Валин Павлович - Сборник Из дневников Кати Мезиной - 2

Патрульная машина давно скрылась за поворотом. По обеим сторонам шоссе тянулся беспросветный лес. Чуть подтаявший снег стал таким же серым и тяжелым, как и низкое небо. На одинокую девушку давило все: темные ели и сосны, заросли кустарника, похожего на жутко спутанную колючую проволоку, пустая и черная, окаймленная бесконечными валами снега, лента шоссе. Хоть вовсе зажмуривайся. Катрин дышала мелко и неровно, - каждый глубокий вдох отзывался болезненными толчками сердца. Две таблетки, чуть позже еще одна. Девушка запила лекарства минеральной водой, с отвращением вытерла мокрый подбородок. Печка машины работала во всю, но спине было холодно. Шоссе начало мутнеть, поплыло. Пришлось остановиться. Катрин обессилено оперлась о руль. Кожаная оплетка рулевого колеса даже сквозь шапочку давила на лоб. Неожиданно подкатила тошнота. Девушка открыла дверцу, сплюнула. Не слюна, а желчь, густая как клей. Еще один короткий приступ Катрин пережила не шевелясь. Вспомнилось первое знакомство с "Двумя лапами". Вот уж где поблевали, так поблевали. Весело было, не то, что сейчас. Что бы подумали тамошние обитатели, узнав, что доблестная леди-хозяйка помирает от страха перед мутными и необразованными призраками?

Стало чуть легче. Катрин с трудом дотянулась до брошенного на заднее сидение ружья, принялась заряжать. Возня с оружием всегда успокаивала, но сейчас девушка просто тупо скармливала "Ремингтону" патроны. К чему это все? Ни картечь, ни тяжелые 30-граммовые пули сейчас не помогут. Патрон не лез в ружье, - ну да, - магазин полон. Катрин машинально спрятала оставшиеся патроны в карман. Сердце ныло все сильнее и сильнее. Боковое зрение уверяло, что на опушке, под огромной елью со сломанной верхушкой, кто-то стоит. Челюсти заболели - так пришлось напрячься, чтобы заставить себя посмотреть прямо туда. Да, стоят двое. Нет, никого там нет. И быть не может.

Сердце, словно ведя с кем-то собственный ожесточенный спор, неровно колотило то в ребра, то в горло. Ладно, спорит пока, и хорошо. Хуже будет, когда согласится. Вперед, леди, или вы уже никуда не успеете. Смотрит сейчас на тебя кто-то или нет - значения не имеет. Здесь только ты, да давным-давно мертвый Бьер-Та…

Дыхание хриплое, как будто бежала. Нет, уже отбегалась. Катрин цеплялась за руль. Впереди поворот, яркий шлагбаум, рекламный щит, полузалепленный липким снегом. "Исторический парк "Холмы Бьер-Та". Охраняется федеральным законом и законом провинции…". Дальше уйма мелкого шрифта, читать который нет ни малейшего желания. "Для организации экскурсий обращаться - Соут-Куас, телефон…".

Угу, сейчас обратимся.

Катрин вылезла из джипа. Ноги подгибались в коленях. Главное - дышать мелко-мелко, не тревожа нервничающее сердце. Девушка подержалась о крышу автомобиля, осторожно достала из багажника топор.

Замок на шлагбауме висел символический. Хорошая страна, мирная. Если бы в ней еще бы не имелось столь дьявольских местечек… Удары металла о металл гасли, не успевая достигнуть ближайших деревьев. Еще и глухота. С четвертого удара замок слетел и канул в снег.

Тишина. Шоссе молчало, сугробы молчали. Лишь верхушки елей чуть покачивались, осуждая незваную гостью. Сюда, к заснеженной земле, ветер не приближался, - брезговал.

Тишина-то какая. Только собственное частое и громкое дыхание. Взмахи топором не прошли даром. Сердце истерично трепетало у горла. А ведь ты не дойдешь, леди. Стенокардия только предупреждение. Возможно, последнее…

Нитроглицерин еще помогал. Маленькие мускулы с чудным античным прозвищем "миокард" держались. Зря что ли их столько тренировали? Забавно - оказывается ты бегала, плавала и прыгала, чтобы в нужный день хватило сил доковылять до кладбища?

С застывшей улыбкой Катрин забралась в машину. Как здесь тепло! Девушка взялась за руль, но тут сердце так сдавило, что пришлось замереть с открытым ртом. Даже охнуть сил не хватило.

Нет, еще не конец. Катрин осторожно вздохнула. Нужно покашлять, наукой не доказано, но говорят, помогает. Собственное кхекание в тишине звучало так странно, что девушка, морщась, потянулась к ключу зажигания. Джип заурчал, сразу стало спокойнее. Исчезли тени, безмолвно ждущие у ближайших деревьев.

Машина ползла по ребристой накатанной колее. Вчера по дороге прошел вездеход, и должно быть не один. Андерс со своими людьми вывозил тело. Или несколько тел? Когда погибли люди шерифа? Может быть, и Кеш уже мертв?

Какая разница? Думай, как бы не напутать с ритуалом. Обидятся Вожди.

На этот раз сердце предало так внезапно, что окаменевшая девушка не успела среагировать. Джип свернул с колеи, недовольно урча, пополз по снежной целине, пока окончательно не увяз.

Через несколько минут Катрин поняла, что все еще дышит.

Машина глубоко засела в сугробе. Катрин смотрела, как тает снег на теплом капоте. Пора выходить. Собственно, на сто метров ближе или дальше - значения не имеет. Все равно по колее вездехода двигаться нельзя. Уведет в сторону, а держать направление следует точно на вершину холма. Пустошь Бьер-Та начиналась сразу за узкой полосой леса, но пока девушка не решалась даже глянуть в ту сторону.

Ботинки погрузились в снег как в болотную топь. Катрин с трудом сделала шаг. Сил не было. Абсолютно. Э-э, да ты даже до багажника не дойдешь.

Мелкими старушечьими шажками Катрин двинулась в обход бесконечной машины. Глубокая плотная боль в груди уже не стихала ни на секунду. Багажник поддался с трудом. Катрин потянула к себе рюкзак, связку дров. По щеке покатилась теплая капля. Плачешь? Ладно, чего уж теперь. Сил осталось как у пятилетнего ребенка. Вполне можешь чуть-чуть и сопли распустить. Все равно никто не видит, а те, кто видит, смеяться не станут. Не умеют они смеяться.

Дотянутся до ружья оказалось задачкой сложной. Катрин чуть-чуть передохнула. Таблетки таяли под языком, но действовать нитроглицерин перестал. Сердце продолжало свой сумасшедший танец. Вот же безмозглый орган. Потерпел бы еще немножко…

Катрин принялась подвязывать снегоступы…

Рюкзак, связка сучьев, "Ремингтон", - сначала казалось, что весь груз никак не удержать. Ноги-то и собственное тело едва держали. Шаг, другой… Плетенье "лыж-ракеток" цепляло снег. И ходить ты разучилась…

Джип остался за спиной. Надежно увяз. Теперь без посторонней помощи, скорее всего, не выбраться. Возвращаться придется другим способом.

Возвращаться не придется. Теперь Катрин осознавала это совершенно точно. Левый локоть странно онемел, из него словно вынули нитки нервов. Рука еще гнулась, но вместо сустава вставили протез. Снегоступы проминали влажный снег. Весна близко, но не для тебя. Зато можешь гордиться каждым шагом. Девяностолетние старушки редко шляются по снежной целине.