Махмуд Теймур - Египетские новеллы

Инспектор засмеялся, показывая на фотографию, висящую на стене, но в его смехе чувствовалось сожаление о молодости, которая прошла и никогда не вернется. Это он — миловидный офицер, который запечатлен в центре снимка, уже много лет забытого на этом месте… Тогда, пятнадцать лет назад, старосты ближайших деревень устроили в его честь вечер, расходы по которому оплатили сборщики налогов.

Инспектор вгляделся в фотографию и показал на человека, скромно стоявшего в последнем ряду — по своему положению он не мог претендовать на то, чтобы сидеть вместе с другими.

— Ты знаешь шейха Шакира? Вот он. Он, конечно, уже завел с тобой дружбу, хотел ты этого или нет.

Лейтенант ответил:

— Не говори «шейх Шакир»… Теперь он — Шакир бек. Самое большее через месяц он будет нашим депутатом. Все жители зовут его «беком», а правительству это только на руку — ведь оно выдвинуло Шакира депутатом.

Инспектор с сарказмом заметил: «бек в рубахе», и снова начал всматриваться в снимок. Голос офицера вернул его к действительности.

— Эту рубаху он носил пятнадцать лет назад, теперь ее нет, теперь он носит роскошные джуббы. Ко мне приходят многие жители деревни, и я отношусь к ним с уважением, но когда появляется Шакир бек, я с трудом сдерживаю желание выказать ему свое презрение.

Тучный инспектор, смеясь, ответил:

— И, наверно, от него все еще исходит запах тухлых яиц. Когда-то при виде его я крепился, чтобы меня не вырвало.

В мое время Шакир был бродячим торговцем и ездил по деревням верхом на осле, держа перед собой корзинку из пальмовых веток, покрытую мешковиной. Он выкрикивал: «Покупаю яйца!» Шакир собирал по деревням яйца, лучшие из них приносил домой и подкладывал под кур, а остальные продавал в городе оптовому торговцу.

В деревню Шакир привозил тухлые яйца, которые купец возвращал ему; Шакир подкладывал в корзину несколько свежих и подносил их солдатам в подарок.

Несчастные не разбирали, где свежие и где тухлые яйца. Они с благодарностью принимали подарки и этим способствовали преуспеванию Шакира.

Солдат в деревне — важная персона, он может сделать то, что не под силу даже окружному начальнику. Солдата, к примеру, посылают арестовать осужденного на три месяца, а он говорит, что и следа преступника не нашел, а все потому, что получил у Шакира яйца. Солдат взыскивает штрафы, но если он дружен с Шакиром, то немедленно вернется с пустыми руками. Солдат, если он в мире с Шакиром, носит пищу и сигареты заключенным в каземате… Он, если это нужно Шакиру, прославляя аллаха, подкладывает наркотики в карманы ни в чем не повинных людей.

Шейх Шакир оберегал секреты своей профессии. Он не рассказывал своим клиентам о тухлых яйцах и клялся, что выручка за проданный товар идет в карман офицера и его помощников.

Дела нашего героя шли успешно, и вскоре вместо того, чтобы собирать по деревням яйца, он начал покупать птицу и сбывал товар оптовым торговцам, а впоследствии и сам стал купцом…

Началась война [21] Имеется в виду вторая мировая война. , и он стал крупным поставщиком союзнических армий. Шакир выкачивал продукты из деревень, опустошая их, подобно чуме.

По мере того как Шакир поднимался вверх — его теперь уже называли «беком», — он преуспел и в искусстве покупать совесть людей. Не переставая поддерживать связи с солдатами, он подружился с офицером. Шакир бек торговался с цирюльником, но играл в нарды с участковым врачом и, побежденный, уходил провести вечер с менялой… Он всегда первым здоровался с местным финансовым агентом.

Тучный инспектор ушел, а офицер остался, глядя то на клопов, которые выползли из дивана, словно для утренней зарядки, то на фотографию, где в последнем ряду стоял человек в рубахе…

Кямаль не видел Шакира бека уже целую неделю. Теперь ему ясно, что Шакир уехал в Каир добиваться избрания депутатом. А было время, когда, приходя к Кямалю, Шакир почтительно стоял у двери и кланялся, а офицер отвечал ему вяло, не поднимая головы от бумаг. Шакир скромно садился на краешек дивана, время от времени постукивая кончиком зонтика по полу или сморкаясь в большой носовой платок, чтобы напомнить о себе и побудить офицера заказать для него кофе, как он обычно делал, принимая почтенных гостей. Но Кямаль эфенди всегда находил удовольствие в том, чтобы не давать Шакиру возможности насладиться казенным кофе.

Внезапно офицер увидел Шакира, входящего к нему собственной персоной. «Значит, он уже вернулся из Каира», — подумал Кямаль.

На этот раз Шакир, не дожидаясь разрешения сесть, плюхнулся на диван, хлопнул в ладоши и, когда в дверях появился сержант, приказал принести ему слегка подслащенный кофе.

Впервые в жизни Шакир бек получил здесь кофе.

— Окружной начальник сказал тебе вчера? — спросил он.

Офицер кивнул головой. В глазах Шакира появилось гордое выражение, хотя еще вчера они смотрели униженно. Шакир бек плюнул на пол, обойдясь на этот раз без большого носового платка, и добавил:

— Я был у начальника, когда он с тобой разговаривал.

Кямаль понял, что Шакир хотел сказать ему: «Я присутствовал при том, как тебя унижали», — и снова почувствовал боль в животе.

Шакир вынул из кармана понюшку табаку и… за этим последовало нечто возмутительное: зажав нос указательным и большим пальцами, бек громко высморкался на пол.

— Мой успех на выборах обеспечен. Но министру будет досадно, если враг правительства не потеряет залог, который он внес как кандидат в депутаты, — сказал он.

Кямаль непонимающе спросил:

— Какой враг правительства?

Шакир бек, удивляясь тупости офицера, ответил:

— Это кандидат, выставленный против меня. Он принадлежит к партии, находящейся накануне краха, а сам он был изгнан из министерства. Его зовут… доктор Заки.

Последние слова были заглушены шумом выстрелов, раздавшихся неподалеку. Офицер вздрогнул от неожиданности, однако Шакир, улыбаясь, успокоил его:

— Не волнуйся. Это мои ребята пришли, приветствовать меня. А стреляют они в воздух!

Выстрелы в воздух!

Кямаль понял, что предвыборная битва уже началась и патроны уже наготове.

Шакир бек снова ударил в ладоши и, когда в дверях показался сержант, сказал ему тоном приказа: «Скажи им, пусть войдут, и закажи кофе».

Однако сторонники Шакира бека не ждали приглашения. Их предводитель, потрясая в воздухе тяжелой дубинкой, крикнул:

— Да здравствует наш благородный депутат!.. Да здравствует наш отважный депутат!

И в лицо офицеру полетели брызги его патриотической слюны; дрожащей рукой Кямаль вынул из кармана носовой платок и вытер лицо.

Шакир сел на диван, поджав ноги, его охватило радостное опьянение, и он заговорил с «народом»: