Михаил Барщевский - Лед тронулся

Разговор сразу не заладился. Вадим ждал поздравлений по случаю заключения контракта с американцами, а Марлен — слов благодарности по тому же поводу. Но разговор, начавшийся с традиционных формальных приветствий, сразу повернул к делам.

— Я знаю, Вадим, что на фирме вы уже побывали и осмотрелись. Согласитесь, Леша Кашлинский неплохо справился. За полгода вашего отсутствия дела пошли в гору!

— Ну причиной тому может быть как удачное руководство фирмой отцом и Лешей, так и перспективность самой идеи.

— Разумеется, разумеется, — Марлен несколько растерялся от жесткого тона Вадима.

— Мы-то с Сашей, посмотрев, как это делается у них, пришли к выводу, что суть успеха — в идее. Только у нас это пока полуфабрикат.

— Что вы имеете ввиду?

— Я имею ввиду, Марлен Исаакович, что пока у нас только филиал строительного кооператива. Пока мы имеем Аксельбанта, существование фирмы зависит исключительно от моих с ним хороших отношений. И контракт с американцами, и поездки наших людей на стажировки, и загруженность американскими заказами, то есть валюта, — все пока зависит только от человеческого фактора. Вам нравятся такие риски? Мне — нет!

— Вы что-то, Вадим, хотите предложить? — Марлен быстро соображал, зачем Вадим упомянул про свои отношения с Аксельбантом. Вот чего-чего, а потерять фирму Марлен никак не хотел. Но и допустить того, что Вадим станет там безраздельным хозяином, ему тоже было поперек горла.

— Я думаю, что уже настало время официально легализовать такую форму как адвокатское бюро в рамках коллегии. Вы — председатель, вам и карты в руки!

— Это невозможно. Положение об адвокатуре такой формы не предусматривает!

— Марлен Исаакович, сейчас возможно все! А главное, власти дела нет до нас. У них свои разборки по полной программе.

— Это мы еще обсудим. А… — Марлен вдруг сообразил, что фирма в рамках коллегии — это его контроль, его епархия. Неужели Вадим настолько наивен, что этого не понимает? — А как вы это себе видите?

— Думаю, так. Президиум, разумеется, в порядке эксперимента принимает решение о создании бюро. Нескольких. Помещения бюро находят себе сами. Управление — собрание партнеров. Часть адвокатов — партнеры, часть ассоциаторы. Последние сидят на зарплате.

— Адвокаты не могут получать зарплату! Это принципиально невозможно! И кто будет определять, кто партнер и кто ассоциатор?

— В общем случае — не знаю. В нашем — мы с вами.

— Ну и кого вы видите партнерами? — Марлен хитро прищурился — вот сейчас-то все и выяснится.

— Саша, Игорь Стольник, Кашлинский и я.

— А почему Стольник? И почему нет Юли? — Марлен растерялся. Он-то был уверен, что Вадим наверняка назовет себя, Стольника — явно преданного ему человека и Юлю, которая, Марлен был в этом убежден, находилась под достаточно сильным влиянием Вадима. Хотя, конечно, Саша — это разумно и объяснимо — они с Вадимом за полгода, конечно, сильно сблизились.

— Давайте говорить прямо! — Вадиму надоело все время ходить вокруг да около. — В этой берлоге два медведя — вы и я. Саша и Леша — ваши люди. Игорь — мой. То есть я предлагаю паритет!

Марлен задумался, пожевывая губами, соображая, идти ли на разговор с открытым забралом или спустить все на тормозах. Так нагло Вадим еще ни разу не позволял себе с ним разговаривать. Марлен решил Вадима осадить.

— Ну, во-первых, я приятно удивлен, что все-таки вы полагаете, что я еще пока соответствую вашей весовой категории. Я-то думал, что вы, Вадим, меня уже под ногами не заметите! — Марлен поднял руку, останавливая попытку Вадима возразить. — Второе. Если вы уж так щедры, то позвольте поинтересоваться, почему Лешу вы считаете моим, а Игоря своим?

— Что касается первого…

— Проехали с первым, перейдем ко второму! — жестко перебил Марлен.

— Хорошо! Игорь мой — потому, что я его привел на фирму. Кроме того, он с вами практически никогда не общался. Плюс вы начальство, а Игорь из породы тех, кто старается держаться от начальства подальше.

— Допустим. А Кашлинский?

— А он как раз — наоборот. На фирму его привели вы, то есть Юля, но, наверняка, с вашей подачи. И начальство он обожает. Мозгов-то нет, поэтому верноподцаничеством берет.

— За что вы его так не любите, Вадим? — Марлен вдруг поймал себя на мысли, что ему приятно слышать столь разумные рассуждения мальчишки, из которого он за десять лет сделал настоящего адвоката.

— Не люблю — это слишком сильное чувство. Презираю — может, немного и с перебором, но точнее.

— А может, ревнуете к успеху за время вашего отсутствия?

— Это успех не его, а идеи. Самой идеи фирмы. На всякий случай напомню — идеи нашей с вами, а не Леши!

— Ну уж тогда давайте совсем честно — идеи вашей.

— Хорошо. Но, во-первых, с большим количеством ваших усовершенствований. И это не комплимент — это правда. И, во-вторых, реализованной только благодаря вашей «крыше»!

— Вадим, прекратите употреблять эти блатные слова! «Крыша!» Вы адвокат или бандюган?!

— Извините. Не прав! — Разговор стал все больше и больше принимать миролюбивый характер. — Но суть от этого не меняется. У этой идеи два родителя. Значит в бюро должно быть два хозяина.

— Слушайте! Вы не можете не понимать, что бюро в рамках коллегии, до тех пор пока я председатель, будет полностью зависеть от меня! Вы не настолько наивны. На что вы рассчитываете?!

— Честно?

— А что, меня можно обмануть?

— Не-ет! — протянул Вадим, хотя так хотелось сказать: «Проще, чем многих!» Он-то знал уже все слабые места Марлена, а тот о его собственных даже не догадывался. — Просто ответ вам может не понравиться.

— Ничего, я потерплю!

— Хорошо! Первое, вы никогда не станете резать курицу, несущую золотые яйца. А бюро будет, да что там, уже является такой курицей. Второе, я постараюсь так прописать устав, чтобы от Президиума мало что зависело. И самое интересное, вы мне в этом поможете.

— С какой это радости? — Марлен от души рассмеялся наивности Вадима.

— А с такой, что сегодня вы председатель, а завтра, то есть через два года, выборы. И что на них будет — вы не знаете. У нас сейчас в Союзе «завтра» вообще непредсказуемое! И вы не захотите, чтобы через два года какой-нибудь Табуреткин мог вмешиваться в деятельность бюро… — Вадима несло. — Вам бюро, на самом деле, нужнее, чем мне. И для Саши, и для Юли, и для себя. В будущем. Поэтому я вам нужен для того, чтобы поставить бюро на ноги, больше, чем… — Вадим осекся, чуть было не брякнув «чем вы мне», но быстро поправился: — Чем любой Леша Кашлинский!

Марлен смотрел на Вадима новыми глазами. Теперь перед ним был не ученик. И не подчиненный. Это был соперник. Серьезный. Смелый. «Америка на него так повлияла, что ли?» — сам себя спрашивал Марлен. Так с ним уже много лет никто не разговаривал. «С таким лучше дружить, чем враждовать!» — подумал старый адвокат и сам удивился, что думает так о мальчике, который еще вчера входил в его кабинет на подгибающихся от страха ногах.