Роберт Гринвуд - Мистер Бантинг в дни мира и в дни войны

— Я взял машину часа на два, хочешь прокатиться, папа?

Мистер Бантинг подумал о своих коттеджах и картофельном поле. — Успеем мы добраться до Линпорта?

— На такой-то машине? Да это сущие пустяки.

— Ну, ладно, я сейчас. — после чего последовали громкие возгласы с требованием пальто, кашне и подушки, чтобы положить ее на сиденье.

— Да зачем тебе все это? — возражал Крис. — Это же лимузин.

— Не желаю, дрожать от холода всю дорогу, — ответил мистер Бантинг.

После недолгой возни с неподатливой ручкой дверцы мистер Бантинг влез в машину. Миссис Бантинг и Джули вышли к воротам.

— Готово, — сказал мистер Бантинг, и Крис нажал на стартер.

Машина бешено рванулась вперед и остановилась, снова рванулась и снова остановилась. На мгновение Крис растерялся. Он уже чувствовал, что в душу отца закрадывается сомнение.

— Сейчас я покручу ручку, — сказал он небрежно. — А ты, папа, потяни вот за это, а тут нажми ногой.

Получив эти инструкции, мистер Бантинг стал тянуть и нажимать что было мочи. Мотор раза два злобно фыркнул Крису в лицо, потом послышался глухой рев, и шасси угрожающе дрогнуло. Глаза мистера Бантинга испуганно вопрошали: что делать дальше? Крис вскочил в машину и усмирил «грандикс», после чего рев перешел в мирное урчание.

— Готово, — сказал Крис с деланной веселостью. Лицо его было несколько краснее обычного.

— Надеюсь, машина в порядке? — Первоклассная машина. В ней только нужно привыкнуть.

Собрав всю свою решимость, мистер Бантинг ухватился обеими руками за сиденье и стал глядеть вперед на дорогу. Он и не подозревал, что Крис умеет управлять автомобилем, и на душе у него было далеко не спокойно.

— Хорошо идет, правда?

— Да, сейчас как будто ничего.

— Шикарная машина. Двенадцатисильный «грандикс».

Мистер Бантинг изумился: — Двенадцать лошадиных сил? Неужели?

— Вот я ее сейчас разгоню. — сказал Крис и, прибавив ходу, резво промчался мимо двух медленно громыхавших по шоссе грузовиков. — Замечательно послушная машина, папа.

Мистер Бантинг уже немного пришел в себя. Он раз мотал кашне и, заметив небольшую полочку, положил на нее перчатки. Затем: его внимание привлекла выдвигающаяся пепельница; ему пришло в голову, что он может покурить. Истратив понапрасну несколько спичек, так как он ни на секунду не отрывал глаз от опасных поворотов дороги, он в конце концов раскурил трубку.

— Ничего машина, а, Кристофер?

— Роскошная машина.

— Ролло не берут с тебя за прокат?

— Конечно, нет.

— Ну, значит, все в порядке, — сказал мистер Бантинг, чувствуя, что теперь ничто не мешает ему наслаждаться прогулкой.

Машина нырнула под густой лиственный свод и вынырнула опять навстречу теплым лучам солнца. Дорога поднялась на холм, и свежий ароматный ветер повеял им в лицо. Потом она отлого спустилась вниз к приютившейся у подножия холма деревушке. Живые изгороди были усыпаны цветами шиповника и вьюнка; коровы дремали в тени густых вязов; от налетавшего временами ветра серебристая рябь пробегала по траве. «Очень живописно», — подумал мистер Бантинг, обозревая расстилавшийся перед ним пейзаж взглядом будущего сельского жителя, заранее решившего примириться со своей судьбой. Если он потеряет работу у Брокли, ему придется поселиться здесь, в одном из линпортских коттеджей. Придется продать «Золотой дождь» и выкупить закладную. Бесспорно, это поражение, но надо приготовиться ко всему, нужно уметь заглядывать вперед; и если уж так суждено, — стойко встретить все невзгоды.

Ведь многие даже предпочитают жить в деревне. Сам мистер Бантинг имел о деревенской жизни довольно смутное представление. Он был городской житель, лондонец, типичный горожанин. Ребенком он узнал из книжек и календарей с картинками, что где-то далеко-далеко за Кэмдентауном есть страна голубых небес и зеленым полей, обильно усеянная ветряными мельницами и густо заселенная резвыми ягнятами, — счастливый мир, вечно залитый золотыми лучами солнца и именуемый деревней. Но ему так и не пришлось побывать там, пока он не стал взрослым. Принимая участие в пикниках, он пришел к убеждению, что прелести деревни непомерно преувеличены — это прескучное место, кишащее отвратительными насекомыми. Но то были всего-навсего пикники; сейчас он готов был поверить, что совсем поселиться в деревне, может быть, даже довольно приятно. Окружавший его пейзаж и в самом деле начинал слегка смахивать на аляповатые картинки, запечатлевшиеся в его памяти с детства. Люди здесь, несомненно, вели очень простой образ жизни. Жизнь их текла неторопливо и, как ему казалось, была проще, свободней и в известном смысле романтичней. Размышления мистера Бантинга были, разумеется, очень наивны даже для горожанина; он рисовал себе румяных фермеров, распивающих эль в старой харчевне, пахарей, шагающих, посвистывая, за плугом, веселые сенокосы и сборы урожая.

Он уже видел себя окрепшим, загорелым, мирно покуривающим трубку в садике перед коттеджем, в лучах заходящего солнца. Он посадит в саду все эти славные деревенские цветы — лаванду, настурции и огромные подсолнечники. Он вырастит горошек и бобы и будет есть их свежими и сочными прямо с грядки.

Можно даже развести свиней.

Простая, скромная, независимая жизнь. Чего ради трепетал он перед Вентнором? Совсем это не нужно. Немного мужества, немного отречения — и он избавится от всех неприятностей.

Правда, надо подумать об Эрнесте и Крисе, об их службе в Килворте. И Джули. Это осложняет дело. Если бы мальчики уже стали на ноги! Как всегда, планы мистера Бантинга разбивались об этот подводный риф.

— Что это дребезжит? Ты не замечаешь? — спросил он, потеряв надежду, что Крис сам обратит внимание на этот подозрительный звук.

— Да нет, папа, просто плохая дорога. Трехпенсовая каучуковая втулка — и все в порядке. Ну, как? Нравится тебе?

— Нравится. Остановись-ка около этих коттеджей.

Удивленный Крис затормозил. Мистер Бантинг вышел из машины. — Хочу немножко пройтись, — сказал он в ответ на вопросительный взгляд Криса. — Ты покатайся пока один.

— Ладно, папа. Не одолжишь ли ты мне полкроны на бензин?

Вручив требуемую сумму и посмотрев вслед рванувшемуся вперед «грандиксу», мистер Бантинг перевел взгляд на коттеджи, будущий свой приют и воплощение своих новых идеалов. Он старался подавить разочарование, охватившее его при взгляде на эту недавно доставшуюся ему собственность. По правде говоря, коттеджи больше всего походили на ящики, и вид у них был довольно городской. Это были совсем голые и очень мрачные строения. Кустик ампелопсиса или завиток плюща, или какое-нибудь другое декоративное растение, рекомендуемое сельскохозяйственными прейскурантами, значительно смягчили бы их внешний облик. Но это были простые кирпичные дома с шиферными крышами, выстроенные в двух милях от Линпорта на плоском, голом участке, у края унылого шоссе. Вокруг на редкость безрадостный пейзаж — ни деревушки, ни придорожной харчевни, ни живописной рощицы. Мистер Бантинг не мог понять, почему эти коттеджи нужно было построить именно здесь. Должно быть, решил он, из каких-то таинственных сельскохозяйственных соображений. Позади коттеджей расстилалось поле, засаженное картофелем; посреди поля виднелась мрачная Фигура неудачливого огородника в позе, напомнившей мистеру Бантингу Оски. За полем на месте идиллической деревушки, рисовавшейся мистеру Бантингу в его мечтах, желтела глинистая проселочная дорога. Мистер Бантинг — в клетчатых чулках и штанах-гольф коричневого цвета — стоял у края дороги, являя собой странную и необычную для здешних мест фигуру; он всеми силами старался не дать идеалу потускнеть, однако уже готовился подвергнуть его значительному видоизменению.