Авраам Иегошуа - Возвращение из Индии
- Название:Возвращение из Индии
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Лимбус-Пресс, Издательство К.Тублина
- Год:2010
- ISBN:978-5-8370-0561-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Авраам Иегошуа - Возвращение из Индии краткое содержание
Биньямин Рубин, выпускник медицинского факультета Еврейского университета Иерусалима, проходит ординатуру в одной из крупнейших больниц Тель-Авива. Внезапно он оказывается вовлеченным в странную авантюру — вместе с директором больницы и его женой он отправляется в Индию, чтобы найти и спасти от страшной опасности их дочь, молодую красавицу Эйнат.
Так начинается этот роман и это путешествие, но все летит кувырком… «Ибо сильна, как смерть, любовь, стрелы ее — стрелы огненные» — говорит библейский автор, и именно стрелы ничем не объяснимой, фатальной страсти поражают молодого врача. Однако влюбляется он не в юную красавицу, как того можно было бы ожидать, а в ее мать, жену своего начальника — женщину намного старше его.
Восточный мистицизм и западный рационализм, реинкарнация душ и психоанализ — встретившись, они образуют страшную реальность, в которой живут герои этого романа. Конец этой истории не может не быть трагичным. Белый человек, оказавшись в Индии, обречен на преображение — а под воздействием любви судьба удесятеряет свои силы.
Возвращение из Индии - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Это было бы просто замечательно, — тут же ответил я. — Ведь как вы, быть может, слышали, мои родители живут в Иерусалиме. — И с этими словами я проводил обоих профессоров до входной двери, а сам остался, словно настроившись на длительное участие в траурных мероприятиях, подобно Эйнат или старой леди, ее бабушке, которая сейчас находилась в кухне и готовила чай для посетителей. Новый передник был ей очень к лицу. По-моему, она была рада снова увидеть меня.
Было совершенно ясно, что моя возлюбленная, которая и в лучшие-то времена не могла вынести бремени одиночества, могла рассчитывать лишь на присутствие в ее доме сына-солдата, из комнаты которого сейчас доносились звуки оживленного юношеского разговора, сопровождаемого — если только мой слух не подводил меня — мелодией рок-музыки, звучавшей, правда, приглушенно и мягко. Образовавшаяся после смерти Лазара пустота должна была быть чем-то заполнена, и прибытие Эйнат и старой дамы служило этой задаче: обе они собирались пробыть с Дори в течение всей траурной недели. Но что ожидало ее в будущем? Я напряженно ломал голову над этим, как если бы на мне лежала ответственность за решение. Думая об этом, я нажал на дверь спальни и, к моему облегчению, увидел, что беспорядок, царивший здесь два дня назад исчез, как если бы встревоженный дух Лазара вернулся, чтобы навести порядок. Должен ли был я и на самом деле нести теперь ответственность за то, чтобы она не оставалась одна, спрашивал я себя. И хотя я провел две недели, путешествуя с нею, и дважды оказывался с ней в постели, на самом деле, я мало что знал о ней. И вот теперь, глядя на нее, окруженную друзьями и доброжелателями, обнимавшими и целовавшими ее до тех пор, пока прическа ее не растрепалась, а локоны не повисли вдоль лица, скрывая не только ее слезы, но равно и восхитительную ее улыбку, которую даже глубокое горе и нескрываемая печаль не смогли совсем стереть с ее лица, я спрашивал себя: пришло ли на самом деле время взвалить на себя эту ношу преданного служения любви, которую я всегда называл невозможной и которая вдруг оказалась возможной, достижимой и совсем рядом?
Но была ли она и на самом деле возможна? Донельзя возбужденный мыслями об этом, с пылавшим лицом я вошел в комнату Эйнат, чтобы забрать домой Микаэлу и Шиви. И, встретив полный любопытства и какой-то тревоги взгляд зеленых глаз, я заподозрил, что Микаэла уже сказала ей нечто о переселении душ, поскольку у Эйнат с Индией были свои собственные счеты с того времени, как неделями она беспомощно лежала в монастырской больнице Бодхгаи и вполне могла проникнуться идеями и верованиями людей, заботившихся о ней, что могло привести ее к восприятию самых невероятных вещей. Я дружески улыбнулся ей, успокаивающе тронув ее руку, как делает это врач, и как делал это я сам, когда она была моей пациенткой, — но сейчас она вздрогнула так, словно ее поразило током. На кончике языка у меня вертелся вопрос, не является ли это результатом того, что нарассказывала здесь Микаэла, и неужели она, Эйнат, готова поверить, что одна личность может вместить в себя часть иной индивидуальности? Но я не сказал ничего, сев безмолвно на краешек постели, протянув руки, чтобы взять Шиви, но она вдруг выгнулась и заплакала, словно взять на руки ее собрался не ее отец, а какой-то посторонний человек. Эйнат выглядела истощенной. Смерть своего отца она наблюдала в течение считанных минут, пока профессор Левин не отослал ее из комнаты, но эти несколько минут оставили в ее сознании глубокий след.
— Рубец… с которым она не может так просто расстаться, — сказала мне Микаэла по пути домой. — Этот рубец, этот шрам… она может рассказать о нем лишь людям, которые обожают смотреть на чужие шрамы… а также тем, кого она любит и кто любит ее. Это, скорее, душевный шрам, совсем другой, чем тот, что остался после гепатита. Несмотря на столь драматическое переливание крови, которое ты сделал ей в Варанаси.
По ее тону невозможно было понять, были ли ее слова пропитаны сарказмом или нет. Я уже сталкивался с тем, что вещи, которые я считал исполненными свойственным ей злобным сарказмом оказывались впоследствии серьезными, хотя и абсолютно невинными. А потому я не торопился с ответом. Воспоминания о трансфузии, проведенной в Варанаси, теперь казались мне чем-то, происходившим во сне, а не в реальности, которая была наполнена каплями мелкого, только что начавшегося дождя, в свете фар казавшимися сверкающими алмазами.
Шиви сидела у Микаэлы на коленях, зачарованно глядя на движение «дворников», которые то останавливались, то начинали метаться по стеклу опять. Я заметил, что лямки, на которых держалась Шиви, Микаэла забыла в комнате Эйнат. Но я никак не отреагировал на это и не предложил, пока не поздно, вернуться за ними, предпочитая сделать это позже этим же вечером, чтобы посмотреть, кто останется на ночь с Дори.
— Сказала ли ты Эйнат что-нибудь обо мне? — спросил я, не вдаваясь в детали, но Микаэла сразу поняла, что именно я имею в виду.
— Нет, — ответила она без промедления, и ее огромные глаза посмотрели на меня со странной улыбкой. — Если она сама так и не поняла, что с ней самой происходит, какое значение могут играть для нее мои слова? — А затем добавила шепотом: — А ты сам не почувствовал, как она задрожала, когда ты вошел в комнату?
Понимала ли она, куда могут завести ее подобные разговоры?
— Я вижу, тебе хочется поиграть с огнем? — процедил я, крепче сжимая рулевое колесо и удивляясь слову «огонь», которое как-то странно слетело у меня с губ.
— Но огонь уже полыхает во всю, Бенци, — сказала Микаэла спокойным, но твердым голосом. — Той ночью, когда ты позвонил мне, попросив вернуться домой и не побоялся сказать, что с тобою произошло, ты вырос в моих глазах, ты стал для меня равным брамину — вот почему я, не колеблясь, прервала путешествие и тут же вернулась домой, пусть даже и подозревала, что позднее ты попытаешься все отрицать, хотя все происшедшее исполнено такой неслыханной красоты и силы.
Я молчал, с удовольствием глядя на Шиви, которая, оторвав свой взгляд от «дворников», заинтересованно поглядела на меня, как если бы удивилась, почему я не отвечаю Микаэле, охваченной в эту минуту явным желанием заставить меня признать то, что, по моим словам, случилось со мной. У нее не было намерения принизить мои медицинские познания, призналась она, которые, по ее убеждению, не уступали по уровню тем моим профессорам, включая маленького иерусалимца, которые, несмотря на весь свой опыт, проглядели приближение смерти Лазара, лежавшего перед ними со вскрытой грудной клеткой на операционном столе. Она сказала, будто сама она знала, что я предчувствовал возможность несчастья с Лазаром еще будучи в Англии, и этим объясняла она тот факт, что я так спешил вернуться, как человек, увидевший издалека пылающее на горизонте пламя, но поспешивший в направлении пожара не для того, чтобы погасить его, а для того, чтобы получить от него заряд вдохновения. Потому что это был не простой, а священный огонь, в котором сгорают тела умерших, а бессмертная душа наконец становится независимой от тела. Микаэла знала, как велика притягательная сила этого огня, и сколь могуществен он мог оказаться для вдовы, могуществен и привлекателен настолько, что зов его был сильнее страха смерти.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: