Джонатан Кэрролл - Влюбленный призрак

Вечера она нередко проводила за просматриванием альбомов по искусству. Случалось, что на следующий день она раскрывала альбом перед каким-нибудь учеником, указывая на те или иные репродукции, которые, по ее мнению, тому следовало увидеть. В иные дни в классе не проводились занятия. Они отправлялись в какой-нибудь музей на выставку, которую она считала для них познавательной, или в кино, или просто усаживались кружком и толковали о важных вещах. Такие дни Фатер всегда рассматривала как подготовку к урокам и считала их почти столь же важными, как дни, занятые работой. Когда ученики начинали допытываться насчет обстоятельств ее жизни, Фатер рассказывала им о том, как росла в холодной Миннесоте, о своей любви к автогонкам, о Лоцмане, а не так давно и о своем «новом приятеле», Бене. Но вскоре ученики поняли, что вопросов о «старом приятеле» Бене задавать не стоит.

Мисс Ландис легко влюблялась, но с той же легкостью и разрывала отношения, когда они начинали портиться. Некоторые из ее мужчин считали, что у нее холодное сердце, но они заблуждались. Фатер Ландис попросту не понимала тех, кто позволял себе скучать. Ведь жизнь и так коротка, чтобы тратить время на хандру. Гай всегда приводил ее в восторг, но все же она считала его занудой — из-за того, что он любил слишком мрачные песенки. В ответ он прислал ей рисунок ее будущего надгробного камня. Если бы поставить памятник поручили ему, то он изобразил бы на нем «смайлик» и надпись: «Не вешай нос!»

Обоим им было невдомек, что потом, когда настанет пора ей отправиться в мир иной, Фатер вспомнит об этом рисунке и примет смерть так же, как принимала любовь, как входила в класс или начинала новый этап жизни, — без оглядки. Она умрет с расправленной, как парус, душой, с надеждой на лучшее, с верой, что боги ее не оставят, куда бы она ни попала на этот раз.

Перекладывая тяжелую металлическую букву из одной руки в другую, она поморщилась, думая о том, что ей предстояло. В последние дни, когда бы Фатер ни забегала к Бену, чтобы забрать Лоцмана, почти всегда случались неприятности. Они ссорились по любым поводам. Иногда для их разногласий имелись веские причины, но обычно недоразумения начинались просто оттого, что они вдвоем находились в одной комнатке. Но даже после всех перепалок, стоило им только увидеться, ей хотелось поцеловать его, прикоснуться к нему, крепко сжать его ладони в своих руках, как это бывало прежде, в минуты, наполненные счастьем.

Казалось, они нашли друг друга, и все складывалось так, как никогда прежде у нее ни с кем не складывалось. Но теперь их отношения стали сводиться к совместному ухаживанию за собакой и тревогам о том, что всякий раз, когда им придется заговорить друг с другом, это обернется какой-нибудь новой стычкой. В одну из ночей под самый конец их недолгого счастья, как раз накануне того, как она съехала с его квартиры, Фатер сидела голая в гостиной, крепко прижимая к коленям свою игрушку-талисман. С закрытыми глазами она снова и снова шептала: «Пожалуйста, пусть все изменится, пожалуйста».

Они ведь так сильно были влюблены, так страстно. Снять с себя клейкую паутину любви человеку так же трудно, как мухе выпутаться из настоящей паутины. Когда у них все еще только начиналось, они посмотрели фильм с Кэри Грантом «Ужасная правда» [3] …посмотрели фильм с Кэри Грантом «Ужасная правда»… — Именно с фильма Лео Маккери «Ужасная правда» (1937), второй из трех известных экранизаций этой популярной бродвейской комедии, началась звездная слава Кэри Гранта(1904–1986). Картина номинировалась на шесть «Оскаров» и получила один (в категории «Лучший режиссер»). — о людях, которые так и не решились разойтись оттого, что не смогли поделить собаку. Ни Фатер, ни Бену эта картина не понравилась. Но теперь они часто вспоминали кадры фильма, потому что кое-что из сценария происходило и в их жизни.

Ныне они встречались только из-за собаки. Оба относились к Лоцману как к своему ребенку. Бен подарил его Фатер на их третьем свидании. Накануне он зашел в городской приют для животных и попросил, чтобы ему показали собаку, которую никто не хочет брать. Эту просьбу ему пришлось повторить трижды, прежде чем служители поверили собственным ушам. Все это было затеей Фатер, одной из ее идей, которая затронула самые потаенные струны души Бенджамина Гулда. За несколько дней до этого она сказала, что собирается купить собаку, которая никому не нужна.

— Но вдруг она окажется ненормальной? — спросил Бен. — Что, если у нее отвратительный характер и ужасные болезни?

Она рассмеялась.

— Если она будет больна, обращусь к ветеринару. Я хочу устроить ей сказочную жизнь.

— А если она будет свирепой, начнет кусаться?

Задавая эти вопросы, Бен просто шутил. В приюте его повели посмотреть на пса, которого прозвали Мафусаилом, [4] Мафусаил — персонаж библейской истории, долгожитель. В «Родословии Адама» (Бытие, 5:6) записано: «Всех дней Мафусаила было девятьсот шестьдесят девять лет; и он умер». потому что он прожил там дольше всех. Мафусаил даже головы не поднял от пола, когда перед его клеткой остановился незнакомец. Бен тщательно разглядывал пса. Он казался совершенно заурядным. Если у него и были какие-то особенности, Бен их не видел. В этой собаке не было ничего необычного. Ни умных глаз, ни щенячьего восторга. Он не умел делать никаких трюков. Если у него и имелся какой-то особенный талант, то в глаза он не бросался. Служители приюта могли сказать об этом скучном псе только то, что был спокойным и хлопот не доставлял. Неудивительно, что никому не пришло в голову забрать его отсюда. Все признаки указывали на то, что этот непритязательный беспородный пес был неудачником.

Хотя денег у него было немного, Бен Гулд купил Мафусаила. Пса пришлось упрашивать, чтобы он покинул клетку и вышел на улицу — буквально в первый раз за много месяцев. Счастливым он совсем не выглядел. Бен и понятия не имел, что приобрел скептика и фаталиста, который ни во что не верил. Жизнь у него была собачьей. Он менял хозяев, ни один из которых ему не запомнился. Случалось, что его пинали и били. Однажды его чуть не задавил грузовик. Он хромал после этого несколько недель, но выжил. Когда его забрали в приют, он испытал ни с чем не сравнимое облегчение. К тому времени он жил на улице уже три месяца. Из прошлого своего опыта пес вынес недоверие к людям, но он голодал и мерз, а они, как он знал, способны были это исправить. О чем псу было неведомо, так это о том, что, если бы его забрали не в приют, а в место куда похуже, долго бы мучиться ему не пришлось.

Но ему повезло. В сущности, тогда начался поворот в его судьбе. Заведение субсидировалось богатыми бездетными супругами, любившими животных. В результате ни одно из бродячих животных, попавших в этот приют, не было подвергнуто эвтаназии. В клетках всегда было безукоризненно чисто и тепло. Там имелась обильная еда, и можно было даже погрызть сделанные из сыромятной кожи косточки для зубов, Но Мафусаил их принципиально не трогал.