Алан Лайтман - Диагноз

По ночам ему часто снится лист, и, просыпаясь, он обнаруживает, что водит руками по деревянной спинке кровати, ощупывая его. Иногда он просыпается в холодном поту. В такие моменты ему снится не лист, а компьютер, руки носятся над спинкой кровати, которая в это время превращается в клавиатуру. Он стучит по клавишам, пытается успеть, успеть, сидя с голым белым животом перед экраном, с которого летят тысячи дротиков информации, вонзающихся в его беззащитную кожу. Или с экрана на него бросаются полчища муравьев, начинающих пожирать его кровоточащую плоть. Просыпаясь, он, дрожа, сидит на постели, уставив взор в светящиеся часы на туалетном столике.

Билл ползал на животе за тенью листа, и однажды ему пришло в голову, что он пишет на полу своего рода историю. Это же история Земли, карта ее движения. Земля движется во времени, тень движется по полу. Ничто не может быть проще. Движется Земля, и движутся тени. Земля — мать, прародительница листьев, рай, благословение. Он благословляет лист и его мать-землю, он рисует и благословляет. В своей истории он отыскивает каждую деталь и поэтому с таким вниманием присматривается к каждой кривой линии, к каждому, самому мелкому, движению. Разве это не благословение? Он стал хронистом малых и великих вещей. Может быть, именно этот лист и есть средоточие вселенной.

И так как лист постепенно, от часа к часу, меняет свое положение, то Билл подумал и о том, что по его рисункам, по их точности и строгой последовательности можно будет восстановить время и место их нанесения. Эта перспектива вселяет в него радость, доставляет удовольствие, связывает его с событиями, значение которых выходит далеко за рамки человеческого бытия. Лежа на полу, он одновременно высоко парит. Его рисунки запечатлевают и историю, и настоящий момент. Окрыленный своим новым видением, он представляет себе других людей, то, чем они занимаются в данный момент. На газовых станциях рабочие качают газ, банковские служащие меняют наши пятерки и десятки, пешеходы спешат по делам мимо высоких зданий, хозяйки варят на кухнях капусту, водители жмут на клаксоны, все суетятся в толпе, и Билл понимает, что никто из этих людей не смотрит. Никто из них даже не подозревает о развертывающейся на их глазах истории. Он, именно он, должен ее записать. Это его ответственность и его блаженство.

Наблюдая с таким вниманием за листом, Билл начал замечать и пол. Это желтый пол из широких сосновых досок. Он ничем не покрыт, так как Билл свернул и убрал ковер, и стали видны смоляные подтеки, расходящиеся в разные стороны в немыслимом разнообразии форм. В некоторых местах зернышки смолы располагаются длинными волнистыми потоками, похожими на струи дождя, прокладывающие свой путь по гладкой поверхности оконного стекла. В других местах зернышки утолщаются и расходятся лучами из одного теплого центра, извиваясь, как клубы дыма, поднимающиеся от костра. Некоторые зерна, не имея определенной формы, залегли, как острова посреди желтого моря сосновых досок. Нет ни одного одинакового рисунка. Они резко меняются при переходе от одной доски к другой. Звенящая кантата света сменяется щемящей фугой Баха в тени. Тут и там темные узлы грубо ломают рисунок. Пол — тоже вселенная, решает Билл. Он чувствует его влажную маслянистость, когда прижимается к доскам здоровой щекой. Пол — это целый мир бесконечных форм, тайных посланий и ведомых ему одному значений. Несомненно, здесь кроется еще одна история Земли и живых существ. Опираясь на эту вселенную, существует вселенная тени листа. Грифель карандаша создает связь между ними.

Потом Билл открывает, что он как наблюдатель не умеет как следует наблюдать. Он присматривается к связи между вселенной пола и вселенной тени листа и вдруг с удивлением находит, что у тени есть собственная тень. Береговая линия листа не имеет четко очерченного края, это постепенная градация, плавный переход от тьмы к свету. Внутреннюю тень окружает другая тень, гало, не такое интенсивное, волокнистое, повторяющее контуры исходной тени, но обладающее своим неповторимым и своеобычным духом. Это гало более изящно, оно похоже на тонкое кружево. Оно такое тонкое, что колышется даже при отсутствии малейшего ветерка. Мельчайшие волоконца полутени напоминают ворсинки какого-то неведомого морского существа. Биллу кажется, что эта вторая тень реагирует на малейшее движение и даже на предвкушение движения. Тень гало — это душа листа. Когда Билл делает это открытие, он хочет переделать рисунки, добавить полутень и уменьшить тьму. Но вторая тень слишком тонка; он не сможет обвести ее грубым карандашом.

Он благословляет обе тени. И благословляет себя и даже свою болезнь, ибо и она часть его самого. Если бы не она, он никогда не оказался бы на полу, таская свое омертвевшее тело, которое, изменив ему, обострило его зрение. Он стал ясновидящим, историком жизни листа. Если бы только он мог испытывать боль! Вместе с болью он ощутил бы недостающие части целого. Боль помогла бы ему лучше увидеть и понять, что именно с ним происходит. С болью пришла бы полнота жизни. Слышит ли его лист? Конечно, нет. Ведь это всего-навсего лист, хотя он и вмещает в себя целую вселенную. Но почему, почему он не чувствует боли? Что же это за болезнь, болезнь настолько жестокая, что лишает его даже боли и грядущей с ней ясности? Но нет, он все равно испытает боль, хотя ему и отказано в ней. Он режет кожу на тех частях тела, которые еще не онемели — здоровую щеку, грудь, — и он благословляет боль, роняя капли крови на рисунки, которые становятся от этого еще прекраснее, становятся похожими на багрово-пятнистые осенние листья. Он страстно хочет, чтобы каждый видел их, видел его тончайшие наблюдения и разделил с ним его молчание.

>>> MAIL 50.02.04 <<< От: Петров в MGH.HARVARD.EDU = => Принято: ot TAR.HARVARD.EDU через HARVARD.EDU с BFP

id AQ74078; вторник 14 октября 11:18:32 EDT для WCHALM@AOL.COM; вторник 14 октября 11:18:51 —0400

Нажать* для получения сообщения

>>> MAIL 50.02.04 <<< От: Петров в MGH.HARVARD.EDU

Дорогой мистер Чалмерс,

первое ультразвуковое исследование скелетных мышц не дало никаких результатов. Я хочу выполнить еще одно на частоте 10 мегагерц, что дает гораздо большее разрешение — до нескольких миллиметров. Мой секретарь свяжется с вами, чтобы обсудить дату исследования.

ПЭТ запланирована на понедельник 27 октября. Мы получили специальное разрешение на ее проведение от Вашего учреждения медицинского страхования. Они подумали и решили, что ПЭТ даст нам важную информацию о состоянии обмена веществ Вашего головного мозга. Для исследования мы воспользуемся углеродом-11 и азотом-13. Давайте скрестим пальцы и помолимся об удаче.

Прошу Вас, продолжайте посещать доктора Крипке.