Дидье Ковеларт - Прошлой ночью в XV веке

Все началось с обычного доноса. Анонимное письмо валялось поверх стопки свежей корреспонденции, у меня и моего коллеги Рафаэля не было никаких планов на первую половину дня, а фирма предполагаемого нарушителя законов находилась в живописном лесу, в получасе езды от налогового управления.

Рафаэль знал понаслышке это место — замок Гренан, спрятавшийся в глубине долины реки Бренны. Эта старинная средневековая крепость в конце XIX века была куплена и отреставрирована одним бельгийским промышленником, который впоследствии разорился, пытаясь внедрить на беррийских болотах методы интенсивного земледелия. В годы войны там располагалась немецкая комендатура, поэтому в 1944 году замок бомбили англичане; в настоящее время его занимало некое Общество по Торговле Недвижимостью (ОТН), а хозяйственные постройки арендовало другое Общество, с ограниченной ответственностью, по производству био-инсектицидов ( Green War ), [4] «Зеленая война» ( англ. ). чьи акционеры одновременно являлись и членами упомянутого выше ОТН; таким образом, вторым предприятием руководили обе эти организации. Анонимка обвиняла их в создании секты, и основной аргумент был таков: подозреваемые, с виду «умственно отсталая шпана», разъезжают по округе в «Мерседесах S-Classe» и «Ягуарах Х-Туре», не считая еще полутора десятков коллекционных кабриолетов. Мы с Рафаэлем понимали, что это чушь собачья: подобные типы сокрытием доходов не занимаются. Но, поскольку ежегодные премии инспекторов напрямую зависят от количества накрученных километров, у нас не было причин ограничивать себя в передвижениях, пусть даже из-за такой ерунды.

Жизнь налогового инспектора в провинции Берри — далеко не сахар. «Твоя кукла уже готова», — сказал мне Рафаэль через неделю после моего переезда из Аннеси, когда я поступил в его бригаду. И объяснил — таким будничным тоном, словно речь шла об игре в петанк [5] Игра в шары. или регби, — что колдовство в здешних краях является местным видом спорта: стоит появиться новому инспектору, как аборигены сейчас же — так, на всякий случай, — изготовляют восковую фигурку, его подобие.

— Смотри, не оставляй где попало остриженные волосы и ногти. Они их напихают в эту куклу и тем самым уподобят ее тебе, а потом будут колоть иголками. Я-то давно принял меры: каждый вторник хожу к иглоукалывателю, — вышибаю, так сказать, клин клином. Это нейтрализует их заклинания, и вместе с тем избавляет от «эффекта каскада», который грозит обрушиться на тебя, если ты попросишь кого-то снять порчу.

— Эффект каскада? Это еще что за зверь? — иронически спросил я, больше из интереса к психологии местных налогоплательщиков.

— Жуткое дерьмо! — мрачно ответил Рафаэль. — Когда ты снимаешь с себя порчу, она обращается на того, кто ее наслал, только в двойном размере, и тогда тот человек, чтобы отомстить, снова насылает ее на тебя, наделив еще большей силой. У нас в бригаде с этим шутки плохи. Я за последние два года лишился уже троих сотрудников: одного прикончила пневмония, второго шибануло током, третий попал в ДТП. Послушайся меня, носи на груди образок с Мадонной для защиты, в правом кармане луковицу для поглощения вредных флюидов и ходи на акупунктуру раз в неделю, тогда, считай, ты в безопасности. Только не забудь: луковицу надо менять каждые два дня.

Я пренебрег его советами, и от этого мое здоровье ничуть не ухудшилось. Да и мне ли бояться враждебных чувств, которые питали ко мне беррийцы, — я и без них много чего повидал на своем веку и занимаюсь этой работой вовсе не для того, чтобы меня любили. Напротив! Для душевного равновесия мне просто необходимо видеть откровенную ненависть в глазах моих поднадзорных. Обманутый в двадцатилетнем возрасте своей невестой и своим лучшим другом, жившим вместе с нами — видимо, моя святая наивность добавляла пикантности их постельным утехам, — я все же сумел выйти из депрессии сам, без посторонней помощи, благодаря той устойчивой неприязни, которую внушал налогоплательщикам. Отныне, думал я, никому уже не удастся злоупотребить моей доверчивостью и добрым расположением.

Именно с таким настроем я и позвонил в тот самый вторник 3 июня в дверь Green War , обосновавшегося в старинных конюшнях замка Гренан.

— Бригада из Шатору, инспекторы Рафаэль Мартинес и Жан-Люк Тальбо, проверка вашей налоговой ситуации перед плановой проверкой, будьте любезны предъявить нам ваши бухгалтерские книги и балансы счетов, здравствуйте.

Из-за приоткрытой двери на нас смотрел человечек в клетчатой рубашке, ростом с садового гнома; бакенбарды рокера, лысина, обрамленная редкими, спиралевидными волосками, и вся его нелепая фигура никак не сочетались со странной, экзотической красотой лица. Он разглядывал нас с недоумением, которое внезапно сменилось гримасой ярости:

— Ишь чего захотели! Как приехали, так и уедете, а свои дурацкие вопросы можете присылать по почте. Мы декларируем все доходы, платим налоги в срок и ни гроша никому не должны. Это вам не военное время, чтоб врываться в частное владение, поняли? Так что убирайтесь отсюда и дайте людям спокойно работать, вороньё проклятое!

Его дикция оставляла желать лучшего, но можно было допустить, что он хотел сказать «ворьё», а это словцо многое обещало в свете возможных судебных преследований. Я разъяснил хозяину дома его права — холодным, но вполне мирным тоном:

— По закону вы, конечно, можете отказаться нас впустить, но тогда мы вернемся в сопровождении сил правопорядка, и вам будет назначена РПОФС…

— То есть расширенная проверка общей фискальной ситуации, — расшифровывал сладеньким голоском мой коллега.

— …без учета срока давности, зато с учетом вашего противодействия работе налоговых органов, что повлияет на размер штрафа. Так что выбирайте, месье!

— Катитесь к черту! — бросил он и захлопнул дверь у нас перед носом.

Мы с Рафаэлем разочарованно переглянулись. Впервые наши угрозы не возымели должного эффекта. Теперь наверняка придется затевать долгую административную процедуру, чтобы получить в свое распоряжение судебного пристава, комиссара полиции, слесаря для взлома дверей, — словом, решать те задачи, что все мы долго осваивали в процессе учебы и мгновенно забыли, получив диплом, ибо страх людей перед налоговыми органами, как правило, избавляет нас от подобных осложнений.

Однако спустя десять секунд, дверь снова отворяется, и в проеме возникает другая личность, на сей раз улыбающаяся. Этот субъект томного вида, в зеленом халате, с рыжими, собранными в «конский хвост» волосами и британским акцентом, просит извинить его компаньона и призывает нас выполнять свой долг «без страха и ненависти». [6] Отсылка к названию американского фильма «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» (1998). Мы входим, держась начеку: самые радушные клиенты — всегда самые защищенные; наверняка сюда уже мчится какой-нибудь адвокат, спец по налоговым спорам, срочно вызванный по мобильнику, дабы усложнить нам задачу с помощью хитроумного толкования Сводного налогового кодекса, каковой, например, воспрещает отбирать у проверяемых оригиналы документов, вынуждая нас отксеривать их на месте. К счастью, большинству наших подопечных это правило неизвестно.