Кэтрин Райан Хайд - Любовь в настоящем времени

— Знакомьтесь, — рокочет Гарри. — Это Мартин Броуд, менеджер моей предвыборной кампании. Отличный менеджер, между прочим. С Брюсом Стагнером вы уже знакомы.

— Да-да, — бормочу я. — Мистер Стагнер. Конечно.

В жизни не видел этого господина.

— А это, — озаряется Гарри, — моя дочь, Карен.

Карен берут за локоть и выталкивают вперед.

— Ваша дочь, — мямлю я.

Лицо мне заливает краска, и я молюсь, чтобы это никому не бросилось в глаза. Передо мной сногсшибательно красивая девушка на пару лет моложе меня, в облегающем платье. Волосы до задницы, плечи обнажены, в декольте провалишься и не выберешься. Я, конечно, в курсе, что дочери Барб уже взрослые и не живут с родителями. Только они представлялись мне нескладными первокурсницами. А тут…

— В сторонку, джентльмены, — мурлычет Гарри. — Пусть молодые люди пообщаются.

Вот ведь сводник, черт бы тебя побрал. Не хочу.

— Вот, значит, вы какой. — Карен длинным ногтем, покрытым красным лаком, касается льда в бокале с коктейлем. — Знаменитый Митчелл.

— Разве я знаменитый?

— Мама и папа очень высокого мнения о вас. Папа говорит, вы очень талантливый молодой человек. И очень красивый. Он ничуть не преувеличил. Странно, что вас еще никто не захомутал.

Чтоб мне провалиться. Сквозь вот этот самый помост из красного дерева. И убиться до смерти.

Только этому моему желанию никогда не исполниться.

За столом Гарри стучит ножом о бокал с водой, пока все четырнадцать глаз не устремляются на него.

Завладев вниманием, Гарри говорит:

— Наверное, вы ломаете головы, зачем я пригласил вас?

Барб сидит за столом прямо напротив меня. Изо всех сил стараюсь не смотреть на нее. Не получается.

Гарри объявляет, что намерен пробиваться в конгресс.

— Это долгосрочная задача. На посту мэра я всего один срок, и город у меня не самый большой в Калифорнии. Кресло в конгрессе уже три срока занимает республиканец. Прямо мертвой хваткой вцепился. Самое время порядочному демократу-полутяжеловесу ввязаться в драку и отнять у него теплое местечко. Может, именно я — такой демократ. А может, и нет. Но в моей команде замечательные ребята, и это дорогого стоит. Вот чем вам предстоит заняться, мои уважаемые профи.

Он говорит еще долго. Все смотрят ему в рот, включая меня. Только я не слушаю. Я думаю. Если он победит, вся семья переберется в Вашингтон. Хотя нет… Если он выиграет выборы, то восемьдесят процентов своего времени будет проводить в Вашингтоне. А она останется здесь.

Интересно, когда все это окончательно прояснится?

И крепко ли спит Леонард?

Кто-то нежно наступает мне на ногу. Ступня маленькая, женская. Сначала мне показалось, Барб. Но тут она привстает с места и переставляет вазу с цветами, чтобы не загораживала мэра. Полагаю, она не на одной ноге стоит.

Когда Барб наклоняется вперед, вырез ее платья приоткрывается, и я запускаю глаза куда не следует. И не отвожу их. Не могу. Мое тело немедленно реагирует. Его ведь не убедишь, что сейчас не время. Что ему доводы разума?

Карен, черт, усадили рядом со мной. А как же иначе. Так что чья нога, гадать не приходится.

Гости уже давно разошлись. Я бы тоже охотно отчалил, но подходящего момента так и не представилось. Зато меня отбуксировали в бильярдную сыграть партию-другую. В зубах у меня контрабандная кубинская сигара — хозяин едва ли не силком всунул. На бильярдном столе передо мной — бокал бренди из хозяйских запасов, почти нетронутый. Сегодня вечером я насиделся за рулем за двоих.

Из вежливости время от времени подношу бокал ко рту.

— Это для вас хорошая возможность, только сумейте ею воспользоваться, — вещает мэр. — Вам понадобится новое оборудование, новые сотрудники. Работать будете в тесном контакте с Марти Броудом. Ну и с Барбарой. Она будет координатором. Политическая реклама в сети, рассылка материалов по электронной почте, публикации, связь — все компьютерные дела пойдут через вас.

Он еще что-то говорит, только я пропускаю его слова мимо ушей. Как меня угораздило вляпаться во все это? Я ведь и не собирался никогда заниматься программным обеспечением или там веб-дизайном. Да и собственного дела я открывать не собирался. Моя мечта была — преподавать в начальной школе. Даже вспомнить странно, будто это было давным-давно. Хотя накрылась моя мечта каких-то пару лет тому назад. Я получил свой учительский диплом, и все уперлось в деньги. Ведь в школе не разбогатеешь. Хоть поначалу мне и казалось, что деньги — не главное.

Гарри говорит и говорит. А у меня все в одно ухо влетает, а в другое вылетает. Да пожалуй, и сам он не очень врубается в собственные слова. Выпил-то изрядно.

— Предстоит работать по ночам. Со всем объемом тебе не справиться, назначь заместителя. Но отвечаешь за все лично ты. Барбара знает мои требования и может представлять меня там, куда мне просто не добраться. Вы сработаетесь. Уяснил, да?

— Я очень уважаю вашу жену, сэр.

— Ну и чудесно. Знаешь поговорку? Любишь меня, люби мою жену. В таком духе.

— Слушаюсь, сэр. Буду любить вас и вашу жену.

— Не обращайся ко мне «сэр». — Гарри взмахами руки разгоняет табачный дым, клубящийся над столом. Дым окутывает лампу под шелковым абажуром и улетучиваться не желает. — А то я чувствую себя каким-то динозавром. Называй меня просто Гарри.

— Да. Конечно. Просто Гарри. Будет сделано. Только, боюсь, мне пора.

— Ты в общем уже подобрал себе приличных людей, — продолжает мэр. (Он меня вообще слушает?) — У тебя хороший помощник. С острым умом. Как, бишь, его зовут?

— Джон Кэхилл.

— Да-да. И вот что. Если меня выберут, ты получишь премию. Существенную. Понимаешь, что я имею в виду под «существенной»?

— Пожалуй, нет, сэр. То есть Гарри.

— Когда можно пойти в автомагазин «Мерседес», выбрать достойную модель и заплатить наличными. Мужику на взлете нужна хорошая машина. Пусть каждый знает, кто ты такой. И на что претендуешь.

— Спасибо. Очень признателен. Прошу прощения, но мне пора.

Движение в холле привлекает мое внимание. Через холл проходит Барб и на мгновение замирает у дверей бильярдной. Внутренне я весь устремляюсь к ней. Улыбка Барб — и видение исчезает. В голове у меня делается пусто, по телу пробегает дрожь. Ну просто дурак дураком.

— Ты очень понравился моей дочери, — ласково рычит Гарри и хлопает меня по плечу. Я пугаюсь, хватаюсь за кий и прицеливаюсь. — Ты и представить себе не можешь, как бы я был рад видеть тебя среди членов моей семьи в буквальном смысле.

Я наношу удар. Шар влетает в лузу.

— Ваш удар, сэр. Она очень милая девушка, но о чем-то таком говорить еще рано.

Гарри вылавливает шар из лузы и кладет на зеленое сукно. Руки плохо его слушаются. Дошли до него мои слова или нет?