Кен Калфус - Ночь и день, когда един

Однажды вечером несколько недель спустя он варил макароны у себя в Ист–Сайде и не смог найти дуршлаг. Тщетно обшарив все кухонные шкафчики и даже антресоли в прихожей, он вынужден был сливать воду в раковину прямо из кастрюли, придерживая макароны вилкой. Несколько макаронин ускользнули в слив, а оставшиеся раскисли и превратились в какую–то гадость. Через несколько дней дуршлаг отыскался — в квартире на Коламбус–авеню. Он был аккуратно засунут на полку и прикрыт родным дуршлагом вест–сайдской квартиры. Аза вытащил оба и долго их рассматривал, боясь выпустить из рук.

Раньше с ним такого не бывало. Все это невероятно. Разумеется, быть такого не может, но он постепенно свыкся и с таким существованием, и с теми правилами, которые оно на него налагало. А дуршлаг эти правило нагло нарушил, заронив Азе в душу зерна сомнения. Хотя находкой Аза был доволен, но вскоре осознал, что вернуть дуршлаг на место он не сможет никак, и все равно придется покупать новый.

Потом начали теряться и вновь возникать в чужой квартире и другие мелкие предметы: галстук, фломастер, непрочитанная книга какого–то аргентинского автора — он о таком и не слыхал, — пачка печенья из супермаркета и, что взбесило его больше всего, — пульт управления телевизором: пропав из квартиры в Ист–Сайде, на Коламбусе он был совершенно бесполезен. А о печенье его спросила Ава:

— Печенье «Следопыт»? — И скривилась от отвращения так, будто он испортил воздух. Запасы печенья тут, на Ист–Сайде, Аза обычно пополнял в кондитерской Дэвида — благо, она находилась за углом. На Коламбусе таких кондитерских поблизости не было, поэтому туда он часто покупал печенье в обычном супермаркете, и в вест–сайдской квартире оно лежало в холодильнике месяцами. Неудивительно, что там он его не хватился.

Аза пожал плечами, но заподозрил: Ава начала сомневаться в безупречности его вкуса, хоть ничего ему не сказала, да и поведение ее никак не изменилось. Но затем Анна как–то раз забыла свой зонтик на Коламбусе, и он тоже объявился в шкафу на Ист–Сайде. Обычный черный складной зонтик — и мужчины, и женщины носят такие с равным безразличием, но Азе показалось, что Ава проявила к этому предмету нехарактерный интерес и лишь в последний момент прикусила язык, собираясь задать ему вопрос о его происхождении.

А однажды Аза отправился в деловую часть города по какому–то поручению и, выходя из такси, увидел, как через дорогу переходит Анна. Он быстро сунул таксисту чаевые. Анна скрылась за углом. Аза кинулся догонять ее, едва не сбив наземь несколько прохожих, торопившихся в прямо противоположном направлении, — и тут вспомнил, что сегодня утром проснулся в Ист–Сайде. Иными словами, сегодня был день Авы, больше того — он даже успел назначить ей вечером свидание. Аза остановился и задумался о последствиях. До сих пор он предполагал, что женщин просто не существует в мирах друг друга, но теперь ему вдруг стало стыдно, что ведет такую двойную игру. Хотя эта женщина — возможно, и не Анна. Он мог обознаться. Разве Анна носит такую прическу?

Аза снова кинулся в погоню, но решимость его несколько угасла: если это действительно Анна, что он ей скажет при встрече? Женщину он заметил уже на другом конце квартала; тротуар кишел клерками и бизнесменами. Женщина шла быстро и деловито, и походку Аза признал — это была все же Анна. Когда она собралась войти во вращающуюся дверь какого–то офисного здания, Аза окликнул ее, но дверь повернулась и поглотила ее.

Когда он вошел в вестибюль, ее уже нигде не было. Охраннику за стойкой Аза назвал фамилию Анны, но вспомнить, как называется ее фирма, не смог (хотя знал, что она располагается где–то на окраине), а потому лишь беспомощно улыбнулся, извинился, что перепутал здания, и вышел.

С Анной они встретились за ужином вечером того дня, который начался в ту ночь, когда он лег спать.

— Мне показалось, я тебя видел на Нассау–стрит, — сказал Аза. — Это была ты?

— Я? Когда?

— Вчера. Или, может быть, сегодня. Теперь у меня такая суматоха на работе. Точно не помню.

— Нет, я даже не помню, когда в центр ездила, — ответила Анна.

— А я был точно уверен, что это ты.

— Как я была одета?

Этого Аза не помнил. Пока он пытался восстановить в памяти подробности встречи, те улетучивались.

— Не знаю. я окликнул тебя, но ты не обернулась.

— Чего б я оборачивалась? Это была не я.

На следующий день в обеденный перерыв Аза вернулся в центр, хоть и понимал, что отыскать эту женщину, эту другую Анну — задача практически невозможная: на улицах такая сутолока, все так торопятся, вряд ли каждый день в один и тот же час они оказываются в том же самом квартале. Аза даже не знал, работает ли женщина в том здании, куда входила, — может, как и его, ее отправили в центр с каким–нибудь поручением из совершенно другой части города. И тем не менее, как только ему удавалось выкроить время по тем дням, когда он просыпался в Ист–Сайде, Аза стоял на углу Пайна и Нассау в реве и хаосе уличного безумия, ел хот–дог и ждал Анну.

Ни ей, ни, тем более, Аве он никогда об этом не рассказывал. Продавец хот–догов же догадался, что Аза караулит какую–то женщину, и подмигивал ему всякий раз, когда он покупал у него горячую сосиску. А воспоминание о случайной встрече мало–помалу таяло, и Аза уже начал сомневаться, была ли она вообще. И тут он ее увидел: Анна без пальто шла по улице и осторожно несла белый бумажный пакет из закусочной, как будто в нем стояла кружка кофе или супа, которая уже пролилась и намочила пакет.

— Анна! — крикнул Аза, пробираясь в толпе к ней.

Та неуверенно улыбнулась и вгляделась в массу пешеходов, стараясь различить знакомое лицо. Аза снова позвал ее, и она очень удивилась.

— Мы с вами знакомы? — спросила она, даже не остановившись.

— Конечно, это же я. Аза. Ты что — не узнаешь меня?

Женщина присмотрелась внимательнее. Выходя по утрам из разных квартир, Аза нисколько не менялся, а потому сейчас придал лицу наиболее типичное выражение.

— Нет, не узнаю, — покачала головой женщина — именно так всегда качала головой Анна! — и взгляд ее соскользнул с его лица. Она обогнула его, опустив голову и, очевидно, приняв за очередного городского сумасшедшего.

— Анна, — повторил он, стараясь не отставать на ходу и расталкивая встречных.

— Откуда вам известно мое имя? — резко спросила она.

Аза выдавил самую обезоруживающую свою улыбку.

— Мне вообще многое о тебе известно.

Он уже набрал в грудь воздуху, чтобы привести ей какой–нибудь пример: забавную деталь обстановки квартиры, место, в котором она проводила лето в детстве, ее любимое кино, — но ни одного примера в голову ему не пришло. И он понял, что слова его прозвучали какой–то смутной угрозой.