Стеф Пенни - Нежность волков

Тут из-за угла дома выходит и резко останавливается человек: высокий смуглый мужчина с могучими плечами и длинной растрепанной шевелюрой. Несмотря на пронизывающий ветер, на нем только свободная фланелевая нижняя рубаха навыпуск. Разинув рот, он смотрит на них с угрюмым недоумением; его огромное тело вяло и явно окоченело. Миссис Росс уставилась на него, словно увидела привидение. Паркер принимается объяснять, что они проделали долгий путь и с ними служащий Компании, но, прежде чем он успевает закончить, мужчина поворачивается и уходит, откуда пришел. Паркер смотрит на миссис Росс и пожимает плечами. Дональд слышит, как она шепчет Паркеру: «Мне кажется, этот человек пьян», — и мрачно про себя улыбается. Ясно, что она не в курсе зимних развлечений в отдаленных факториях.

— Нам следует идти за ним? — недоумевает миссис Росс.

Как обычно, она обращается к Паркеру, но Дональд ковыляет к ним; у него так замерзли ноги, что уже не болят. Все-таки это отделение Компании, а потому он ощущает потребность встать у руля.

— Уверен, что сейчас кто-нибудь выйдет. Знаете, миссис Росс, зимой в фактории, особенно такой отдаленной, мужчины коротают время, как умеют.

Оставшиеся за воротами собаки исступленно лают и бьются в упряжи. Похоже, они неспособны устоять на месте, чтобы не подраться. Сейчас, например, такое ощущение, что они пытаются растерзать друг друга. Паркер идет к ним, кричит, размахивая палкой; тактика на вид не слишком приятная, но эффективная. Через пару минут до них доносятся шаги, и из-за угла появляется еще один человек. Дональд облегченно вздыхает, видя, что этот — белый, возможно, чуть постарше Дональда, с бледным озабоченным лицом и взъерошенными рыжеватыми волосами. Он кажется встревоженным, но трезвым.

— Боже мой! — восклицает он с явным раздражением. — Так это правда…

— Привет! — Шотландский акцент еще больше воодушевляет Дональда.

— Что ж… добро пожаловать. — Кажется, он слегка приходит в себя. — Прошу прощения, но уже довольно давно у нас не было гостей, а зимой… особенно. Я уж вовсе забыл, как себя вести в таких случаях…

— Дональд Муди, бухгалтер Компании из форта Эдгар. — Дональд, покачиваясь, протягивает руку.

— A-а, мистер Муди. Э-э, Несбит. Фрэнк Несбит, заместитель управляющего.

«Заместитель управляющего»? О такой должности Дональд никогда не слышал и пораженно замирает, однако тут же приходит в себя настолько, чтобы соблюсти приличия по отношению к миссис Росс:

— Это миссис Росс, а это… — (в воротах появляется зловещая фигура Паркера с большой палкой), — э-э, Паркер, который провел нас сюда.

Несбит пожимает им руки, а потом в ужасе смотрит на ноги Дональда:

— Господи, ваши ноги… у вас что, нет башмаков?

— Есть, но, испытывая некоторое неудобство, я снял их вон там… право, ничего страшного. Просто, знаете ли, волдыри.

Дональд ощущает приятную легкость в голове и понимает, что вот-вот упадет. Несбит не выказывает ни малейшей склонности проводить их в помещение, хотя уже почти стемнело и сильно подмораживает. Он заменю нервничает и вслух размышляет, удовольствуются ли они ужасно запущенными комнатами для гостей или следует освободить для них его собственные апартаменты… После некоторых колебаний — показавшихся Дональду многочасовыми, и его замерзшие ноги тем временем вовсе одеревенели — Несбит ведет их за угол и впускает в дом. В конце неосвещенного коридора он открывает дверь большой нетопленой комнаты.

— Будьте так любезны подождать здесь немного. Я найду кого-нибудь, чтобы разжег огонь и принес вам что-нибудь горячее. Прошу прощения…

Несбит удаляется, хлопнув за собой дверью. Дональд ковыляет к холодному очагу и падает на стул.

Паркер уходит, сославшись на то, что должен присмотреть за собаками. Дональд вспоминает форт Эдгар, где гости всегда были поводом для праздника и обращались с ними, будто с королевскими особами. Похоже, служащих здесь не много: он успевает заметить, насколько грязен очаг, прежде чем уступить изнеможению, только и ждавшему, чтобы закрыть ему глаза бархатной рукой.

— Мистер Муди!

Ее резкий голос заставляет его вновь открыть глаза.

— Мм? Да, миссис Росс?

— Давайте не будем сразу объяснять, зачем мы здесь, не сегодня. Лучше посмотреть сперва, что тут к чему. Нам же не нужно, чтобы они насторожились.

— Как вам будет угодно.

Он снова закрывает глаза. Невозможно поддерживать связный разговор, пока он не поспит хоть немного. Какое блаженство — не ощущать больше этого пронизывающего холода!

Ему казалось, он лишь на мгновение смежил веки, но, когда поднимает их снова, в очаге горит огонь, а миссис Росс нигде не видно. За окном мгла, и он понятия не имеет, который теперь час. Но такое наслаждение сидеть в тепле, что он не может заставить себя шевельнуться. Будь здесь кровать, лишь она могла бы заставить его сдвинуться с места. Затем сквозь невероятную усталость проникает понимание, что в комнате кто-то есть. Он поворачивает голову и видит женщину-полукровку, которая принесла лохань воды и бинты. Она кивает ему, садится на пол к его ногам и начинает снимать пропитанные кровью тряпки.

— О, благодарю вас. — Дональд несколько смущен этим вниманием, а также отвратительным состоянием повязки. Он безуспешно пытается справиться с приступом зевоты. — Меня зовут… Дональд Муди, бухгалтер Компании в форту Эдгар. А как ваше имя?

— Элизабет Берд.

Она едва смотрит на него, занятая обработкой ран. Дональд вновь откидывает голову на спинку стула, счастливый тем, что от него не требуется ни говорить, ни даже думать. Его обязанности могут подождать до завтра. А пока, в ритме обтирающих его ступни рук смуглой женщины, можно спать, спать и спать.

Во дворе темень, хоть глаз выколи, и, как ни странно, я нигде не слышу собак. Обычно, когда мы останавливаемся на ночлег, они принимаются неистово лаять и рычать, но здесь царит тишина. Я зову Паркера. Вокруг воет ветер, снежинки жалят лицо. Ответа нет, и меня вдруг пронзает страх; возможно, теперь, когда мы добрались до места, Паркер просто ушел восвояси. На глаза наворачиваются слезы, и в этот момент кто-то открывает дверь слева от меня, выплеснув на снег прямоугольник света. До меня доносится торопливая настойчивая перепалка, и я узнаю голос Несбита:

— Не говори о нем ничего, если не хочешь схлопотать затрещину. Право слово, лучше бы ты не лезла!

Другой голос неразборчив — слышно только, что это женщина, возражает ему. Толком не зная зачем, я отступаю в тень нависающего карниза. Но больше ничего не разобрать, пока Несбит не заканчивает спор, если это действительно спор, раздраженной тирадой:

— Ах, ради бога, делай как знаешь. Только подожди, пока он не вернется.