Астрид Линдгрен - Кати в Италии

Мелодия, которую они пели, была такая знакомая: «Тра-лле-ри, тра-лле-ра». Но датский текст, разумеется, был совершенно не похож на тот, к которому мы привыкли.

«Нашей бабушке сегодня исполняется семьдесят… — пели мы с Евой, да так, что только звон стоял: — Тра-лле-ри, тра-лле-ра!»

У Евы было чистое, высокое сопрано, и мой скромный альт был тоже преступно красив. Мы часто изображали «сестер Эндрю» [48] Популярное трио американской эстрады. , и здесь у нас появилась великолепная возможность проявить наши таланты. Мы так тралялякали, что это привлекло всеобщее внимание. Песня была длинная, в четырнадцать куплетов, так что мы могли развернуться как следует. Каждая строфа начиналась совершенно одинаково: «Нашей бабушке сегодня исполняется семьдесят…» О, песня была в целом такая юмористическая, что я подумывала, уж не ввести ли нам этот текст в Швеции.

Но когда все приступили к четырнадцатой строфе и мы приготовились в последний раз грянуть изо всех сил: «Нашей бабушке сегодня исполняется семьдесят!» — я случайно бросила взгляд на пожилую даму, которая осталась сидеть за столиком. Она мило улыбалась и кивала в такт песне. Рядом с ней на столике лежало множество тортов, украшенных взбитыми сливками. И на одном из них я с ужасом прочитала белоснежную, выведенную сливками надпись: «70 лет».

Тут внезапно и беспощадно мне открылась ужасающая правда: пожилая дама и была та бабушка, которой исполнилось семьдесят лет, и мы попали на совершенно частную вечеринку в честь дня рождения. Я смолкла, и самое последнее «тра-лле-ра», булькнув, замерло у меня в горле. Но Ева, совершенно счастливая, пела так, что стены дрожали.

— Пой же! — прошипела она мне.

Но я дернула ее за платье.

— Ева, осталось несколько секунд! — шепнула я ей. — Бежим изо всех сил! Речь идет о нашей жизни!

И мы так и сделали. Мы рванули в дверь и оказались в безопасности, прежде чем отзвучали последние слова песни, посвященной бабушке. Ева хотела услышать от меня, почему мы бежали так поспешно. И, узнав, в чем дело, прислонилась к стене и захохотала так, что смех перешел в крик. Я втолкнула ее в такси, и мы спаслись в нашем отеле.

— Будьте любезны, разбудите нас завтра утром в половине восьмого! — серьезно сказала Ева портье.

Но секунду спустя она расхохоталась так, что напугала этого несчастного до полусмерти.

— Что случилось? — взволнованно спросил он.

— Я смеюсь потому, что нашей бабушке исполнилось семьдесят лет, — сказала Ева и, икая от хохота, вошла в лифт.

Туристические поездки имеют свои прелести, и нас действительно предупреждали об этом осмотрительные люди (то есть Ян и Альберт), прежде чем мы уехали из дома.

— Туристические поездки… — презрительно фыркнув, сказал Альберт. — Да, если жутко хочется тащиться через сотни церквей с толпой жирных теток в цветастых летних платьях, то лучше туристических поездок ничего не найти.

— А что плохого в цветастых летних платьях? — спросила Ева. — И вообще, с таким маленьким опытом путешествий, как у меня, гид необходим. Я совершенно растеряюсь, если придется пересаживаться из одного поезда в другой.

— Как, ты ведь не раз ездила в Омоль и обратно. И сама техника этого тебе известна, — напомнила я.

Альберт рассказал, что однажды в ранней юности ездил с туристической группой во Францию. Когда он вернулся домой, его товарищи, хитро подмигивая, спросили:

— Ну, что за девочки в Париже?

— Не имею ни малейшего представления, — ответил Альберт. — Но преподавательницы подготовительных классов народной школы в Маркарюде очаровательны.

Альберт уверял, что этим о туристических поездках все сказано.

— У вас не будет никакого контакта с итальянским народом, — предупредил он.

— Ха! — воскликнула я. — Ты не знаешь нас с Евой! Итальянский народ не успеет опомниться, как мы с ним подружимся.

Нет, у нас с Евой не было предвзятого мнения о туристических поездках, и мы с самыми радужными надеждами явились на Центральный вокзал, где у турникета при входе на перрон римского экспресса был назначен сбор группы. Первый, кого мы увидели, был господин Густафссон. Он тоже увидел нас. Солнечное сияние, озарявшее его в кабачке Драхмана, совершенно исчезло с чела этого туриста. Остались лишь красные следы от укусов комаров, которые при нашем приближении стали еще краснее. Господин Густафссон упорно смотрел в сторону. Рядом с ним стояла дама приятной, но весьма решительной внешности.

— Его жена, если не ошибаюсь, — сказала Ева.

— Ты так думаешь? — спросила я.

— Мой дорогой Ватсон! [49] Друг и соратник Шерлока Холмса, героя многочисленных Детективных произведений английского писателя Артура Конан Дойла (1859–1930). Зд.: как имя нарицательное в значении «сыщик-любитель». Только жена может показать, что она управляет мужем, подняв брови всего на полсантиметра.

Но где же молодые широкоплечие мужчины, с которыми мы собирались мечтать под озаренным лунной венецианским небом? Здесь, во всяком случае, их не было! Здесь был, насколько нам удалось разглядеть, всего лишь один мужчина, да и тот гид. О нем в самом деле можно было сказать: «Он был силен, за его спиной стояли женщины!» И не только за его спиной, но и вокруг него, со всех четырех сторон, стояли женщины! Как изюмины в скудном пудинге, торчала то тут, то там одинокая мужская голова, но ни одна из них не была такой, чтобы непосредственно навести на мысль о ночных прогулках под луной в небе Венеции.

— Всегда переизбыток женщин! — вздохнула Ева.

— Ты что, не одобряешь свой пол? — спросила я.

— Да нет, конечно одобряю, — сказала Ева. — Но эти мужчины стали такие капризными и избалованными, что просто непереносимо! Я-то уж знаю, знаю. У самого никудышного парня, если его окружает дюжина женщин, которые непрерывно перед ним рисуются, рано или поздно случается приступ мании королевского величия.

С нашей стороны, во всяком случае, никакой готовности не будет. В этом мы с Евой были едины. С этим твердым намерением мы и вошли в зарезервированный для нас вагон вместе с будущими спутниками. Все втихомолку разглядывали друг друга. На пароме между Корсёром и Нюборгом [50] До недавнего времени между городками Корсёр (остров Зеландия) и Нюборг (Фюн) ходил большой железнодорожный паром. Сейчас над центральным датским проливом Большой Бельт, соединяющим Балтийское море с проливом Каттегат, построен огромный красивый мост, значительно сокративший время проезда. мы ели ленч, и была всеобщая презентация. Все ходили и пожимали друг другу руки. Разумеется, и господин Густафссон подошел к нам вместе со своей женой и протянул нам свою маленькую, пухлую, как булочка, руку.