Канта Ибрагимов - Дом проблем

При этом сам Троцкий и в голодающей России жил барином, в роскоши и сверхдостатке. Усадьбы, конюшня, охота. Свой бронепоезд, и не один. У него в помощниках более трех десятков холеных молодых людей, так называемые «кожанки», столько же девушек-секретарш, которые отчего-то постоянно менялись. Кстати, на похороны Ленина он так и не соизволил приехать с юга, где отдыхал, лишь телеграмму-соболезнование прислал.

Соратников по партийной элите — Сталина, Каменева и Зиновьева — Троцкий считал «серенькими личностями». Однако эти «серенькие личности», и в первую очередь Сталин, не позволили Троцкому стать во главе государства, о чем конечно же после смерти Ленина он мечтал и имел на это все основания. Более того, в 1927 году Троцкого исключили из партии, а в 1929 году выслали за границу (официальная биография).

Был ли ближайший соратник Ленина — Лев Троцкий — шпионом? Историческая наука дала на это утвердительный ответ. Сталин это тоже утверждал, и, несмотря на то, что к 1929 году он (Сталин) стал полновластным хозяином страны, диктатором, он не посмел расправиться с Троцким, потому что последний имел могущественных покровителей за рубежом, от которых, видимо, и сам Сталин в какой-то степени зависел (ведь это политика). И Троцкий не то что был выслан, он словно исполнил свою миссию, с неким почетом был отправлен в благодатное зарубежье. Из СССР он выехал в Румынию и, не говоря о прочем, вывез с собой (из голодающей страны) четыре вагона личного имущества. Вагоны опечатаны и не досматривались, а по документам запись: «личная библиотека». И это в СССР! Где в Конституции гарантирована демократия, ни слова о Боге, зато право на труд. Вместо демократии создали почти что крепостническую бюрократию. Отказавшись от Бога на небе, создали идолопоклонничество на земле. Ну а труд — пожалуйста, почти бесплатный — гений Ленина выдумал «коммунистические субботники». И по этому поводу он пишет: «Мы не утописты и знаем истинную цену буржуазных «аргументов», знаем также, что следы старого в нравах известное время после переворота неизбежно будут преобладать над ростками нового. Когда новое только что родилось, старое всегда остается, в течение некоторого времени, сильнее его, это всегда бывает так и в природе, и в общественной жизни. Издевательство над слабостью ростков нового, дешевенький интеллигентский скептицизм и тому подобное. Все это, в сущности, приемы классовой борьбы буржуазии против пролетариата, защита капитализма против социализма. Мы должны тщательно изучать ростки нового («коммунистические субботники» — во благо всех трудящихся, бесплатный труд в свободном обществе — разве не об этом мечтали столетиями рабочие и крестьяне!), внимательнейшим образом относиться к ним, всячески помогать их росту и «ухаживать» за этими слабыми ростками. Нельзя ругаться, что именно «коммунистические субботники» сыграют особо важную роль. Не в этом дело. Дело в поддержке всех и всяческих ростков нового, из которых жизнь отберет самые жизнеспособные. Если японский ученый, чтобы помочь людям победить сифилис, имел терпение испробовать сотни и тысячи новых приемов, способов, средств борьбы для выработки наиболее пригодных из них». [141] В. И. Ленин. Великий почин. ПСС. Т. 39 — С. 30–31.

Сколько упорства у гения Ленина! И какой кругозор! Вождь даже знает методику фармацевтики венерических заболеваний; последнее — явно о наболевшем.

В итоге тоже о «наболевшем». В. И. Ленин в 1917 году прибыл из Женевы в раздираемую противоречиями Россию, захватил власть, при этом написал 55 томов, прочитав которые всякий только обогатится, и худо-бедно, а с помощью ПСС была создана великая держава — СССР! И вот, неполных семь десятилетий спустя, очередной генсек СССР М. Горбачев с какой-то брошюрой «Перестройка и новое мылшение для нашей страны и всего мира» приехал в ту же Женеву и капитулировал перед Западом — «в одностороннем порядке прекратил все ядерные испытания. Односторонний мораторий на испытания противоспутникового оружия, внесли радикальные предложения о сокращении ядерных арсеналов и пр.».

И у генсека Горбачева есть ярый противник Ельцин, который с пеной у рта с генсеком спорит, а если прислушаться — суть-то та же, тоже подпевает. Неужто дублер? Вот вагоны «личных библиотек» попрут на Запад.

Это так, к слову.

А подводя итог реферата, отметим, что «Ленин и демократия» — изначально несовместимые понятия в непросвещенной России образца 1917 года.

Что касаемо классов, то, наверное, сегодня в СССР классов и нет, зато есть имущие (их явное меньшинство) и неимущие. И если кто-то думает, что «неимущие — легко управляемы», то он явно не читал классиков марксизма-ленинизма. Хотя почти все имущие — члены КПСС и, наверное, имеют дипломы ВПШ или Академии общественных наук, что в принципе одно и то же.

А возвращаясь к «неимущим», отметим, что еще пытливый ум Ленина определил, как правители Германии, ознакомившись с трудами Маркса, нашли противоядие против революционного подъема «неимущих» — спровоцировали в Германии голод, а следом рыскал сыск. Вот так просуществовала и страна СССР. Но не надо все умалять. Основное население Советского государства училось не в ВПШ и АОН, а в простых и хороших школах и вузах, которые давали настоящее образование. И как есть имущие и неимущие, так же есть безнравственные и совестливые, к счастью, последних гораздо больше. Однако мир поменялся, и если ранее было «Пролетарии всех стран, соединяйтесь», то теперь, наоборот, боясь перманентной революции и зная, что призрак коммунизма витает не только над Европой, а над всем миром, стали объединяться имущие — глобализация! Опять хотят вспять направить сознание «неимущих» людей. И как тут не вспомнить последние слова патриарха русских социал-демократов Плеханова, адресованные Ленину:

— В новизне твоей мне старина слышится!

— Почему?

— Время плебейской революции еще не пришло. [142] А. Луначарский. Революционные силуэты. — М., 1967. — С. 42.

Неужели это время теперь наступает?

Слушатель курсов повышения квалификации ВПШ при ЦК КПСС:

В. Г. Мастаев».

Страшная головная боль привела его в реальность. Ваха открыл глаза, в ушах гул. В первое мгновение он подумал, что в пещере, в горах — до того холодно. А тут увидел слабый свет над дверью, напротив полумрак окна — толстые, частые решетки, и он сразу вспомнил: перед защитой в коридоре ВПШ много слушателей в ожидании, когда вызовут. И тут Мастаев как бы нюхом почувствовал что-то неладное: со стороны лестницы грозно идет усатый очкарик, тот, что издевался над ним ровно год назад в Академии общественных наук.

— Пройдемте за мной, — жесткая команда, и просто кивок головой.