Канта Ибрагимов - Дом проблем

В комнате наступила тягостная пауза. Неожиданно Мастаев захохотал и странным голосом выдал:

— Умру — все вы погибнете, империалисты вас задушат!

— Во, смотри, — встрепенулся очкарик, — он действительно больной — что он несет?

— Так это не я, — все так же задорен Ваха, — это слова Сталина, которого процитировал Хрущев на осеннем Пленуме ЦК 1962 года. Ха-ха, вы-то не читаете классиков.

— Не читаю, — злобно подтвердил очкарик, — и без того ясно, — державу разваливают, суки-и! — он кулаком ударил по столу и, ткнув пальцем в Мастаева: — Но тебя за «карканье» я в психушку засадить успею, вставай, — он хотел схватить Мастаева, а за стеной шум, шаги и голос Деревяко.

— Мастаев, ура! Тебе за диплом отлично поставили. А Президент России — премию и медаль!

— Гражданка Деревяко! — заорал очкарик. — Хотел вас пощадить. А надо по-ленински, всех, быстро в дурдом. Заберите и ее.

Охранники и выйти из комнаты не успели, как вошло несколько преподавателей и с ними Кныш.

— Слушатель Мастаев, — торжественно объявляет один лектор. — У вас превосходная дипломная.

— Я думаю, надо чуть доработать и это кандидатская диссертация, — другой.

— Его надо оставить у нас преподавать, — третий.

— Нет-нет, — запротестовал Кныш, — он в Грозном нужнее.

— Коммунисты! Что вы несете?! — наконец, словно очнулся очкарик.

В наступившей паузе все с удивлением глянули на него, а первый лектор спросил:

— Вы не в курсе событий?

— Долгожданных событий!

— Россия восстает из небытия!

— Вы о чем, товарищи?! — не может понять очкарик.

— Ну, видать, не в курсе. Так вот. Отныне наше учреждение — «Академия госслужбы при Президенте России». А дипломная Мастаева — первая и лучшая за всю историю академии, и Президент России это отметил. Господин Мастаев, вас ждут в ректорате, — первый лектор уважительно пожал Вахе руку. — Поздравляю.

Даже по прошествии нескольких дней Ваха не мог понять, были пережитые потрясения сном или явью, как следом торжественное вручение дипломов, его хвалят более всех. Тут же в зале мило беседуют руководитель его республики и генерал-земляк. К таким важным людям в Грозном ему не подойти, он и здесь не смел к ним приблизиться. И вот момент: он подошел, поздоровался по-чеченски. Ну как его не знать — лучший выпускник курса, которого сам Президент России уже отметил. И в это время объявление:

— Строимся, строимся все для коллективного фото.

Мастаев вежливо взял под руку руководителя и генерала, подвел их к группе, сам стал почти в центре. Перед Вахой сидит Кныш, сзади на стул взобралась Деревяко. Фотограф несколько раз щелкал.

На следующий день Мастаев улетал, получив накануне обещанную фотографию курса. Смотрит — глазам не верит — все на фото есть: и он, и Деревяко, а вот Кныша, руководителя республики и генерала-земляка, что стояли рядом, на фото нет, словно их никогда и не было.

— Да, я действительно должен лечиться, — с ужасом подумал Мастаев, и в это время ему кто-то вручил письмо.

15.12.1990 г. «Мастаеву В. Г., тов. Мастаев! К Вам в Грозный, кстати, вместе с Вами, в «Образцовый дом» едет наш выпускник Деревяко Г. Учеба у нее была каторжная, измаялась. Прошу Вас уделить ей всяческое внимание (и побольше). Пусть отдохнет, подлечится, подкормится. С комприветом!

P.S. Если возникнут вопросы или проблемы, см. дипломную Мастаева, с. 164, док. № 39».

«…Это шутка, либо сон», — мучился Ваха. В аэропорту никакой Деревяко нет, и в автобусе, что подвез их к трапу, тоже. С огромным облегчением Ваха плюхнулся на свое место, пристегнувшись, закрыл глаза, над ухом знакомый голосок:

— А ты что, уже меня не узнаешь? Мастаев, проснись.

Зная, что Деревяко не в меру болтлива, Мастаев ожидал на весь путь речей, оказалось, она, действительно, устала, сразу же заснула. А вот Вахе уже не спалось — дома скажут — невесту из Москвы привез. Конечно, никто ему не прикажет на Деревяко жениться, хотя после пережитого в Академии он ничему не удивится. Да это все впереди, а Деревяко — гость, и надобно все на уровне, а у него не то что на такси, даже на автобус с трудом наскреб. Он так мечтал оказаться в родном аэропорту, а это вылилось в страдание; и Мастаев уже звал Галину к остановке, да она сама поманила его — прямо у входа стоит черная «Волга».

— Садись, — приказывает Деревяко, — нам ведь по пути.

К счастью, водитель оказался разговорчивым, и Грозный — не Москва, быстро доехали до «Образцового дома» и остановились прямо напротив чуланчика — мать уже ждет. А он с какой-то девушкой, с ее чемоданом в руках; пока мать первая не возмутилась, хотел представить гостью, да Деревяко его опередила:

— Мне, вроде, на последний этаж.

— Да, — подтвердил водитель и забрал у Мастаева чемодан Деревяко, а вместе с этим и заботы о ней.

Только сейчас Мастаевы узнали, что в «Образцовом доме» есть квартира-гостиница обкома КПСС для особых персон, а Баппа еще поняла, что сыну пора жениться, пока и вправду невесту не привез. То же высказал и дед Нажа, который был специально Баппой вызван в город, и он не прямо внуку (это у чеченцев не положено), а снохе сказал: «В доме нужна молодая невеста». Это был приказ, и после этого со стороны родственников были всякие предложения, да и Ваха после Москвы сам уже решил жениться, но у него своя тайна, и он в этом никому не признается — его идеал — Мария! И пусть не такая красивая, — у каждого свой вкус, да эта девушка, как и Мария, любит музыку, хорошо играет, иногда приходит заниматься к матери Марии; вот где ее, точнее, ее музыкальное дарование обнаружил Ваха.

К удовлетворению Мастаева, девушка оказалась общительной, что называется современной. Они около месяца встречались, и малоразговорчивый Ваха вдруг выдал: «Выходи за меня». Она сразу согласилась.

Все как бы в спешке, и не свадьба, а положенный национальный ритуал прошел весьма и весьма скромно, зато невеста Айна оказалась совсем не скромной:

— Разве в «Образцовом доме» может быть такое тесное жилье? — вслух не то возмущается, не то удивляется она.

Тем не менее жить надо. И молодые как-то уже обустраиваются, по крайней мере, как приданое, а без этого она не может, в единственной комнате чуланчика что-то задвинули и буквально втиснули красивое фортепьяно. Так что теперь Ваха может не по записи, а «вживую» слушать музыку. Правда, Баппа считает, что это не музыка, а стук по клавишам и ее голове. В общем, у женщин с самого начала как-то не заладилось, и главная проблема их общежития — это то, что Баппе приходится очень рано вставать и каждый раз проходить через единственную комнату, где спят молодожены.

Недовольство все росло, и эта проблема уже обсуждалась на уровне родителей супруги. Их, конечно, беспокоит музыкальная карьера дочери. Словом, они предложили молодым снять на время другое жилье. А когда Ваха отказался, у него и денег таких нет, то посоветовали хотя бы Баппе поменять работу, дабы не беспокоила в «медовый» месяц, тем более что эта работа не красит их сватовство.