его услышать, — мне кажется, все еще можно исправить. С ангелами.

— Думаешь, можно? — я откинула плед с лица. Неужели есть какая-то надежда? — И они тогда полетят?

— Полетят.

— Ведь так уже было. С магнитиками. Помнишь?

Дедушка кивнул и погладил меня по голове. Он всегда гладил меня по голове, чтобы успокоить.

— Деда, а она вернется?

— Если ангелы полетят — вернется.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Тут все дело в живой воде.

— В живой воде? — я откинула плед и теперь ловила каждое дедушкино слово.

— Помнишь сказку про Ивана-царевича? Его ведь убили. Родные братья, кажется. И нужна была живая вода, чтобы привести царевича в чувство. Это как раз об этом. Жажда — страшная вещь. Знаешь, чего человек больше всего жаждет? — дедушка снова погладил меня по голове. — Разделенности. Чтобы кто-то разделил с ним самое главное. Надо только подумать, что тут может стать живой водой.

— Что Марсём хотела с нами разделить? А вдруг мы не догадаемся?

— Нужно подумать. Хорошенько подумать. Всем вместе.

— Можно спросить у В.Г. Он же знает Марсём. Он с ней дружит! Деда, он сегодня придет?

— Да, должен. Я, правда, не уверен, что сегодня получится.

— Но ведь можно попробовать?

— Да-да, конечно, — дедушка вдруг стал думать о чем-то своем.

Но я уже ожила. Вечер — когда же он наступит?

В последнее время В.Г. приходил почти каждый день. Они с мамой даже смеялись, как это всем надоело: ходит туда-сюда! Надо это дело поскорей прекратить. Но поскорей не получалось. В.Г. решил переехать к нам после того, как они с мамой распишутся. Оставалось еще две недели.

В этот раз мама почему-то нервничала. Оказалось, В.Г. придет не один.

— Ас кем?

— Не спеши — узнаешь, — уклонилась от ответа мама и пошла хлопотать в кухню.

Но я спешила. Мне так нужно было поговорить с В.Г.!

Наконец раздался звонок. Я бегом бросилась к двери, торопя замки и цепочки. Дверь, наконец, открылась.

— Здравствуйте, дядя Володя! — крикнула я. И остолбенела. На дороге стоял не один В.Г.… Их было два: один всегдашний, которого я ждала, а другой — точно такой же, только намного моложе и без бороды. И еще у него были рыжие волосы. Такие же кудрявые, как у В.Г., только рыжие.

— Вот, познакомься, Алина, — сказал старый В.Г. — Это Матвей. Мой сын.

— А разве, — я замялась, — разве у вас был сын?

— Как видишь! — неловко засмеялся В.Г. — Может, раньше и не было. А теперь — есть.

— Просто он забыл о моем существовании, — решил пошутить рыжий. — А тут раз — и сюрприз.

— Что правда, то правда — сюрприз, — согласился В.Г.

— Ну, что же вы стоите в дверях? Проходите, пожалуйста, к столу, — в коридорчике появилась мама. — У меня уже пирог стынет!

— Ого! Как нас встречают! Добрый вечер! — и Матвей чуть поклонился, желая высказать маме свое почтение.

Тут все мы рассмеялись: он поклонился точно так же, как это делал В.Г., когда только-только появился у нас в доме. Матвей слегка растерялся и смотрел вопросительно.

— Вы точная копия Володи! Он бы не смог от вас отказаться — при всем желании! — объяснила мама.

— Но он отказался, как я понимаю.

— Давнее дело, — В.Г. постарался, чтобы фраза прозвучала полегче. — Выбора мне тогда не оставили. Твоя мама на этом настояла. Считала, вам с ней так будет лучше.