Яков Гордин - Кавказ

Это представление о народе, в частности, Имеретии, как “полудиком и невежественном”, широко бытовавшее в среде русской военной и гражданской администрации, лежало в основе многих тяжелых конфликтов, ибо давало право игнорировать многовековые религиозные традиции и бытовые обычаи.

“В это время появился подобный человек, – писал Дубецкий, – как бы посланный свыше. То был архиепископ Феофилакт, экзарх Грузии и Имеретии, в полной мере достойный современник Ермолова. Великий ум, обширное образование и энергический характер явили в нем замечательного государственного мужа, коему подобного, быть может, и не было в России на поприще духовной иерархии. Он смело приступил к преобразованиям и встретил сильных противников в имеретинской иерархии. Посему решено было отправить в Россию двух главных сановников митрополитов: Гелацкого и Кутаисского. При арестовании их поступлено было не деликатно, ибо против сопротивления одного из них употреблены в дело приклады и штыки, так что архипастырь, избитый и окровавленный, был связан и посажен на лошадь силою.

Для князей, неискренне расположенным к русским, причины этой было достаточно для поднятия знамени бунта”.

Дубецкий, принимавший участие в событиях исключительно на уровне военных действий, не очень вникал в суть разгоревшегося противостояния.

А причины конфликта были весьма серьезны.

По представлению Феофилакта было резко сокращено количество церквей, а вместо девяти епархий, на которые были поделены территории Имеретии, Гурии и Мингрелии, остались только три – по одной на каждую область.

До появления экзарха из России высшее грузинское духовенство по своему усмотрению распоряжалось церковными доходами. Феофилакт начал тотальную ревизию для определения размера этих доходов. Ревизия сопровождалась переписью церковного имущества.

Мы так подробно остановились на имеретинском эпизоде, потому что он с абсолютной ясностью демонстрирует подоплеку общей драмы, главным действующим лицом которой был Ермолов, – а именно взаимного непонимания противостоящих сторон и нежелание сильнейшей, российской, стороны вникнуть в систему представлений тех, кого она стремилась осчастливить.

Решительно не одобряя, как мы знаем, действий Феофилакта, Алексей Петрович тем не менее считал, что начатую реформу надо проводить до конца, чтобы не проявить пагубную в этом краю слабость. Ему принадлежит решение о высылке в Россию оппозиционных митрополитов.

Для Ермолова мятеж в Закавказье, в непосредственной близости от турецкой границы, где правил враждебный России ахалцыхский паша, был тревожным симптомом. Пространство измен и беспокойств стремительно расширялось. Кроме персидской проблемы, могла появиться и традиционная турецкая. Вкупе с продолжающимся сопротивлением горцев это создавало положение тревожное. Тем более что по его инициативе Россия только что обидела турок, отказав им в уже обещанных территориях.

И Алексей Петрович счел нужным написать подробнейший рапорт начальнику Главного штаба князю Волконскому, зная, что князь Петр Михайлович доложит государю его соображения.

“Марта 5 дня, имел я честь уведомлять Ваше Сиятельство о готовых возникнуть в Имеретии беспокойствах. Убийство в Гурии 44-го егерского полка командира, полковника Пузыревского 1-го, было сигналом, и вскоре за оным появились шайки бунтовщиков в Имеретии. Некоторые из военных постов наших были атакованы, движение транспортов сделалось небезопасно, и малые команды подверглись нападениям и не без потери. В некоторых местах произошли довольно горячие сшибки по роду местоположения весьма гористого и покрытого чрезвычайно густым лесом. Шайками бунтовщиков начальствуют князья Имеретийские, замеченные главнейшими орудиями возмущения в прошедшем году; и родственники удаленных в Россию митрополитов и прочих лиц. Словом, наклонности к неповиновению правительству, разврату и даже разбоям, принадлежат князьям и дворянству, из коих, за исключением небольшой части, все прочие не составляют класса, благороднейшими чувствами одушевленного, из всего населения Имеретии, Мингрелии и Гурии.

В Мингрелии также начались беспокойства, и шайка разбойников напала на транспорт, шедший из Редут-Кале; ею начальствовал служащий в лейб-гвардии Преображенском полку подпоручик князь Георгий Дадиан. Владетельный князь, оскорбленный сим подлым брата своего поступком, собрал свои войска, разбил его партию, и изменник бежал в Абхазские горы: я имею от владетельного князя уведомление, что изменник сей хотел даже убить и самого его.

В Гурии убийца полковника Пyзыpeвcкогo 1-го, Koйxосpо Гуриел, имеет довольно многочисленную шайку, но владетельный князь Гуриел, племянник убийцы, содействует нашим войскам. Убийце явно помогают смежные с Гуриею турецкие подданные и находились в действии против войск наших. Паша Ахалцыхский принимает к себе бунтовщиков князей Имеритийских, снабжает их в тайне свинцом и порохом, ко мне присылает чиновников с уверениями о искренней дружбе, вотще показываю я ему, что.поведение его далеко от правил благородного человека и унижает носимое им звание. Это не оскорбляет турецкого невежду. Столько же бесполезны жалобы правительству бессильному, не уважаемому. Без оскорбления его можно наказать виновных: вторжением в границы наши.

В Имеретии приказал я вступить одному баталиону Херсонского гренадерского и одному 7-го карабинерного полков, хотел ограничиться охранением безопасности военных путей, оставляя отдаленные места до глубокой осени, времени, удобного для наказания мятежников за гнусную измену, но должен был, по просьбе сохранивших верность и преданных жителей, оставить для защиты их в некоторых местах отряды, ибо мятежники понуждают их силою содействовать им, или иначе грозят разорением. Нельзя отказать защиты, или благонамеренные от боязни будут вовлечены в преступления. На сии отряды наиболее нападают бунтовщики, но в некоторых округах состоявшаяся милиция усердно служит с нашими войсками.

Должен предупредить Ваше Сиятельство, что беспокойства в областях, лежащих к Черному морю и Имеретии, могут продолжаться до глубокой осени; но прошу покорнейше доложить Его Императорскому Величеству, что ничего важного произойти не может, если турки не примут деятельного участия, и самая потеря не будет значительною. Я наблюдаю за прочими землями; ибо здесь измена в свойствах легкомысленного народа, и к ней сделана привычка. Строгий пример над гурийскми бунтовщиками нужен для внушения страха: им обуздаются прочие.

Как скоро позволят обстоятельства отлучиться из Имеретии, войска перейдут в Грузию.