Юсеф эс-Сибаи - Мы не сеем колючек

После киносеанса мы искренне поздравили Юсефа эс-Сибаи с успехом фильма. А успех его у зрителей был несомненен. Мы были тому свидетелями. Через несколько лет фильм этот был дублирован на русский язык. Я посмотрел его вновь и также отметил для себя, что интерес к нему, а тем самым к тому, что являлось хотя и недавней, но уже историей, был не меньшим и у советских кинозрителей.

В те годы еще шла героическая борьба алжирского народа за свободу и независимость. На конференциях солидарности, на писательских форумах мы встречались с алжирскими друзьями, рассказывавшими нам о героях этой борьбы. Именно тогда сошлись наши пути, возникла дружба с алжирскими общественными деятелями. Не могу не вспомнить один из эпизодов взаимопонимания, возникшего между нами и алжирцами, на заседании Совета организации солидарности, происходившем в городе Газа. На этот Совет были впервые приглашены в качестве гостей представители из европейских социалистических стран. Тогда в движении афро-азиатской солидарности участвовали, но уже вели активную раскольническую, подрывную работу китайские делегаты. Именно там, в Газе, они воспротивились допуску гостей из социалистических стран, угрожая выходом из организации солидарности, оказывая чуть ли не физическое давление на некоторых представителей африканских стран, получавших от маоистов денежные подачки. Положение на Совете создалось тяжелое. У многих участников Совета были еще иллюзии по поводу «китайской революционности». Советским представителям пришлось обратиться с просьбой к Юсефу эс-Сибаи и алжирской делегации, которой было поручено руководство проводимой сессией Совета. Чувство подлинной солидарности победило. Состоялась дружная и вместе с тем очень практическая встреча всех участников сессии Совета, проходившей в Газе. На этой встрече отсутствовала только одна делегация — китайская. Провокационные заявления маоистов не помогли.

Там же, в Каире, прямо на киностудии мы смотрели еще один фильм, поставленный по сценарию Юсефа эс-Сибаи. Это была кинокартина об алжирской девушке-партизанке Джамиле, принявшей нечеловеческие муки от французских колонизаторов, терзавших тогда народ Алжира. Это был не просто фильм об одной героической алжирской девушке. Через все киноповествование чувствовалось дыхание приближающейся победы народно-освободительных сил сражающегося за свободу Алжира.

Так началось практическое знакомство с писателем Юсефом эс-Сибаи. Что ж, в этом был свой резон. Кинематограф, как известно, является таким видом искусства, которое в чем-то сродни музыке. Даже если ты не понимаешь языка, то из всего строя образов и характеров всегда выведешь почти безошибочное впечатление о симпатиях и пристрастиях автора. Так было и на этот раз. Перед нами был уже не только общественный деятель, но и коллега по профессии, писатель.

Но к тому времени я все еще (кроме упомянутого выше рассказа) не читал Сибаи. И вот приятная неожиданность. В «Огоньке» оказалась рукопись переведенного опытной рукой рассказа «Весельчак». Рассказ небольшой, но в нем были неповторимые тонкости характеров египтян, зоркое зрение художника, раскрывшего перед читателем особенности каирского быта. Редакционная коллегия «Огонька», отмечая в конце года лучшие произведения, сочла необходимым отметить рассказ «Весельчак» премией. Но если в этом произведении был налет некой лукавой созерцательности, пронизанной чуть грустноватым юмором, то уже следующий рассказ, «Не убивай муравья», повествующий о событиях на берегу Суэцкого канала, о том, как из наивного египетского подростка под влиянием зверств израильских агрессоров, чинимых ими над мирными жителями египетских деревень, формируется мужественный, беззаветно храбрый солдат, защищающий свою землю, отчетливо показал, что писателю не чужды жесткость пера и точная определенность в выборе цели и нанесении удара. В этом рассказе увлекала концентрированность мысли и скупость в выборе изобразительных средств, что вполне соответствовало избранной Юсефом эс-Сибаи теме.

В последние годы творчество писателя характеризуется постоянным обращением к социальным темам, к жизни людей, представляющих различные общественные слои Египта. Этими качествами отличается повесть «Водонос умер», впервые изданная в Советском Союзе в 1968 году в ташкентском издательстве имени Гафура Гуляма. Конечно, любой из нас радуется выходу новой книги на родном языке. Но выход книги на другом языке, а тем более на языке, на котором разговаривают твои друзья, это особо впечатляющее событие. Я был свидетелем, когда в Ташкенте на писательском форуме, посвященном десятилетию Афро-азиатской ассоциации, председатель Союза писателей Узбекистана Камиль Яшен вручил Юсефу эс-Сибаи еще пахнущий типографской краской сигнальный экземпляр его повести «Водонос умер». «Теперь я могу считать себя советским писателем?» — спросил эс-Сибаи шутя тогда и долго перелистывал страницы книги, пытаясь найти совпадающие с арабским текстом места повести…

Думается, что выпуск издательством «Прогресс» сравнительно недавно написанного (1968 год) романа Юсефа эс-Сибаи «Мы не сеем колючек» является закономерным продолжением знакомства советских читателей с творчеством даровитого и разностороннего египетского писателя. Читатели сумеют и сами по достоинству оценить художественные особенности этого произведения. Я только хочу отметить пристальное внимание писателя к самым различным представителям египетского общества, стоящим на различных его ступенях и действующим соответственно занимаемому в этом обществе положению. Избрав главной героиней своего повествования в общем-то рядовую, но вместе с тем отличающуюся особым складом характера женщину Сейиду, писатель проводит ее по сложнейшей спирали жизненных потрясений, взлетов и падений, надежд и разочарований. Мы знаем особое, очень трудное, фактически бесправное положение женщины во многих странах Востока. Но мы знаем и немало примеров, когда такие женщины вырывались из этого колючего круга вековых предрассудков. Хотя многие, очень многие или подчинялись, или погибали, как это, в конце концов, случилось и с Сейидой. Читая этот роман, необходимо отчетливо представить себе, что действие его происходит на протяжении двух десятилетий, предшествующих Египетской революции, во многом сломавшей многовековой патриархальный уклад жизни, но несущей в себе, как это, впрочем, характерно и для других стран, немало явлений, которые еще не сразу отпадают от дерева новой жизни, испытывающего на себе и вихри, и порывы старых традиций и предрассудков.

Писатель всегда вправе размышлять о пройденном пути, анализировать подробности прошлого, видеть в этом прошлом не только отмирающее, но и ростки нового, новых человеческих отношений, продирающихся к свету сквозь коросту старого. Некоторый сентиментальный налет, которым пользуется автор этой книги, на мой взгляд, является признаком особого отношения автора к главной героине романа — египетской женщине. И еще, возможно, данью и в какой-то степени следованию особенностям и традициям египетской прозы.