Гарри Гордон - Пастух своих коров

В мерцающем контражуре возникла призрачная оранжевая фигура.

— Дай допить, — сказала фигура. — Я Леня, пастух, знаешь? — Он глянул на телефон в руке Макара. — Ты эту звонилку выкинь к херам. Не помогает. — Он залпом допил пиво. — Пойдем, я тебя соединю. А ты, мужик, откуда?

Узнав, откуда Макар, Леня заволновался:

— Слышь, мужик, а правда, что Митяй конюшню строит для рысаков?

— Может, и конюшню, — рассмеялся Макар.

Леня подвел его к столбу.

— Здесь я уже был, — огорчился Макар. — Не берет.

— У меня возьмет! — Леня наклонился и уперся руками в колени. — Залазь на горб!

— Хуже не будет, — вздохнул Макар, огляделся по сторонам и вскарабкался на Леню. Леня раскачивался, как Останкинская башня, но на ногах стоял прочно. Связи не было.

Заскрипел тормозами «ЗИЛ», водитель с равнодушным любопытством рассматривал акробатов. Макар покраснел и спрыгнул.

— Что, Леня, бабки куешь? — спросил водитель. — А ты — иди сюда.

Он вышел из машины.

— Становись на подножку и дуй на крышу кабины.

— Алло, алло! — Макар захлебнулся от радости. — Отец Александр, здравствуйте! Что? Я говорю — здравствуйте. Алло, алло! Батюшка, благословите на иконопись! Что? Это Макар, Макарик. Да, я далеко, я в деревне, я по мобильнику. Что, офигел? Ну да, срочно надо. Что — вуаля? Валяй? С чем-чем? С Богом? Ну да. Спасибо, отец Александр. Приеду — расскажу. Целую!

Макар огляделся сверху, увидел водителя и повторил:

— Целую!

Водитель усмехнулся:

— Ты бы слез, а?

С облегчением Макар подхватил свою ношу и пошел к мосту.

— Эй, сектант! Богомаз! — закричал Леня. — Ты мне ничего не должен?

— Ах, да, — смутился Макар, выгреб из кармана мелочь и добавил десятку. — Вот, извини.

Нашивкин был навеселе, видимо, добавил в ООО, но светился покоем: все у него получилось, и мороженое запаковано в несколько листов крафта, а Таможню он не боится — хорошая она.

— Вот видишь, — грустно сказал Нашивкин, когда бывшая его база проплывала мимо лодки, — всё разграбили, всё. И в бане крыша провалилась. А веришь, Макар, — вечерняя поверка, матросики мои, спортсмены, в белых гюйсах, яхты светятся в сумраке, и буксир: ду-ду-ду — приваливает, а на буксире гости… — Он беспокойно покрутил головой. — У тебя ничего нет?

— Нет, — ответил Макар и спохватился. — Вообще-то есть, как я забыл, для вас же и прихватил, в благодарность, так сказать…

Нашивкин покачал бутылку на ладони, будто взвешивал «за» и «против», и вздохнул.

— Нет, пока не буду.

Он сунул бутылку на самое дно мешка.

Славку Георгий обнаружил на лугу — тот втыкал в землю железную арматуру с веревкой.

— Стрижет, как этот… серульник, — указал Славка на телку. — Только и успеваю переставлять. Покурить есть?

Георгий не курил, но всегда имел при себе полпачки «Примы» на всякий случай, для разговора. Они уселись тут же, на старинной оплывшей меже.

— Вот ты мне, Жора, скажи: зачем! — начал Славка.

Георгий промолчал, понимая, что вопрос риторический, что Славка разматывает длинный монолог.

— Зачем! Он здесь без году неделя, а уже хочет обосрать всю деревню. А я здесь родился, бабка моя в тридцатые годы ячейку разводила.

— Какую ячейку?

— Разве не знаешь? — Славка прищурился от дыма. — Комсомольскую.

— То-то ваши комсомольцы, — возбудился Георгий, — землю загубили. Где Волга? Нет великой русской реки, а есть цепь каналов и водохранилищ, есть заболоченные пахотные земли, есть сгнившие раритетные леса… Вон деревня ваша где стояла до водохранилища? Рай земной! А где сейчас? Кочкарник, неудобья. Это даже дачники чувствуют…

Славка озадаченно смотрел на Георгия. Монолог получился, только не его, не Славкин.

— Погоди, дай сказать. Старое теперь не вернешь. Так не губи хоть новое. И где придумал — на бугре, на самом видном месте. Теперь понаедут… Мне-то что, мне даже лучше — молоко будет куда отдавать. Только — зачем!

— Кажется, догадываюсь. Ты про Митяя? Тогда я должен возразить…

— Какой Митяй, — раздраженно сказал Славка. — При чем тут Митяй! Митяй хороший мужик, всегда, как приедет, и бутылку привезет, и чаю, и покурить, а денег — не берет. Нехорошо это. Я не нищий.

— Так кто же тогда?

— Кто, кто. Мудак с мотоблоком.

— А-а, — догадался Георгий, — Ванечка! И что же он натворил?

— Дай еще сигарету, — потребовал Славка. — Натворил. Он собирается вон там, на бугре, строить базу отдыха. Для новых русских. С причалом, с блядями легкого поведения.

— Ты что-то напутал, Славка. Речь идет о…

— Ничего я не напутал. Он мне сам сказал. Участок, говорит, в полгектара засажу серебристыми елками. Как в обкоме. Срамота какая…

— Ну, это мы еще посмотрим.

— Что ты посмотришь?

— А то, что участок этот уже за нами.

— За кем это за вами?

— Не знаешь? За Митяем, и за мной, и за Яковом Семенычем.

— Семеныч? Он же еврей!

— Так что?

— А то, что он этот участок и продаст. Тому же Ванечке… Хер, язык не поворачивается так его называть. Ласково. Продаст Семеныч участок, пока вы спать будете.

— Эх, Славка, — улыбнулся Георгий, — послушай, какую я тебе сказку расскажу…

Славка скучал, пока Георгий рассказывал, скучал настолько, что даже не перебивал. Выслушав, вынес приговор:

— Ни хера у вас не получится.

— Почему это! Дело хорошее.

— Потому и не получится. Во-первых — материала нету. Во-вторых, где вы возьмете мастеров? Потом: купола нынче не делают. Секрет утерян. Я сам по радио слышал. И колоколов нет.

Георгий рассмеялся:

— А колокол и не нужен. Это же не церковь, а часовня.

— А без колокола на хера она нужна, — обиделся Славка. — Все равно, если и достанете — разворуют и пропьют. Тот же хохол из Шушпанова. Или Ваучер из Кокарихи. А потом придет мудак с мотоблоком.

— Прямо Апокалипсис какой-то, — развеселился Георгий.

— Пока, не пока, а… дело, может, и хорошее, — неожиданно заключил Славка.

— Слава Богу. Так поможешь?

— Как я помогу? — Славка искренне удивился.

— Денег дай.

— Денег я дам. Только немного. Я их не печатаю.

— Дай сколько можешь.

— Погоди, — Славка встал и, выпрямившись, застыл. Ноздри его затрепетали, как у пойнтера на стойке.

— Пойдем в избу, — сказал он.

В избе он решительно сбросил подушку с кровати. На скомканной серой простыне скупо посверкивала нераспечатанная бутылка «Гжелки».

— Вот, привезли в подарок. Чудная больно. Я такой и не пил. Пусть, думаю, побудет целая, сколько сможет. Ты ее, Жора, возьми — и побереги. Ты человек надежный. А как построите собор — мы ее и выпьем.

— Спасибо, — растрогался Георгий. — Я тебе, Славка, завтра другую принесу. Пей на здоровье.

— Принесешь, не принесешь — это как Бог даст, — солидно рассудил Славка. — А теперь — пойди. Я по хозяйству.